Алхимики Фадрагоса (СИ) - Мечтательная Ксенольетта. Страница 41

Кейел пришел ко мне на закате. Я открыла дверь и поняла, что хочу сделать ему больно: что угодно лишь бы он не выглядел таким довольным и в то же время уставшим.

— Жду тебя у выхода, — сказал он и ушел.

— А сумка? — выглянула за ним следом в коридор.

— А-а… да, — улыбнулся он виновато, заскочил мимо меня в комнату и через пару секунд выскочил.

Я едва не рыкнула, но лишь скрежетнула зубами и сжала кулаки, стараясь успокоиться. А затем поспешила забрать свои вещи. Сегодня нам предстояла охота на воровку с чутким слухом и бесшумной поступью. Я волновалась по многим причинам. Наверняка, раздражение к счастливому Кейелу и его пассии тоже подкреплялось охотой.

Когда я вышла, Этирс уже не было. Кейел сидел на широком крыльце, сцепив руки в замок, и рассматривал прохожих. Я остановилась возле, зацепилась пальцами за ремень и спросила то, что меня интересовало весь день, как только я пришла в себя после убийства:

— Если воровка ограбила верховного разбойников, то почему все еще жива?

Он глянул на меня, а затем поднялся и направился по людной улице, вынуждая следовать за ним. Мы свернули за угол дома, куда ночной свет фактически не проникал. Духи тускло засияли у самой земли и двинулись перед нами.

— Поэтому я и не хотел убивать Фаррда, — произнес Кейел. — Его исполнители способны отыскать любого и отслеживать бесконечно долго, оставаясь в тени. Но теперь, когда его не стало, об их услугах можно забыть.

— Если они сумели отследить воровку, то…

— Нас тоже найдут, — спокойным тоном перебил он. — Но мы сделаем все, чтобы к тому времени наш Вольный-шан’ниэрд был рядом.

Я сбилась с шага, чуть отстала, но быстро догнала его.

— Ты подлый, — обвинила я.

— Ты тоже, потому что будешь молчать.

Вскоре показался простор с ямами, крупными камнями и без единой растительности. Город не оканчивался им, и даже не обрывом, к которому мы пришли — темнеющая стена виднелась гораздо дальше. В низине перед нами раскинулись руины. Лунный свет беспрепятственно падал с ясного неба, стелился по рыхлой поверхности. Ночная тьма скрывалась в трещинах, пересекающих развороченную землю, заполняла углы под разрушенными стенами домов, причудливо вырисовывалась от изогнутых опор.

— К лестнице или тут спустимся? — с насмешкой полюбопытствовал Кейел. Духи рассеялись у нас под ногами.

— Что тут произошло? — нахмурившись, спросила я. — Землетрясение?

— О нет, — блеснул он улыбкой и направился вдоль обрыва к такой же разбитой каменной лестнице, негромко продолжая: — Говорят, что надо совсем отчаяться и жить лишь ненавистью, чтобы она услышала призыв к себе. От нее нельзя укрыться за стенами, от нее не спасают драконы и древние духи, — он замедлил шаг, приобнял меня за плечи и прижал к себе. Теперь я ощущала его шепот теплом на виске, доносимым легким ветром. — Она снисходит к молящему и убивает виновника всех его горестей. Она добра и милосердна, — тихо рассмеялся.

Я постаралась отстраниться от горячего тела, но замерла, когда Вольный остановился и склонился к моему лицу. Теперь я видела холодный блеск в его глазах.

— Но, если молящий ошибся в своей ненависти, и повелительница разрушений забрала невиновного, она получает чистую душу — всю неоправданную ненависть и силу равную ей. Гнев ее не оставляет целым ничего вокруг, а сердце радует лишь мучительная смерть. Она убивает всех, кому не повезло оказаться рядом: женщин, стариков, детей… Она успокаивается только тогда, когда вокруг умирает даже земля. Анья не прощает ложь.

— Анья? — шепотом уточнила я.

Теперь его улыбка стала шире, а я вспоминала дни знакомства с Елрех, как я с усердием ударяла себя в грудь и называла земное имя. «Не Анья» — повторяла она, но я слышала непонятное мне «гис Анья». Он не позволил мне опомниться, потащил дальше к лестнице и уже серьезнее проговорил:

— Она приходит редко. Но если такое случается, то жители подолгу чтят память о погибших. Никто не селится на руинах, никто не трогает их. Однако…

— А трупы? — удивилась я. — Они так и валяются там, под камнями?

