Коварная уловка - Хайатт Бренда. Страница 2

– Добрый вечер, Фредди! – в дверях появилась знакомая фигура. Хотя у молодого человека, стоявшего на пороге, были белокурые волосы, а кудри Фредерики отливали начищенной до блеска медью, разительное сходство между ними не оставляло сомнений в том, что они брат и сестра.

– Томас, а я думала, ты все еще в Лондоне. – Фредерика поднялась с приветливой улыбкой. Одного взгляда на озабоченное лицо брата оказалось достаточно, чтобы понять: он чем-то встревожен. – Что-нибудь случилось? – добавила она, подумав, что после сегодняшних перипетий можно ожидать всего.

Фредерика была моложе брата на год, но, с тех пор как десять лет назад скончалась их мать, она постоянно опекала его. Напрасно то и дело напоминала себе, что ему уже двадцать один и он вполне взрослый. А в последнее время он и вовсе начал проявлять недовольство: мол, она одна решает, как им жить. Фредерика это почувствовала. И все же, когда пару недель назад Томас отправился в Лондон, она места себе не находила, опасаясь, как бы он не наделал глупостей просто из желания доказать свою независимость.

– Томас, дорогой, надеюсь, с тобой все в порядке, ничего плохого не случилось? – спросила она с тревогой в голосе.

Глядя на него сейчас, она видела в нем рохлю, которого необходимо защищать, утешать и вообще непрестанно наставлять на путь истинный.

Однако Томас, одарив сестру лучезарной улыбкой, подошел и обнял ее.

– Плохого? Ну что ты! Как раз наоборот. Собственно, я вернулся, чтобы от всей души поздравить тебя.

Фредерика мгновенно напряглась и, откинувшись, внимательно посмотрела на него.

– Поздравить? Томас, что случилось? С чем ты хочешь меня поздравить?

– Ты помолвлена за графа Сибрукского! Здорово, правда? Такая выгодная партия, тем более, если принять во внимание, что тебе и выезжать не пришлось! Только вообрази: моя сестричка – графиня!

– Ты в своем уме? – воскликнула она и выскользнула из его объятий.

Глядя на Томаса с прищуром, Фредерика лихорадочно соображала, что произошло. Мелькнула мысль: не стал ли он жертвой чьей-то коварной уловки. Решила, что его молодость и неопытность тому причиной.

– Вот именно, Фредерика! Я как раз надумал жить своим умом, – заявил он со всей серьезностью, на какую был способен, хотя упорно избегал взгляда сестры. – Я пришел к выводу, что все время уклонялся от исполнения своих обязанностей, касающихся поместья, и в особенности по отношению к тебе.

Фредерика уставилась на брата во все глаза. Никогда прежде ей не доводилось видеть его в таком боевом настроении, и поэтому она не нашлась что сказать, хотя это было ей несвойственно.

– Я уже далеко не мальчик, поэтому пришла пора подумать о твоем будущем, – продолжал Томас довольно бодрым голосом, наводящим на мысль о том, что он произносит хорошо отрепетированную речь. – Ты прекрасно понимаешь, никакой необходимости хоронить себя заживо в поместье, которое по праву принадлежит мне, нет. У тебя масса достоинств, ты умна, красива, поэтому есть все основания стать хозяйкой собственного. Таким образом, думаю, самое время ввести меня в курс доходов, расходов, прежде чем я встречусь с управляющим… Как его зовут? – запнувшись, Томас взглянул на сестру.

– Бриджис, – сказала Фредерика машинально, совершенно сбитая с толку внезапным решением Томаса стать взрослым.

– Да-да, конечно же, Бриджис! – Томас сцепил руки за спиной и стал мерить шагами комнату. – Пусть продолжает вести ежедневный учет состояния дел в поместье, но отныне он будет отчитываться передо мной. Понять не могу, о чем думал отец, завещая тебе ведение дел в поместье. Едва ли это подходящее занятие для женщины.

Как раз Фредерика очень хорошо знала, о чем думал отец, когда в завещании поставил условием, что именно она должна заниматься ведением хозяйства в Мейпл-Хилле. На протяжении целых пяти лет до его кончины – она тогда была еще подростком – и по сей день именно Фредерика, но никак не Томас, проявляла повышенный интерес к руководству всеми службами огромного хозяйства. Она взяла за правило не оставлять без внимания любую мелочь, вникала в подробности – будь то обсуждение с поваром меню или же посещение семей фермеров-арендаторов. Мало-помалу девушка взяла на себя обязанности, которые выполняла бы мать, будь та жива, а также большую часть отцовских. Томас же относился к родительским усилиям привить ему навыки и привычки настоящего хозяина без должного внимания и частенько оставался на каникулы сперва в Итоне, потом в Оксфорде, где беззаботно проводил время со своими друзьями.

