Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна. Страница 47

— А как ты спряталась, Кария? — спросил Благ дружелюбно.

Пока дружелюбно. Но кто там знает, когда и зачем бросаются на людей местные ожившие мертвецы?

С отчаянием посмотрела на него. Не знала, что говорить. А отвлечь его надо. Вдруг местная нежить людьми питается?

— Что ж ты так меня боишься? — спросил мертвец недоумённо.

Ну, как на такой вопрос ответить?!

Какое-то время он растерянно смотрел на меня, потом до него дошло:

— Точно! Гаад швырнул в меня огнём прямо на твоих глазах! — Благ легонько хлопнул себя по лбу, — Что ж я тебя раньше-то не вспомнил?

Видно, не до того было. Может быть, даже у демонов или нежити повторное возвращение к жизни не из приятных. А что мне в трактире у лесной дороги нахамил в мой первый день в этом мире — забыл начисто. Унизил, высмеял меня вместе со спутником — и забыл. Тьфу! Обидно.

Ворчу:

— Я была не из тех особ, которые тебя интересуют.

— Да, верно. Думал, что ты… — он не договорил.

— Ветреная особа, которая пошла в любовницы к какому-нибудь придурошному аристократу?

— Разве аристократы такие? — Благ как будто обиделся.

А не он ли тот мальчишка, который мне привиделся, когда на грани между жизнью и смертью была? У того лицо было как у ангела, а душа как мусорная яма. Точно, та несчастная служанка назвала его имя! Не его отца, а этого подлеца! Благ… Значит, и того Блага я тоже встретила. Но… если я видела его детство, то… то Гаад всё-таки когда-то давно и в правду мечтал о звезде?..

Этот жуткий тип смотрел на меня. Сам меня обидел — и забыл. Полная амнезия. А мне про аристократов ничего пакостного сказать нельзя? Тьфу, ничего особенного я не сказала. Просто назвала их придурками.

Проворчала:

— Почему бы и нет?

Может, Благ меня разозлит, а я его прикончу? Да разве ж я убийца? К тому же, он и так уже не живой. Если это ад, а Благ — главный демон, то он вполне может иметь несколько жизней. Хорошо бы, чтоб они рано или поздно закончились. Мамочки, а кто же тогда я?.. Что если я сама уже на операционном столе померла? Заснула и не проснулась? Если они мне что-то случайно зацепили, что не восстановить уже? Ох, а если меня уже давно на кладбище в родном мире закопали?!

— Аристократы — это цветы каждого народа, — заявил светловолосый с гордостью.

Ворчу едва слышно:

— Уже белый Старейшина, хранитель, а всё ещё мнит себя аристократом. Ну, не смешно ли?

Парень покраснел, побледнел, опять покрылся ярким румянцем, сжал и разжал кулаки. Услышал. И кто меня за язык тянул? Вот сейчас он возьмёт, да и сожжёт меня. И с концами. Если Старейшина чернокрылых имел большую силу, то и этот вроде сможет. Особенно, если мёртвый. Или у нежити здешней особый вид силы, жуткой?

Мучительная тишина зависла надолго, наконец Благ дружелюбно улыбнулся:

— Ты права, Кария! Не следует предводителю сил добра и Света задирать нос только от того, что ещё до пробуждения дара он родился в знатной и достойной семье.

Кем он там себя назвал? Мёртвый, да ещё и самый главный у светлых и добрых?! Особенно, если то видение о мальчике-аристократе со скверным характером было из его детства. Кто ж тогда тут злой? Но… Гаад тоже хорош, взял и потребовал, чтобы никаких Посланников мир его родной защищать не приходило. Да и… А если Гаад и сам уже когда-то умирал? Это не мир, а кошмар какой-то!

— Ты мудра, как и полагается изначальной хранительнице, — добавил белокрылый.

А вот этот парень точно глуп как пробка, если он меня счёл… Не, ну я ж не дурочка какая-нибудь! И, окажись я изначальной, хотя и дико бесполезной, нас уже несколько будет. Я и Неёла. А Гаад как-то говорил, что если изначальных уже двое, то кто-то из нас может считаться новой Старейшиной изначальных. Не, от меня-то никакого толку. Скорее уж, если этому миру повезёт, тут проявятся ещё несколько краснокрылых хранителей. И мир ещё продержится.