— Не совсем, — пожал он плечами. — Я же сказал: мучительная смерть — нельзя собрать или откапать то, что остается после них. Если тебя сейчас стошнит, ты предупреди. Я с тобой, конечно, скоро привыкну, но все же.

Вместо ответа я покачала головой. Он подставил мне ладонь, чтобы помочь спуститься по лестнице, и я с радостью ухватилась за нее. Теперь трещины в земле казались мне зловещими, заполненными живой тьмой, а торчащие в лунном свете обломки стали напоминать фигуры людей. Будто призраки стояли на месте своих домов и безмолвно следили за нами.

— Есть, правда, те, кто пользуется подобными местами, — тихо сказал Кейел.

— Воровка, — догадалась я.

— Ее прозвали Стрекозой.

— Почему?

Мы крались через руины дальше к городской стене. Теперь Кейел вел нас в тени, а говорил едва различимым шепотом:

— Она грабит успешных и богатых разбойников. А бывает мелких воров, если они раздобыли что-то стоящее, и ей стало об этом известно.

— Значит, Стрекоза не совсем плохая? Что она делает с добычей? — растерялась я, представляя себе Робин Гуда вместо эльфийки.

— Сбывает. Что еще можно с ней делать? Не совсем плохая ли? — он призадумался, но ненадолго. — На ее счету жизнь целой деревни. Выжили только двое детей: брат с сестрой, которые вдали пасли скот и смогли позже описать, чему стали свидетелями.

— Она ведь воровка, а не убийца.

— А я всего лишь Вольный, но иногда возникают...

— Не оправдывайся, — скривилась я.

— Ладно, не буду. Она ограбила сатиров, а чтобы задержать их и сбежать с добычей, привела к деревне.

Он остановился, и я присмотрелась к развалинам впереди. Почти целая стена навалилась на высокий фундамент и внизу освещалась желтым сиянием. Я молчала и старалась ступать бесшумно, а еще пыталась успокоиться, что призраков сама себе надумала. Вот только ощущение, будто тени плясали иногда за стенами усиливалось. Кейел периодически резко поворачивал голову и смотрел в том же направлении, где мне чудилось движение, чем пугал меня сильнее. А если призраки умерших не выдумка в Фадрагосе, чем они нам угрожают? Последняя тень мелькнула совсем рядом за обрушенной колонной, и даже глухой шорох разнесся в тишине. Мы с Вольным застыли в паре метров от углубления под освещенной стеной. Топот ног раздался из-под земли, а затем шарканье у меня за спиной. Я не выдержала, обернулась, оголив кинжал. Обломки высились над нами, отражая свет луны. Так тени казались мне чернее обычного, но вскоре я привыкла и стала различать силуэты мусора и осколков камней. Однако была не готова увидеть блеск глаз в полуметре от земли. Мой судорожный выдох показался слишком громким. Я сжала крепче рукоять, отступила и натолкнулась на спину Кейела.

Неизвестный оттолкнулся рукой от земли, плавно скользнул в сторону, выпрямился во весь рост. Я поняла, что ненавижу шан’ниэрдов за их слишком яркие глаза. Нас окружали, а мы скинули сумки и лишь теснились спиной друг к другу. Ножны Кейела мешали мне ощутить его тело, не позволяли в полной мере разбить в себе страх.

— Твои духи мстительны, Вольный? — с насмешкой поинтересовался высокий фангр.

— Как будто он ответит правду, — пропел женский голосок.

Она стояла на обломках. Свет очерчивал тонкую фигуру, блестел на длинных светлых волосах, падал на красивое лицо. Стрекоза ловко соскользнула вниз. Мелкие камни покатились следом, один ударил меня по сапогу. Девушка недалеко от нас проговорила, обращаясь к эльфийке:

— Земля мертва. Духи точно не помогут ему, а может, даже не узнают, где он погиб.

— Смотря какие духи…

Они приближались с разных сторон — медленно, осторожно. Я чувствовала, как Кейел двигался с каждым их шагом, словно постоянно перестраивался под возможный удар. Вот только я знать не знала, что делать, когда увидела мерцающий фиолетовый флакон в руках у эльфийки. Она подбросила его, словила, одним движением откупорила и бросила в нас. Я пискнула и просто ушла в бок, стараясь уклониться. Предупредить Кейела не успевала, но он шагнул в сторону одновременно со мной. Флакон пролетел между нами, столкнулся с землей чуть дальше. Вольный бросился ко мне, снес меня.