Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна. Страница 104

— Да она не сможет! — заржал Сэй.

И мне ещё сильнее захотелось научиться управлять Тьмой и хорошенько им всем ею врезать. Карст сочувственно посмотрел на меня. И, грустно цокая, покачивая головой, перегнулся обратно на кухню. И я тоже пошла. Чтобы знать, за что мне отомстить в будущем. Если я всё-таки смогу.

Тайаелл держался как самурай, невозмутимо поглощая свою кашу. И пристальные взоры чёрных хранителей, их издевательские смешки, его не цепляли. А я слезами давилась, смотря на этот ужас. Карст нервно топтался от печи ко мне: ему противно было участвовать в этом гадстве, противно было смотреть, но заступаться за пленника он не решался. Трус проклятый!

Пленник спокойно доел, задумчиво погладил живот:

— А всё-таки повар у вас хорошо готовит. Не считая этой странной приправы, приготовленной самим хозяином дома, — посмотрел с усмешкой на помрачневшего Гаада, так и не дождавшегося лицезрения мук его жертвы, давящейся едой, — Что-то ты засопливился, чёрный Старейшина. Как бы ни заболел. Ежели ты совсем помрёшь, то что твой отряд будет делать без тебя? Чай, они уже все и привыкли к тебе. Расстроются.

— Выдержка у тебя неплохая, — вдруг сказал Гаад, внезапно посерьёзнев, — Хотя бы немного такой выдержки моему бездарю, — на меня мрачно покосился, — Я, конечно, люблю в чём-то превосходить Блага, но вот иметь худшего ученика, чем у него — это сомнительная какая-то победа.

От возмущения плакать перестала. А главный злыдень довольно ухмыльнулся, видя, что опять меня издёргал и выбесил.

— Но, всё-таки, что ж ты не нагадил мне в тарелку? — насмешливо добавил пленник, — Тогда бы ты превзошёл моего Старейшину по части дурацких наказаний.

— Эх, сказал и всё удовольствие от затеи испортил! — вздохнул Гаад, — Как мог твой взбалмошный Старейшины ещё не додуматься до такой низости?!

Они переглянулись. Столкнулись взглядами на какое-то время. Гаад был недовольным, а Тайаелл — насмешливым. Но всё-таки белокрылый хорошо держится. Вот ведь, придумал что сказануть, чтоб Гааду кайф обломать от его безумной идеи.

— Такие мерзкие шутки! — проворчал вдруг Карст, — И эти придурошные развлечения с моей едой! Вам всем плевать, что я каждый день стараюсь готовить как можно лучше?! Для вас же стараюсь! Сволочи! — и вдруг вообще ушёл из кухни, злобно захлопнув за собою все двери.

И — в окно было видно — торопливо ушёл куда-то в лес, подальше от нас.

— Карста замучили, — грустно заметил Сэй.

— Всё, о еде и за едой больше не шутить! — вздохнув, потребовал Гаад.

— Чего ты так о нём заботишься? — насмешливо поднял брови пленник.

— Друг потому что, — проворчал чужой Старейшина, — Это же естественное: оберегать своих друзей.

— В общем-то, да… — серьёзно кивнул белокрылый.

В кухне повисла напряжённая тишина. Я снова плакала. Тай и Сэй косились на меня и виновато отворачивались. Гаад напряжённо смотрел куда-то в бок, будто сквозь стену. Может, он мог видеть на расстоянии, что творится с Карстом. И волновался за него.

— А готовит твой повар изумительно, — добавил Тайаелл чуть погодя, — Давайте, и в самом деле, вы будете меня доставать без порчи его еды?

— Договорились, — мрачно посмотрел на него главный злыдень, — Но только ради Карста.

Карст в тот день до темноты не вернулся. И Сэй ушёл сразу, как перекусил, чтобы не бесить несчастного художника приправ и вкусов своей физиономией.

Карст своей истерикой добился, чтобы Тайаелла на кухне больше не унижали. И чтобы не пакостили с едой, которую пленник ел.

— Он умный парень, — задумчиво сказал мне Тайаелл на следующий день, когда Гаад опять ушёл купаться и отошёл уже на приличное расстояние от нас.

— Он?! — мрачно посмотрела на лес, куда ушёл этот мерзавец.

— Карст, — уточнил Тай.

— Разве он нарочно?

— Я тебе ничего больше положенного не дам! — проворчал повар, высунувшись из окна.

— Да я и не прошу, — серьёзно добавил пленник. Внимательно посмотрел на Карста, — а всё-таки… Карст, ты кто? Ты не любишь других мучить. Ненавидишь меня, но за меня заступился.