О, точно! А вдруг это такая компенсация, что больше не приходили Посланники? Если изначальные могущественнее белых и чёрных хранителей, то, может, изначальные и сами справятся? Угу, а я буду самой никчёмной изначальной на свете. Нет, что за подлая судьба? Меня занесло в иной мир, чтоб я была самой никчёмный из самых крутых местных? Якобы крутых. Явно не всех. Нет, я не против отдать статус Старейшины изначальных Неёле. Но быть вроде могущественной и при этом совсем бессильной или с изуверским коварным и непредсказуемым проявлением сил — это ад. Это очень обидно. Но, увы, как ни учил меня Гаад, я так и не исправилась. Он проворчал как-то раз, что будто бы слепого живописи обучает. Или человека с завязанными глазами. Хорошо, если всё-таки второе, ведь повязку с глаз ещё можно снять, а вот со слепотою бороться бесполезно. Но я не могла. Я слышала теорию. Поняла. В теории всё вроде понятно было. Но взглянуть на глубину и увидеть те самые изначальные силы и их состояние, никак не могла. Не могла повлиять на них осознанно.

А Благ улыбался. Как-то… приторно. Вот ведь мерзавец этот белокрылый! Умеет подлизываться комплементами. Явно умеет. И одет стильно. Богато даже одет. Вот, пытается меня очаровывать. Так ведь недолго до того, чтобы самой прыгнуть к нему в постель! Тьфу, я итак на какой-то кровати стою. Ох, и на мне сейчас одна только ночная рубашка, разве что плотная, длинная, с рукавами, прямо как будничное платье. А под нею никакого белья нету. И рядом со мною сдохший бабник. Тьфу, блин!!! Да за что же мне такое «везение»?!

— Я дерзнул подобрать тебе одежду, — заворковал демон, разворачивая свёрток, — Не дело единственной изначальной бродить по Белой земле в ночной рубашке.

И тут он вытащил и развернул передо мной нечто восхитительное: небесно-голубое, с рюшечками, с потрясающей синей вышивкой.

— К тому же, не пристало тебе ходить с косой, как обычной простолюдинке. Всё-таки, хранители — это особый вид людей, — и с изяществом волшебника он свободной рукой вытащил из свёртка изумительную серебряную заколку с узором из бирюзы и тёмного дерева.

— Я удалюсь, дабы прекрасная Кария смогла переодеться, — искуситель понимающе подмигнул мне, — Заодно узнаю, не готов ли завтрак. Надеюсь, эти дураки приготовят нечто подобающее первой трапезе с изначальной, — Благ оставил платье и заколку на столе, а сам выпрыгнул в окно.

Соскочила с кровати, подбежала к подоконнику — он как ни в чём ни бывало улетал в долину, к светлым каменным домикам, казавшимся отсюда игрушечными. Так, надо переодеться, пока он не вернулся.

Оказалось, что в свёртке так же были серебряные украшения с бирюзой, духи, расчёска, и нижнее бельё, представляющее собой маечку до середины бедра и воздушные широкие штанишки — оба предмета были мягкие, но плотные, не просвечивающие, и отделаны кружевами. Я поспешила спрятаться за спинку кровати, дабы не мелькать своими формами в окнах — их в комнате было аж три, да ещё и такие огромные. Приодевшись, вернулась к свёртку и под потрясающим куском кружев ручной работы, оказавшимся полотенцем, обнаружила зеркальце.

Когда Благ опустился на подоконник, я была уже одета и сосредоточенно расчёсывала волосы. Расчёска-гребень была из дерева, тщательно отшлифована, так что я не нацепляла себе заноз. А ещё мои волосы от неё не пушились, так что пользоваться ею было в удовольствие. Парень мягко забрал у меня расчёску. Прежде чем я успела его оттолкнуть, завладел моими волосами. Мягко, но настойчиво. Почему-то мне не хотелось вырываться из этих нежных холёных рук, которые с такой лёгкостью заплели мои волосы в косу из четырёх прядей, свернули короной на голове и закрепили этой красивой заколкой, а так же ещё несколькими маленькими, но тоже симпатичными. Один локон парень оставил кокетливо спадать мне на плечо. И вдруг легко касаясь, провёл кончиками пальцев по моей шее, по плечу.

Очнувшись от его чар, отскочила прежде, чем он полез дальше.

— В детстве я помогал маме причёсываться. Но у неё были не такие роскошные волосы. К тому же, я подумал, что тебе полагается хорошо выглядеть на первой встрече с белокрылыми хранителями. Я принёс тебя прямо сюда, но им не показывал, как они ни просили, — очередная улыбка, будто и не облапал меня только что, — Не следует даме представать на торжественном обеде в плохом виде, верно?