Идти туда, где ты (СИ) - Светлая et Jk. Страница 67
Жизнь, которую он ведет, – жизнь, отобранная у Макарова.
У Макарова, у Алисы, у этой девочки, глядящей на него так, что сердце замирает.
Девочки – с чужими глазами, но такими знакомыми. Родными.
Логинов хрипло выдохнул. Долбанулся затылком о дверь. Снова развернулся к замку и повернул ключ, открывая.
В игре
***
Кабинет пропах сигаретным дымом. Каждый закоулок, каждая щель, каждый сантиметр поверхности мебели и стен – все впитывало в себя запах крепких сигарет, которые вот уже вторые сутки смолил здесь Макаров. Дома он не ночевал. Спал тут же, на диване. Отговаривался тем, что работы много. И действительно – кто ищет, тот найдет. Стол был завален документами, до которых еще месяц назад руки не доходили. Отделы стояли на ушах.
И самый кошмар – ни минуты это не позволяло забыться.
Он представлял собой странное зрелище. Взъерошенный, заросший, в мятой рубашке, в которой, видимо, и провел эту ночь, в джинсах. Очки тоже валялись где-то среди завалов, но Макаров их даже не пытался найти. Он вытряхивал пепел и сигареты из пепельницы в урну и хрипловатым, как с простуды, голосом спрашивал Нину, сидевшую напротив и принюхивавшуюся к аромату из чашки, принесенной минутой ранее Алёной:
- А тебе разве можно кофе?
Собственно, кофе Нина и попросила – и для себя, и для него.
- Ты мне не врач и не муж, - отмахнулась она.
- Я тебе друг. Иногда это даже важнее.
- Ты серьезно? Тогда замечу тебе, что офис – не самое подходящее место жительства.
- Да не могу я дома! – взвился Макаров, но тут же погас. Собственное возмущение заставило почувствовать в висках пульсирующую боль. – Можешь не беспокоиться. Еще день, может – два. Свалю в отпуск.
- Какой еще отпуск? – глаза Нины стали круглыми от удивления.
- Обыкновенный. Как у нормальных людей.
- Вот именно сейчас…
- А что тебя именно сейчас не устраивает? Я десять лет тут пашу безвылазно.
- И что же ты собираешься делать во время своего неожиданного отпуска?
- Отдыхать от работы.
- Во Вроцлаве? – съязвила Нина.
- Ну, допустим. Красивый город, кстати.
- И кстати допускаешь провести отпуск с ней? Она мучила тебя двенадцать лет, продолжает сейчас! Сколько можно?
Макаров поморщился, сделал глоток кофе и посмотрел в окно. Стало тихо. Где-то в приемной раздавались шаги, и сейчас их стало слышно особенно четко. Илья вдруг представил себе свою жизнь, как частокол пройденных дат и событий. И черт его знает, как бы оно все сложилось, не будь Алисы. И черт его знает, как бы он жил, если бы не любил ее. Четкое осознание, что вот сейчас, именно сейчас, в эту минуту он любит ее, не было неожиданностью. Оно было закономерно. Макаров ненавидел собственный фатализм, но факт остается фактом – он ее любит. Всю жизнь любил.
Илья снова обернулся к Нине и мрачно подумал, что вот с этой женщиной у него вполне могла бы быть счастливая семья, дети, какое-то будущее. А оба как неприкаянные.
- Справедливости ради, - заметил он, в конце концов, - она меня не мучила. Она просто жила. Так что не перекладывай на нее всего.
- Она могла хотя бы сообщить. Или пригласить на свадьбу, - зло выпалила Нина. – И ты бы жил, как все нормальные люди, а не цеплялся за прошлое.
- Она ничем не была мне обязана. И все решения я всегда принимал сам.
- Оглядываясь на нее! Одна твоя квартира в Кузнечном чего стоит. Жить – не живешь, ремонт не делаешь. Музейный экспонат!
- Добрый день, - раздалось от двери резко и громко.
Макаров вскинулся, взгляд его метнулся ко входу в кабинет. Проглотил резко подскочивший к горлу ком. Кадык задвигался. Илья выпрямился в кресле.
Так же выпрямилась и Нина.
- Вы же уехали! – не сдержалась она.
- И приехала снова. Здесь рядом, три часа лёту, - Алиса прошла к столу, по-хозяйски отодвинула один из стульев, села и спросила у Нины: – Кофе можно?
На пороге нарисовалась возмущенная Алёна и застыла с самым воинственным видом.
