Невинная страсть - Хайатт Бренда. Страница 14

Мисс Риверстоун нахмурилась и открыла было рот, чтобы высказать то, что она думает о столь унизительном обращении с человеком, но тут вмешался Ноуэл:

— Весьма разумные меры предосторожности, миледи. Я рекомендовал бы также, если возможно, требовать представления рекомендаций.

Все присутствующие, кроме мисс Риверстоун, с ним согласились. Разговор переключился на тему предстоящего домашнего праздника леди Хардвик, причем обе мисс Маунтхит и два джентльмена с явным энтузиазмом предвкушали новое развлечение в самом конце сезона.

Ноуэл заметил, что Ровену явно рассердило его согласие с методами леди Маунтхит. Он улыбнулся и пожал плечами, всем своим видом показывая, что хорошо ее понимает. Он не мог себе позволить утратить ее хорошее отношение к себе — пока не мог.

Девушка подняла бровь, как будто пытаясь понять, что он имеет в виду, потом отвела взгляд. Леди Хардвик, поймав взгляд Ноуэла, одобрительно улыбнулась. Она-то понимала, что он только что спас ее подругу от всеобщего осуждения.

Вскоре леди Маунтхит и ее дочери уехали, а их место заняли новые визитеры. Похоже, что половина важных лиц, задержавшихся до этого времени в Лондоне, в течение следующего часа заглянули к леди Хардвик, чтобы поздравить ее с блестящей идеей, которая пришла ей в голову.

Перл прилежно представляла мисс Риверстоун каждому посетителю, и каждый из них, почти без исключения, поприветствовав ее, забывал о ней. Судя по всему, Ровена относилась к этому с полным безразличием, однако Ноуэл не мог подавить раздражения.

Он постарался обменяться хотя бы несколькими словами с каждым из посетителей, запоминая имена и мысленно оценивая, какое место каждый из них занимает по отношению к тем, кем ему было желательно заняться. Раскладка выходила весьма неплохая.

Когда наконец ушли последние визитеры, леди Хардвик поднялась на ноги и вздохнула:

— Боже мой! Я и не ожидала, что в Лондоне осталось так много народу. Значит, завтра на балу будет много людей. Надеюсь, Ровена, что ты запомнила хотя бы некоторые имена?

Мисс Риверстоун кивнула:

— Я постаралась запомнить, так как, судя по всему, только это и поможет мне показать себя с выгодной стороны. Людям льстит, когда их запоминают.

— Ты абсолютно права, — усмехнувшись, сказала Перл. — Поскольку ты умеешь, играя в шахматы, планировать свои действия на десять ходов вперед, запомнить несколько десятков имен для тебя, наверное, не проблема. А теперь продолжим наши уроки. Пожалуй, займемся картами, потому что едва ли будет много желающих играть в шахматы.

Она приказала принести колоды карт, и они втроем уселись за стол, чтобы на скорую руку обучить мисс Риверстоун правилам игры в вист, фараон, пикет и очко. Ноуэла совсем не удивило, что мисс Риверстоун оказалась способной ученицей, особенно в играх, требующих скорее сообразительности, чем «везения».

— Ну, с картами, я вижу, у тебя проблем не будет, — заявила леди Хардвик менее чем через полчаса. — А как у тебя обстоят дела с веером?

Ровена испуганно вытаращила глаза, напомнив Ноуэлу почему-то оленя, загнанного собаками.

— С веером? Что ты имеешь в виду? А-а, хочешь спросить, умею ли я кокетничать, не так ли? — Она встревожено взглянула на Ноуэла, потом, покраснев, отвела взгляд в сторону.

Он подавил улыбку.

— Это действительно так необходимо, леди Хардвик?

Пакстон почему-то не мог представить себе правдивую, скромно одетую мисс Риверстоун умышленно обольщающей кого-нибудь — с помощью веера или без него.

Флирт имел привкус интриги — именно поэтому он постарался мастерски овладеть этим искусством, — а ее прямолинейность была одной из наиболее привлекательных черт.

— Пока ограничимся только основными приемами, — заверила его леди Хардвик. — Я позвоню, чтобы принесли веер.

— Уверен, что для этого моей помощи не потребуется. — Ноуэл торопливо поднялся на ноги. — Наверное, есть в этом маленькие секреты, о которых представителям сильного пола не следует знать. А кроме того, я обещал встретиться с лордом Хардвиком.

