Ледяное сердце короля (СИ) - Лакина Ирина. Страница 44

Вася краем уха слышала этот разговор, но ей было все равно. Мир рухнул у нее на глазах. Не осталось ничего святого. Ее мать назвала «дорогим» одного из ее насильников.

Женщина тем временем, помогла ей встать и уложила девушку на кровать, присев рядом с ней на краешек постели и продолжая оглаживать ее волосы.

— Вася, доченька, ты меня пугаешь, — ласково приговорила тетя Люба. — Посмотри на меня, ты меня слышишь? — она слегка нагнулась и посмотрела девушке в лицо.

Вася с трудом смогла сфокусировать взгляд на кухарке. Она лишь едва кивнула головой, не в силах что-то либо отвечать.

— Деточка, что там случилось? Кого ты увидела?

— Не могу поверить, — пробормотала Василиса.

— Вася, скажи мне. Ты все плачешь и причитаешь, маму зовешь…. Кого ты там увидела?

— Маму, — ответила Василиса дрогнувшим голосом, натягивая одеяло до подбородка. Ее знобило, да так сильно, словно ее голой выбросили в крещенские морозы на улицу. Зуб на зуб не попадал.

Тетя Люба охнула, прикрыв ладонью рот, а затем помогла девушке укутаться.

— Да что ты, что ты…. обозналась, может быть? А, дочка? Как же так-то?

— У-у, — Василиса отрицательно покачала головой, чувствуя, что ком слез в горле становится все больше и больше.

— Ну, ничего, ничего, — женщина продолжила ее гладить, а сама поспешила спрятать испуганные глаза. — Сейчас Кирюша приедет. Давай-ка я тебе чаю заварю с ромашкой? Полежишь тут сама, пока я на кухню сбегаю?

Василиса моргнула. Говорить сил не было.

— Только пообещай мне, что ничего не натворишь! Ты меня очень напугала, дочка! Лежи тут смирненько, успокаивайся. А я мигом — туда и обратно.

Кухарка с опаской встала с кровати и медленно начала пятиться к двери, не сводя с Василисы глаз. Та, казалось, немного присмирела, и лишь всхлипывала изредка, прикрыв глаза. Ресницы, влажные от слез, подрагивали каждый раз, когда она делала вдох.

Выйдя в коридор, женщина пулей бросилась на кухню. К счастью, в заварнике уже был готов настой, осталось только добавить кипятка. Она быстро вскипятила воду, а затем, поразмыслив пару секунд, достала из шкафчика аптечку и растворила успокоительное прямо в чашке.

Назад она летела так, будто в доме случился пожар.

В постели Васи не оказалось, как и одеяла. Чашка едва не выпала из руки тети Любы. Поставив чай на комод, женщина подошла к окну и выглянула на балкон. Девушка сидела там, укутавшись в одеяло по самые уши, хотя градусник показывал 28 градусов тепла.

Тетя Люба обреченно вздохнула, забрала с полки чай и вышла к Васе на балкон.

— Выпей, дочка, — женщина протянула ей чашку.

— Спасибо, — кивнула Вася, повернув к ней распухшее от слез лицо.

Она молча пригубила напиток. Кухарка тоже молчала, боясь сказать лишнее и вызвать новый приступ истерики у Василисы. Неожиданно девушка начала разговор:

— Видите, вон там, — она рукой указала в сторону бассейна, — на лежаке по центру сидит женщина.

— Вижу, — ответила тетя Люба, сглотнув комок. Она уже догадывалась, к чему клонит Вася.

— Отсюда не видно, но у нее на плече есть родимое пятно в форме облака, — Вася ухмыльнулась. — Я запомнила его, потому что когда я была маленькой, она качала меня на руках в одной ночной сорочке, а я смотрела на это облако.

Тетя Люба не заметила, как по ее щеке скатилась слезинка. Ей хотелось прижать к себе Васю, зацеловать, но она боялась сделать лишнее движение, боялась, что та вновь заплачет и замолчит, не сможет выплеснуть свою боль.

— А потом маме надоело меня качать. Она говорила папе, что мы — он и я, — лишили ее карьеры, лишили молодости. Это я тоже запомнила. Потом она ушла.

— Деточка моя, — не сдержалась кухарка. — Как же тебе досталось-то…

— А теперь я вижу эту женщину здесь. Она прекрасно выглядит, хорошо себя чувствует, проживает ту жизнь, о которой мечтала. Она загорает у бассейна, попивает коктейль, и…., - Вася замолчала, сделав глоток чая. Ее лицо нахмурилось, губы сжались, брови сошлись на переносице. Тетя Люба не на шутку испугалась за нее.

