Мы ни за что не будем вместе (СИ) - Сафронова Элина. Страница 35

— Эта, эта и эта полка. — показала пальцем на стеллаж. — Думаю, больше вас ничто не заинтересует. — пробормотала, застегивая сапоги.

— Напиши, когда будешь дома. — шепнул Илья, надевая на меня пальто и заматывая в шарф.

— Хорошо. — прикрыла глаза, когда мужчина невесомо коснулся губами виска. — Я буду тебя ждать. — легонько улыбнулась.

— До свидания. — попрощалась с «Михалычем и ребятами», кто сейчас заинтересованно кружили возле моего компьютера.

— Всего хорошего, Юлия. — поднял голову Сергей.

Такси приехало практически сразу, все-таки стоять на таком морозе и ждать машину — последнее дело.

Домой пришла — еле волоча ноги. Выпустив Беляша из вольера, где он тихо-мирно дожидался нас, пошла на кухню, чтобы найти нам что-нибудь съестное.

Сил хватило только на малыша, себе по-быстрому настругала бутербродов, крепкого сладкого чая и просто вырубилась в кровати, забравшись под одеяло.

Во сне долго металась: снилось что-то неприятное, от этого голова начинала болеть ещё сильнее. В общем, удовольствия в моем отдыхе было мало.

Проснулась от того, что рядом прогибается вторая половина кровати:

— Илья? — хрипло спросила, спросонок не сумев различить силуэт на фоне зашторенного окна.

— Спи, малышка, я тоже уже ложусь. — произнёс, обнимая.

— Почему не разбудил? — пробормотала, прижимаясь к тёплой груди.

— Потому что сейчас час ночи, и я только недавно приехал. Беляша покормил, не переживай. — тихим шепотом раздалось над ухом.

— Всё настолько плохо? — глубоко вдохнула родной запах. Хоть голова сейчас уже и не болела, общая слабость в организме была довольно ощутимой. Присутствие Ильи было, словно валериана для представителей семейства кошачьих — некий эффект успокоительного удовольствия.

— Нет, не хотелось просто завтра в офис возвращаться. Мы отделались легкой кровью. — провёл ладонью по спине. Я хотела ещё что-то спросить, но услышала размеренное сопение над головой и решила последовать примеру Ильи, оставив все проблемы на потом.

Глава 18

Осторожно убрала руку глубоко спящего Ильи со своего живота и села на кровати. День будет длинным: уборка, потом квартиру нарядить, салатики приготовить. Да, тридцать первое декабря, оно такое. И даже несмотря на то, что мы решили праздновать дома только вдвоём, новогодняя атмосфера не повредит.

Не найдя под боком ничего, кроме футболки Левжинского, нацепила её, сунула босые ноги в огромные пушистые тапки и тихонько вышла из спальни, прикрывая за собой дверь.

Буквально у порога меня встречал Беляш: этот маленький негодник уже давно стал игнорировать вольер и теперь свободно разгуливает по квартире. Но ведёт себя, надо отметить, более-менее прилично.

Им с Ильей хватило буквально одного воспитательного мероприятия на каждый случай, чтобы Беляш стал примерным щенком, который не скребется в спальню, ходит на пеленку и не грызёт мебель. Идиллия! Даже мечтать о таком не могла.

— Пойдём, мой хороший, покормлю тебя. — взяла малыша на руки и под его счастливое виляние хвостом прошла на кухню. Наложив еду в миску и обновив воду, заглянула в холодильник, чтобы найти что-нибудь съедобное на завтрак.

Опять кроме пачки яиц и салата в горшке ничего не осталось! Заколебал сжирать все, Левжинский! Сегодня сам в магазин пойдёт, даже обедать нечем, что уж горворить про новогодний стол.

Уже разбив яйца в сковородку, вспомнила о своей припрятанной ветчине. Он не должен был её найти! Я тут выяснила, что Илья ненавидит кефир, поэтому вырезала в пустой коробке «дверцу» и спрятала туда свою заначку.

С полным предвкушения взгляда, открываю холодильник и вижу вожделенный кефир. Беру коробку и понимаю, что она пустая. Он что, съел мою ветчину?! Убью, заразу!

— Илья! — уже не особо заботясь о сне любимого, врываюсь назад в спальню. Тот бессовестно спит, обнимая вместо меня подушку. Как так можно?! Никакой совести у людей не осталось!

Аккуратно подхожу к кровати с его стороны и со всей дури хлопаю в ладоши прямо над ухом. В мгновение я, даже не успев испугаться, оказываюсь перекинута на кровать и теперь лежу под хмурым Левжинским.

