Арчибальд Малмезон (ЛП) - Готорн Джулиан. Страница 7

   Арчибальд так же был далек от любых подозрений, как и все остальные; более того, он, скорее всего, никогда в жизни не задумывался о планах архитекторов. Зато он очень много думал о портрете своего прадеда, а поскольку тот висел так, что был прекрасно виден из самого удобного кресла, стоявшего у камина, Арчибальд проводил много времени, глядя на него. На что указывал сэр Чарльз указательным пальцем левой руки? И что означал этот по-особому пристальный, слегка хмурый взгляд, который нарисованные глаза всегда устремляли на него? У Арчибальда, вероятно, было несколько романов миссис Рэдклифф среди прочих книг на его полках, и он, возможно, лелеял мысль, что сокровище, или какая-то важная тайна спрятаны где-то поблизости. Проследив направление указательного пальца, он обнаружил, что тот устремлен в точку пола, располагавшуюся примерно в пяти футах справа от камина. Пол в комнате был сделан из массивных дубовых досок, почерневших от времени, и в этом месте казался не менее прочным, чем в любом другом. Тем не менее, он решил, что заняться поисками будет очень весело; можно проделать в том месте дыру и посмотреть, что скрывается под досками. Он потихоньку раздобыл пилу, молоток и стамеску, и однажды, когда никого не было дома, запер комнату и принялся за работу. Она оказалась не из легких: крепость дуба оказалась такова, что края стамески завернулись, а пилой вообще невозможно было работать. Спустя полчаса, после почти безрезультатной работы молотком и стамеской, он решил передохнуть. Доска, над которой он трудился, упиравшаяся в стену под прямым углом, была короткой, не более восемнадцати дюймов в длину, и была вставлена только для того, чтобы заполнить щель, образованную недостатком длины доски, продолжением которой являлась. Между их концами имелся небольшой зазор, и в него Арчибальд воткнул свое долото. Ему показалось, что зазор увеличился, он надавил посильнее, начал двигать долото взад и вперед; зазор увеличивался; на самом деле, короткая доска уходила под настил. Вскоре открылась небольшая продолговатая впадина, в которую юный исследователь заглянул с бьющимся сердцем, ожидая найти в ней что-то необычное.

   Но то, что он нашел, ни в малейшей степени не соответствовало его ожиданиям; это не была шкатулка с драгоценными камнями, и это не было документом, подтверждающим право семьи на владение графством Сассекс. Это был всего лишь потускневший серебряный жезл, около девяти дюймов в длину, скрученный в форме штопора. Один конец его заканчивался широкой плоской головкой. Больше в углублении не было ничего, - ничего, что указывало бы на то, для чего предназначался жезл и почему был так искусно спрятан. И все-таки, подумал Арчибальд, если бы он не был для чего-то нужен, стал бы кто-то прятать его, причем, оставив странное, таинственное указание на место тайника? Нет, конечно, не стал бы! Скорее всего, и портрет был написан только для того, чтобы служить указателем на спрятанный жезл. Значит, либо в тайнике, помимо него, было спрятано еще что-то, либо жезл предназначен для использования каким-то, пока непонятным, способом. Это сомнений не вызывало.

   Так рассуждал Арчибальд, - то есть, мог бы так рассуждать, ибо нет прямых доказательств того, что происходило в его голове. Во-первых, он тщательно осмотрел тайник и убедился, что из него нельзя извлечь больше ничего, кроме пыли; что за ним не скрывается какой-либо другой тайник, в котором было бы спрятано нечто более ценное. Следующим его шагом было изучение скипетра в надежде, что внимательный осмотр или внезапное наитие подскажут ему, для чего тот нужен. Его старания были вознаграждены: на плоской головке он нашел почти стершиеся цифры 3 и 5, начертанные одна под другой так, что образовывали дробь, то есть 3/5; кроме того, он пришел к убеждению: странная форма скипетра была придана ему не случайно, как он предполагал вначале, но намеренно, с неизвестной пока целью. Эти выводы, естественно, возбудили его любопытство еще больше, но дальше них дело не пошло. Арчибальд был умным мальчиком, но не был детективом, обученным дедуктивному методу, и решение проблемы оказалось ему не по зубам. Он использовал цифры 3 и 5 всеми способами, какие только могло подсказать ему воображение; он брал их в футах, дюймах, ярдах; он складывал их и вычитал - все было напрасно. Единственное, что он сделал, так это не доверился никому другому; он ни словом не обмолвился о своей находке даже Кейт; решив, что если существует тайна, которая должна быть раскрыта, она должна быть раскрыта именно им. Наконец, после нескольких дней бесплодных усилий, потеряв терпение, он вернул скипетр в тайник, решив дать себе передышку и посмотреть, не вмешаются ли в дело время и случай. Этот план, хотя, несомненно, и был разумным, по-видимому, не привел ни к какому результату, подобно всем прочим; и прошло более года, прежде чем скипетр снова был потревожен. Мало-помалу, его мысли перестали настойчиво возвращаться к загадке, Арчибальдом завладели другие интересы. Трагическая смерть его тети, любовь к Кейт, его будущее - сотни проблем занимали его, пока серебряный скипетр не оказался наполовину забыт.

   Однако, во второй половине 1813 года, он случайно сделал весьма любопытное открытие.

V

   Осенью этого года он впервые отправился на охоту со своим отцом и соседними деревенскими джентльменами, и, судя по всему, ему дважды вручали лисий хвост. По его просьбе, для него изготовили щиты с головами двух лис, и он решил разместить их по обе стороны камина.

   Пространство стены выше, правее и левее каминной полки на несколько футов было свободно; далее, с одной стороны, висел портрет, с другой - гобелен; дубовые панели поднимались от пола на четыре фута, а потом, до самого потолка, шла штукатурка. Каминная полка и камин были сделаны из темного сланцевого камня и кирпича соответственно.

   Арчибальд решил расположить щиты так, чтобы им ничто не мешало - чуть выше уровня панелей и достаточно близко к каминной полке. Он с некоторым усилием заколотил гвоздь с левой стороны в твердую штукатурку, после чего, тщательно отметив симметричную ему точку с правой стороны, принялся забивать второй гвоздь. Но тот сопротивлялся; когда Арчибальд ударил посильнее, гвоздь согнулся, и молоток, сорвавшись, вошел в соприкосновение с белой поверхностью стены; при этом раздался звук, будто от удара по металлу.

   Краткое расследование показало, что в стену вделан круглый железный диск, диаметром около трех дюймов, выкрашенный белой краской под цвет штукатурки. С какой целью он был помещен здесь? Мальчик принялся соскребать краску с поверхности диска, чтобы посмотреть, действительно ли это железо или какой-нибудь другой металл; при этом маленькая подвижная крышка отошла в сторону, открыв скрывавшееся за нею маленькое круглое отверстие. Арчибальд сунул в него гвоздь и узнал, что за ним располагается пустота, уходящая прямо в стену, на расстояние, превышающее длину гвоздя; но насколько, и что находится в конце, он мог только предполагать.

   Мы можем только представить его себе, стоящего на стуле с гвоздем в руке, размышляя над способом прощупать эту пустоту позади таинственной металлической крышки, напоминающей замочную скважину. В этот самый момент, он случайно поднимает глаза и ловит на себе пристальный взгляд своего далекого предка, изображенного на портрете, который, казалось, все это время молча наблюдал за ним, и только какие-то неизвестные обстоятельства мешали ему подсказать, что делать дальше. А еще этот указательный палец... Указывающий - на что?