- Я предупреждала, что у вас Нина Петровна, - проговорила сторожиха.
- Хорошо, Алёна, - ответил Макаров, обнаружив, что голосом владеет нормально. – Сварите еще кофе для Алисы Владимировны.
- Сильно помешала? – поинтересовалась Алиса теперь уже у Ильи.
- Нет, - усмехнулся он, пристально глядя на нее, и, не оборачивая головы, добавил: – Мышь, договорим потом.
Нина негромко хмыкнула и поднялась.
- Хорошо, Илюш, - сказала она, прежде чем выйти. – Потом…
«Потом» в их случае означало, скорее всего, «никогда». И оба понимали это. Да, он действительно собирался ехать во Вроцлав – к Алисе. Добиваться, просить, разговаривать, пытаться достучаться и быть услышанным. Да, Мышь действительно хотела за него замуж. Давно. С самой юности. И все мужчины, проходившие сквозь нее, были лишь тенью Ильи Макарова.
Уголки ее губ чуть приподнялись. И она оставила кабинет, прикрыв дверь и за собой, и за Алёной.
- Ну, добро пожаловать… опять.
- Соскучился? – спросила Алиса, откинувшись на спинку стула и глядя в сторону Макарова, но мимо него.
- Ты, судя по всему, точно соскучилась. С самолета в офис. Приехала контракт перед носом рвать?
- Не дождешься! Сделаю я тебе твои башни, - она усмехнулась и посмотрела ему прямо в глаза. – Я играть приехала.
Его бровь приподнялась, но это было единственным, что выдавало его недоумение. Он перегнулся через стол так, что его лицо оказалось прямо напротив ее, и руки уперлись в столешницу.
- В шашки? – мягко спросил он.
- Ну тебя же всегда другая игра забавляла!
В его лице вспыхнуло понимание. Явное, открытое, болезненное. И тут же исчезло, едва он усилием воли его скрыл.
- Не так уже и всегда, - ответил Илья.
- Нюансы меня не интересуют, - рассмеялась Алиса.
- Тогда что тебя интересует? – завороженный движением ее губ, спросил он.
- Игра!
- С кем?
- С тобой.
- Со мной у тебя может быть работа, секс или семья. Выбирай, что больше нравится.
- Я выбрала. Игру. Боишься?
- Чего?
- Что я выиграю. Ты же не проигрываешь, да?
- Никогда.
- Значит, боишься.
- Я не боюсь! – Макаров вскочил из-за стола, обошел его и оказался возле Алисы. Аромат ее духов, прорывавшийся сквозь толщу сигаретного запаха, как будто проникал под кожу, смешивался с лимфой и кровью и становился частью его самого. – Я уже очень давно ничего не боюсь, Алиса. Так что играть со мной рискованно. Ты не растаранишь.
- Откуда тебе знать? – она подняла голову и вязким взглядом посмотрела на Илью. Взглядом, разрешающим всё.
- Я тебя знаю.
- Ты меня не знаешь, - медленно покачала она головой.
- Ты правда так думаешь?
- Я вообще об этом не думаю, - Алиса снова смеялась. Смех бился внутри нее, вырываясь наружу рваными грудными звуками. – Мне в сущности все равно.
Этот смех, едва ли смех – крик о помощи, отдававшийся в нем, стал последней границей, разделявшей их. И ее оказалось легко снести. Макаров наклонился, властно схватил ее за плечи и вынудил подняться. Провел ладонью по спине, будто бы пытался заставить расслабиться, но понимал, что она близка к истерике. И ничего не поможет. Если тонуть, то только вместе.
Быстро нашел ее губы, провел по ним своими, и его горячее дыхание с привкусом кофе и сигарет опалило ее прохладную кожу.
- И давно тебе все равно? – тяжело проговорил он.
- Всегда, - ответила Алиса, не раздумывая, и впилась в его губы поцелуем – жарким и незнакомым.
У них все было из холода в жару. Давно. Всегда. Всего лишь вход в новый цикл. Но эта цикличность однажды могла убить обоих. Макаров прижал ее к себе – жестко, почти жестоко, ощущая ладонями ее ребра под тонким шелком. И зная почти наверняка, что ей может быть больно. Рука его поднялась выше, нашла грудь, сжала крепко, пока язык проникал в ее рот все глубже. Она захотела игры! Игры с ним! После всего ей захотелось игры, ставки в которой будут так высоки, что едва ли она сама выдержит. Как и этот поцелуй теперь – выдержит ли она.