Хмурюсь в ответ и продолжаю гипнотизировать мужчину. Тот не выдерживает первым и, ткнувшись носом мне в ключицу, ворчит:

— Что ты творишь? А если бы я тебя ударил нечаянно? Знаешь, каких рефлексов я понабрался за столько лет жизни с братом? Лучше не знать. — продолжил общаться сам с собой.

Я попробовала выбраться, но этот кабан навалился ещё сильнее.

— Ты зачем съел мою ветчину?! — сбросив с себя его одурманивающие чары, я наконец-то вспомнила цель своего визита сюда.

— Какую ветчину? — весело оскалился.

— Не надо притворяться, что ты не знаешь, о какой ветчине идёт речь! — ткнула пальцем ему в плечо, потому что дальше мои руки были полностью заблокированы.

— Ах, — поцеловал в шею, — ты о той ветчине, которую ты спрятала от меня в кефире? — иронично поднял бровь.

— Да! — сморщила нос. — Где она?! — выжидательно уставилась на Илью.

— Я её съел. — как ни в чем не бывало ответил.

— Ты, ты, — я даже не знаю, что ответить на такую наглость, поэтому повторяю одно несчастное местоимение, в надежде придумать, как его обозвать.

— Самый лучший. — подсказывает Илья и жарко целует.

— Отстань, — нехотя отрываюсь от его губ и снова повторяю свои безуспешные попытки вылезти, — сейчас яйца сгорят.

Ловлю непонимающий взгляд Левжинского и, воспользовавшись моментом, все же выбираюсь наружу:

— Ну не смотри на меня так, яичница сгорит. Так уж и быть, завтраком я тебя накормлю, а потом дуй в магазин и за елкой. — великодушно ответила.

— А может вместе? — с надеждой пробубнил, снова откидываясь на подушки.

— Нет, — протянула в дверях, — я сегодня сижу дома, а ты плохо себя вёл, поэтому идёшь в магазин. — ухмыльнулась.

— Ты самая прекрасная девушка из всех, кого я знал! — язвительно крикнул мне вслед.

— Под стать тебе! — пропела, уходя спасать глазунью.

Растрёпанный Илья уселся за стол и, подперев голову руками, вперился в меня взглядом.

— Чего? — разрезая еду лопаткой напополам, спросила.

— Любуюсь. — довольно проурчал.

Недоверчиво покосилась на него и с сомнением поинтересовалась:

— Ты что-то задумал, да?

— Я? — вопросительно округлил глаза.

— Я за тобой слежу. — с воинственным взглядом оповестила мужчину.

— Список скинула сообщением. — дала напутствие Левжинскому, кого мы с Беляшом провожали, завернувшись в плед.

— Вы такие уютные. — заныл, переполнившись нежеланием уходить из дома.

— Иди. — коротко поцеловала в губы, выпроваживая. — Мы хотим есть и елку.

— Там все плешивые небось остались. — недовольно пробубнил.

— Без нормальной елки не возвращайся, я все сказала. — закрыла дверь прямо перед носом и пошла драить квартиру.

Обжился квадратными метрами, пол года тереть — не перетереть. Хотя, тут я сама виновата: Илья предложил нанять домработницу, которая бы приходила и убиралась, а я сдуру отказалась. Сейчас, когда я в сотый раз меняю воду в ведре, эта мысль уже не кажется мне такой отталкивающей.

Однако оно того стоило — слой пыли в нашем жилище заметно поубавился. Пакость же устроил Беляш: я повернулась, чтобы посмотреть на только что вымытые, ещё мокрые полы, и увидела грязные следы маленьких лап по всему периметру.

— Беляш! — передо мной показался радостный, ужасно пыльный щенок, с какими-то свисающими комьями грязи на себе. Некогда белоснежная шерстка стала темно-серой. — Откуда ты такой взялся, чудило? — вздохнула. — Нельзя так делать, нельзя. — знать бы ещё, откуда вылез, носом бы можно было ткнуть. — Пошли купаться. — взяла малыша на руки, стараясь не прижимать к себе близко.

Беляшик стойко переносил мои манипуляции с его шерстью, но и я была особенно аккуратна. Честно говоря, руки слегка подрагивали. По ощущениям, будто младенца купаешь, и я бы не отказалась от присутствия Ильи для подстраховки в этот момент. В последний раз я мыла кого-то настолько беззащитного несколько лет назад, когда Катя только родила дочку.