— Я просто сорвался! — пробурчал рыжеволосый парень — и торопливо исчез внутри кухни.

Чуть помолчав, Тай громко добавил:

— А всё-таки, спасибо, что заступился за меня!

— Я за тебя не заступался! — проорали с кухни.

Но наружу местный белокрылый не высунулся. И лица нам своего не показал. Как-то так слонялся по кухне, что всё время спиной к тем окнам, напротив которых мы занимались. Нарочно за ним смотрела. Мне стало интересно, прав Тай насчёт намеренной помощи Карста или нет?..

Часть 3.12

На восьмой день моего поединка с Гаадом, меня утром навестил Сэй. И тренироваться позвал наедине, на поляне в лесу вдалеке от дома Гаада, мол, «чтобы гад белокрылый не подглядывал». Тайаелл напрягся, услышав, но ничего не сказал. А мне очень хотелось его спасти, так что, подумав всего немного, согласилась на тайную тренировку.

Гаада дома не оказалось, так что мы вчетвером перекусили, молча. Карст сразу же Тая поесть пригласил. И приличную порцию салата с помидорами и репчатым луком ему дал, который, уже знаю, был изумительно вкусный. Для заправки Карст размешивал в сметане кардамон, чёрный перец и немного соли. Вроде и мясного блюда было не положено Таю, но всё равно вкусно и сытно угостил его добрый Карст. Сэй над пленным не надсмехался. Видимо, помнил наш недавний уговор, не использовать еду для издевательств над Тайаеллом. И чудно.

Хорошо поев, Сэй поблагодарил повара, на меня вопросительно взглянул. И я сразу же поднялась, чтобы последовать за ним. Чем дольше продлится тренировка, тем больше пользы может быть. Вроде.

Уже от дома отходя, обернулась — и Карст и Тай смотрели на меня из окон. Отвернулась и дальше пошла.

Уже едва слышно прозвучал короткий разговор пленника и местного белокрылого:

— Карст, ты кто?..

— Я обычный человек.

И две двери хлопнули. Ощутимо. То ли Тай сердился, выходя из дома, то ли Карст от его расспросов на улицу сбежал, срочные дела себе надумав. Нет, скорее уж, Карст. Тайаелл себя прилично вёл прежде с дверями и вещами чужого Старейшины.

А они там не поссорятся без меня?..

— Так будешь учиться или нет? — проворчал Сэй, поворачиваясь ко мне.

Мне страшно было оставлять друга, попавшего в плен, одного в доме главного злыдня. Но, впрочем, учиться хотелось. И вдруг Сэй меня научит тому, чему не смогли научить Карст и Тайаелл? И тогда я моему несчастному другу смогу помочь.

И, вздохнув, поравнялась с новым учителем. Что хоть на одни урок согласился — уже хорошо. Надо быть благодарной.

Мы шли около получаса, далеко. И полянка, куда пришли, была просторная. Почти сплошные берёзы, мягкая густая трава под ногами, на которой было бы чудно поваляться. И расслабляющее журчанье ручья, протекающего через уголок.

Мой учитель сел ближе к дальнему краю, на траву и жестом мне предложил сесть возле него. Тоже расспрашивал, как и в каких случаях мне что-то удавалось. Про крушение посуды Старейшины он знал. И в новом доме, по его словам, его руками было три бревна положено.

Он тоже считал, что мне в силу характера должно удаваться использовать Свет. Мол, чем хуже тому, чьи мучения я наблюдаю, тем больше вероятность пробуждения моей исцеляющей способности. Вот только именно из-за моей доброты я никак не могу разозлиться как следует, чтобы кого-то атаковать, что-то разрушить. А что до прочих умений хранителей, помимо осознанного или интуитивного восстановления Равновесия, исцеления и разрушения, то всё остальное — ерунда, так сказать, для собственной пользы и удовольствия. Но, опять-таки, из-за моих принципов мне совестно использовать дар для своих личных нужд. К тому же, я не верю в себя, в свои силы, что только ухудшает положение. Если бы я была о себе более высокого мнения, то мне было бы не стыдно использовать дар и для себя любимой.

Я рассказала ему, что пару раз старалась навредить Благу, потому что очень сильно на того разозлилась. Что касается защиты Сантариста, то тут я убеждена в своей правоте, а вот за мой удар мне отчасти совестно. Сэй обрадовался и сказал, что некая основа уже есть, что мне просто нужно хорошо разозлиться, подраться с тем, кто вызывает у меня ненависть или неприязнь, желая использовать силу разрушения как оружие — и тогда я смогу использовать основную способность чёрных хранителей. Более того, он вызвался быть подопытным кроликом, точнее, грушей для битья. Не в таких, конечно выражениях, но…