– Что ж, весьма похвально, что ты наконец проявил интерес к Мейпл-Хиллу! – Фредерика обрела дар речи. – Но какое отношение имеет это к моему замужеству? Я и подумать не могла, что ты способен принять такое важное решение, не посоветовавшись со мной. По-моему, это один из твоих розыгрышей.

– Нет, Фредди, я руководствовался здравым смыслом и абсолютно убежден, что Сибрук окажется превосходным мужем. А ты, вне всякого сомнения, мне еще спасибо скажешь, когда свыкнешься с этой мыслью! – произнес он чуточку заносчиво, но по-прежнему пряча глаза.

Фредерика, хоть и не отличалась горячим нравом, неожиданно вспылила:

– Я тебе скажу спасибо? Уж не за то ли, что ты совершенно легкомысленно принялся устраивать мою жизнь без моего на то позволения? Думаю, благодарить тебя не за что! Ни в коем случае не посоветовала бы тебе ехать в Лондон, знай я, что поступишь так бездумно. А теперь придется писать этому лорду Сибруку письмо с отказом, будто мне больше делать нечего!

– Поздно, слишком поздно, Фредди, – заметил Томас, потупя взор. – Договор уже скреплен подписями. Отказ же вызовет бесконечные пересуды, и можно оказаться в крайне неловком положении.

Он, конечно, не стал распространяться о причине возможной неловкости. Карточный долг в двенадцать тысяч фунтов, согласно договору, погашался за счет приданого Фредерики, что называется, авансом. Оговаривалось, что, если помолвка будет расторгнута, он обязан немедленно вручить графу эту баснословную сумму. На обратном пути из Лондона в Мейпл-Хилл сэру Томасу удалось убедить себя, что он действовал исключительно в интересах сестры. Ему и на ум не пришло, что именно лорд Сибрук в немалой степени потрудился заронить эту вполне приемлемую идею в его голову.

Фредерика трижды глубоко вдохнула и выдохнула: именно так советовала поступать в стрессовой ситуации ее прежняя гувернантка. И этот разумный совет принес свои плоды: она вдруг подумала, что брат, должно быть, ждет одобрения столь вопиющего поступка. Подавив бурлившее негодование, Фредерика решила выяснить подробности. Ее способность сосредотачиваться в критических ситуациях поражала. Сначала она собирала факты, погружалась с головой в мельчайшие детали и только потом делана выводы. Этот метод не раз оправдывал себя в прошлом, поэтому Фредерика не видела никаких причин, чтобы отойти от него теперь.

– Томас, я что-то не припоминаю, чтобы ты прежде хотя бы словом обмолвился о лорде Сибруке, – сказала она ровным голосом. – Ты что, знаком с ним по Оксфорду?

– Нет, я познакомился с графом Сибрукским только что, когда был в Лондоне. Фредди, я уверен, он понравится тебе. Наипорядочнейший! Сражался на Пиренейском полуострове против Бонапарта и…

Всплеснув руками, Фредерика дала волю эмоциям:

– Ничего себе! Только что познакомились, и он сразу изъявил желание жениться на твоей сестре? Он определенно из числа охотников за приданым, и ты меня не переубедишь!

Впервые за все время разговора Томас стушевался.

– Так думать нет никаких оснований, – возразил он, нахмурившись. – Сибрук член многих клубов, в том числе и Уайт-клуба. А туда попасть чертовски трудно! Уж я-то знаю. Например, я должен был заручиться поддержкой двух моих друзей. Никаких охотников за приданым, как ты выразилась, туда и на порог не пускают, – добавил он более уверенно.

– Это не аргумент, поскольку, как мне кажется, он об этом во всеуслышание заявлять бы не стал, – ввернула Фредерика. От нее не укрылось смущение Томаса, и она усилила натиск. – Получается, ты ничего не знаешь об этом мужчине. Если, не принимая в расчет все твои прекрасные слова, взглянуть на факты трезво, тебе о нем ничего не известно, кроме его послужного списка и наличия титула.