Она осторожно приблизилась к девушке, приобняла ее. Вася с благодарностью накрыла ее мозолистую руку своей рукой. Она взглядом зацепилась за нее, внимательно рассмотрела каждый палец, каждую складочку, почувствовала запах домашней еды, исходящий от кожи, а затем неожиданно продолжила:

— Вот такие руки должны быть у мамы, — девушка улыбнулась, — теплые, ласковые, пахнущие сладкой сдобой…Мне мама никогда не пекла пирожков.

— Васенька, — проговорила тетя Люба, не в силах больше сдерживать слезы. — Я сегодня же напеку тебе целое ведро! Какие ты хочешь? С повидлом? С картошкой?

Вася, как будто, и не слышала этого. Она отвернулась, вновь устремив свой взгляд на фигуру у бассейна.

— Она называет «дорогим» одного из моих насильников, понимаете? Она сбежала с ним….

Тетя Люба схватилась за грудь, услышав эти слова, и открыла в ужасе рот. Она повернула голову и еще раз внимательно посмотрела на отдыхающих гостей. Подле женщины, которую Вася называла мамой, она заметила плотного коренастого мужчину. Тетя Люба присмотрелась, а затем опять охнула:

— Кто? Сергей Иванович? Не могу поверить…. Ты уверена, Вася? Я и не знала, что ты пережила такое…

— Уверена, — твердо ответила девушка. — Это он.

— Бог мой, — женщина закачала головой, — да это же компаньон нашего Степаныча. А с ним его жена — Марина…,

— Марина Станиславовна, так ведь? — девушка подняла на кухарку глаза. Та лишь кивнула, продолжая держаться за грудь.

— Я, конечно, всегда его недолюбливала. Мерзкий он, похабный, наглый…., как и все дружки хозяина, впрочем. Но чтобы такое!?

Тетя Люба зацокала языком и закачала головой. Видимо, правда никак не хотела укладываться в ее голове. Ни она, ни Вася не услышали, как хлопнула в комнате дверь.

— Такое — это какое, теть Люб? — за их спинами раздался голос Кирилла. — Что здесь происходит?

Глава 31

— Ты точно не хочешь с ней поговорить? — Кирилл достал из мешочка сахар и протянул его Меркурию.

Тот с довольным фырчаньем вытянул морду и слизнул кусок рафинада, как песчинку. Вася улыбнулась и почесала его за ухом.

— Нет, — она отрицательно качнула головой. — Даже не представляю, о чем мне с ней говорить. Мне кажется, из меня просто польется поток проклятий. Я этого не вынесу. По крайней мере, сегодня точно не вынесу.

Она бросила на мужчину серьезный взгляд, но сдержалась, не заплакала. Да и слез уже не осталось. Выплакала все.

Солнце уже клонилось за горизонт, когда Кирилл вывел ее через задний выход из дома на конюшню. Он хорошо узнал ее, как оказалось. В этой ситуации вытащить ее из состояния полной прострации могли только лошади. И он повел ее к Меркурию.

К тому моменту, когда Голованов придумал, как привести ее в чувство, она успела вздремнуть пару часов. Успокоительное, подсыпанное тетей Любой в чай, заставило ее сомкнуть веки, но сон был беспокойный. Она была в полубреду. Металась по постели, что-то вскрикивала, хныкала, постанывала. Пробуждение стало для нее спасением, а предложение Кирилла навестить любимца заставило улыбнуться.

Патрон, узнав, в чем дело, не стал задавать вопросов. Он вообще не сказал ни слова. Кирилл просто сел рядом и держал ее за руку, пока девушка не попросилась в кровать. Сейчас Вася была ему за это благодарна.

— Я прекрасно знаю, в каком обществе вращается мой отец, — осторожно заговорил Голованов, ухватившись за поводья, чтобы вывести коня на загон, — ну, идем же, дорогой, идем, — обратился он уже к Меркурию, который лениво зашагал к выходу из конюшни.

— Ты ни в чем не виноват, — ответила Вася.

— Но я ужасно себя чувствую. Я ощущаю ответственность за эту встречу. И за дальнейшее развитие событий. Нам нужно наказать этих людей. Нужно, чтобы ты…

— Дальнейшего развития событий не будет, — оборвала его девушка, — пожалуйста, не заставляй меня пережить это еще раз. Не возвращай меня в ту студию, я тебя очень прошу.