— Трус, — поддразнила его Перл. — Ладно уж, бегите. Вы были очень терпеливы и помогли нам. Я вам за это благодарна.

— Я тоже, — сказала мисс Риверстоун. — Без вашей помощи — и твоей тоже, Перл, — я наверняка попала бы в неловкое положение. А теперь, возможно, все обойдется.

Ноуэл вновь был очарован ее умением тонко посмеяться над собой.

— Для того чтобы «вписаться» в общество, мисс Риверстоун, следует лишь делать так, как окружающие вас люди, — улыбнувшись одобряющей улыбкой, сказал он. — Уверен, что у вас все получится превосходно. А теперь, леди, позвольте откланяться.

Он удалился, стараясь не замечать тревоги в глазах мисс Риверстоун. И тем не менее у него кольнуло сердце. С чего бы это? Ведь она была всего лишь средством достижения цели. Откуда же у него это желание опекать ее?

Возможно, это объясняется тем, что другие джентльмены не обращали на Ровену внимания? Однако он подозревал, что, если бы они уделяли ей слишком большое внимание, ему это едва ли понравилось бы. Слава Богу, что благодаря ее непрезентабельному виду он едва ли подвергнется такому испытанию.

Глава 5

— Кудряшки? Вы уверены? Они кажутся такими… легкомысленными. — Ровена, нахмурив брови, разглядывала рисунок, который показывала ей парикмахерша Перл.

Потратив целый час в бесполезных трудах заставить Ровену овладеть искусством игры с веером, Перл, потеряв всякую надежду на успех, махнула на это рукой и повела ее наверх, чтобы заняться ее внешностью.

Франческа энергично кивнула:

— Взгляните, ваши волосы сами завиваются в кудряшки, как только освободишь их от шпилек. Получается естественный завиток, какому позавидовала бы любая женщина. Тем более что у волос такой великолепный, такой насыщенный цвет. Разве не приятно, когда такая красота обрамляет ваше личико?

Ровена вопросительно посмотрела на Перл, которая закивала головой:

— В таких вопросах я научилась доверять Франческе.

— Ладно, — согласилась Ровена. — Она по крайней мере не предлагает слишком сильно укоротить волосы, так что, если мне понадобится, я всегда смогу снова собрать их в пучок. — Она, конечно, шутила, так как все еще была намерена до конца пройти через это испытание. Ведь ей нечего терять… Только разве чистоту своей души, тихонько подсказывал внутренний голос.

— Хорошо, что мужчины сегодня не явятся к ужину, — сказала Перл. — Завтра ты сможешь позавтракать в своей комнате. Мы подождем и, когда твое преображение завершится, удивим весь мир на балу. Очень уж мне хочется увидеть ошарашенные физиономии Люка и мистера Пакстона.

Ровена думала о том же, но ее бросало из одной крайности в другую. Что, если она выставит себя на посмешище, вырядившись, как обезьяна? Она бы, наверное, не вынесла, если бы мистер Пакстон стал над ней смеяться.

— А теперь приступим, — сказала Франческа и, сняв с Ровены очки, пощелкала ножницами. Девушка закрыла глаза. Перл ее подруга. Она никогда не выставит ее на посмешище, в отчаянии думала она.

И все же Ровена была рада, что не может наблюдать за работой парикмахерши, которая суетилась вокруг ее головы с ножницами, шпильками и горячими щипцами. Перл не произносила ни слова, и ее молчание казалось Ровене зловещим. Наконец Франческа сняла с плеч девушки простыню и отступила назад.

— Вуаля! — воскликнула она. — Дайте, пожалуйста, зеркало, миледи!

Ровена открыла глаза и увидела улыбающуюся Перл с зеркалом в руке.

— Посмотри и скажи, что ты об этом думаешь, — сказала подруга, протягивая ей зеркало.

Ровена нерешительно взяла зеркало. И охнула от неожиданности. Удивительно, что с помощью всего лишь прически можно так сильно изменить внешность человека. Тем не менее так оно и было. В обрамлении кудряшек с медным отливом ее лицо выглядело мягче, стало более женственным. И миловидным. Она вопросительно взглянула на Перл.

— Я всегда говорила, что ты напрасно считаешь себя некрасивой. Теперь ты убедилась сама, что я была права.