Ветер моих фантазий. Книга 2 (СИ) - Свительская Елена Юрьевна. Страница 30

— Я не знал… — под моим взглядом он смутился, отвернулся, — Не важно.

Почему-то призналась:

— Почему-то я не верю. Друзья из-за простых вещей не расстаются. Или… вы еще помиритесь?

— Видеть его не хочу, — честно сознался он, мрачно взглянув на меня, — Никогда.

— Жаль. Вы так мило общались. И оба так любите рисовать!

— Это. Наше. Дело, — прочеканил он.

— Хорошо. Это ваше дело, — послушно согласилась я. Зевнула.

— Где ты живешь? — тут же спросил парень, — Я тебя отвезу.

Но возвращаться в комнату, в которой все, казалось, было пропитано воспоминаниями о том, было страшно.

— А, можно… я немного еще тут посижу? Или отвезешь меня к Лере?

— Нет! — сразу отрезал он, — Только не та девушка!

— Вы поругались? — заинтересовалась я.

— Она меня достала.

— Она же приличный человек, — под взглядом его ледяным осеклась, — Вроде.

— У нее богатое воображение.

Ну, так ты первый японец, которого она вживую увидела. Вроде. Еще и лицом… ну, не совсем няшный, но похоже.

Мы какое-то время молчали. Он, шумно выдохнув, медленно повез машину куда-то. Я зевнула. Веки сомкнулись. Но, кажется, ему можно верить?.. По крайней мере, я уже все потеряла, что могла. Теперь бояться нечего.

Глава 11.6

Телу было холодно в мокрой одежде. Прикосновение теплых рук вырвало меня из жгучего холодом забвенья. Глубоко вздохнув, открыла глаза.

Надо мной склонился мужчина. Светлая кожа. Серые глаза. Светлые волосы. Как будто знакомый.

— Ты очнулась! Как я рад!

То есть, он сказал что-то другое. Не знакомые звуки. Но смысл их я поняла. И его глаза… Эти серые глаза. Знакомые.

Он все говорил, говорил, взволнованный. Руки мои вдруг выпустил. И я на них, оставшиеся одинокими, посмотрела с тоской.

Он говорил, говорил… Слова его эхом отражались от странных осколков, лежащих вокруг, от обломков стен, зеркальных с наружной стороны. В них, погнутых, на боках лежащих, отражалось голубое небо. Словно осколки неба упали на землю вокруг, между чернеющих внутренностей. Между… пятен крови?..

Задрожала от страха, вскочила.

— Как же ты сумел найти меня?

Он говорил, я и слышала его голос, и не слышала. Мне просто нравилось слышать, как звучит его голос. Единственный живой голос на много-много километров вокруг.

Холодный ветер взвил его волосы, те, что были еще распущенными под четырьмя тонкими косичками, идущими от висков и от центра лба. Зябко поежилась, пальцы нащупали рваные края в светлой одежде. И… что-то затвердевшее, острое на нежной ткани. Взгляд скосив, с ужасом заметила пятна высохшей крови. Взгляд поймала его взволнованный. Потом, вглядевшись и поняв, что мои раны уже зажили или то была вообще не моя кровь, он расслабился.

Я попыталась встать, но ноги меня подвели. Он успел подхватить меня за плечи. Я, веки сомкнув на миг, вслушивалась в ощущение тепла и спокойствие, которое, казалось, вкладывали в меня его широкие теплые ладони. Слабый запах меда и кэриантарских трав… Терпко-сладкий, горьковатый запах…

Тихо сказала, с трудом заставив себя открыть глаза и посмотреть на разрушенный мир вокруг, на дома, еще недавно казавшиеся хрупкими кристаллами, красиво блестевшие в лучах дневных и ночных светил, загадочно отражавшие звездный свет… и такими дикими, жуткими, темными почти обломками торчавшие вокруг, словно зубы выбитые, искажавшие красивое лицо. Словно кровавые потеки. Нет, настоящие кровавые потеки вокруг.

— Надо выбираться отсюда, — тихо сказала я, — И хорошо бы птицу найти.

— Отдохни, а я пока поищу еду, — предложил Алексантр.

— Ладно, — грустно улыбнулась ему.

Все равно у меня не хватит сил, чтобы идти.

Прислонилась спиною к небольшому обломку. Мужчина взобрался на большой завал, огляделся. Очередной порыв жгучего ветра растрепал его длинные волосы. Светлые… Мне вдруг отчаянно захотелось к ним прикоснуться, скользнуть пальцами по выпуклым бугоркам прядей в косах, проверить, какими будут под пальцами распущенные его пряди.

Ветер, смеясь, поднял и плеснул мне в лицо мои — черные и толстые. Хрустнула металлическая заколка, поднимавшая и собиравшая часть волос на затылке. Но удержалась. Я осторожно убрала длинные пропитавшиеся пылью пряди с лица.

Мужчина как раз обернулся. Я заметила, что он внимательно на меня смотрит. Да, впрочем, наверное, взметнувшееся от ветра черное большое облако длинных волос невольно привлекло его внимание. Или росчерк моей руки, чья белая почти кожа ярко выделялась испещренная письменами черных прядей, подхваченных ветром.

— Жди! — велел он.

Я грустно смотрела, как он спускается по другую часть этой жуткой горы. На выскользнувшую из-под обломка под его ногой детскую игрушку — пушистый комок с голубыми кристаллами-глазками — он, качнувшись, показал мне залитый кровью бок, кусок ногтя в шерсти застрявший, и первым упал по ту сторону обломков.

Сердце мое испуганно сжалось. Кажется, его хозяин мертв?..

А Алексантр скрылся по ту сторону, за полуразрушенным домом. Прежде это был какой-то изящный кристалл, а теперь — огрызок, неестественной формы, с нутром обломанным, черным. Где-то на полу третьего этажа еще не просохла лужа чьей-то крови.

Поморщившись, отвернулась.

Но, впрочем, отовсюду смотрело на меня разрушенье. Те изящные улицы правильных линий, тот нежный свет или отблеск стен уже исчезли. Обломки, обломки, обломки…

Грустно посмотрела на ту гору, за которой он скрылся.

Изменится ли что-то, если мы выберемся отсюда?.. Вряд ли. Да и выберемся ли мы без птицы из этого огромного города? Но… если Алексантр жив… Кажется, все не так уж и страшно?.. По крайне мере, мне сейчас не хочется думать о смерти. Хочется попытаться!

— Акио!

Взгляд подняла к горе. Нет, голос шел сбоку.

Я бросилась в сторону, чтобы обежать. Бросилась ему навстречу.

Мужчина воротился. Волоча за собой впечатляющих размеров ящик из серебристого метало-стекла, непрозрачный. Впрочем, я по вязи узоров на его левом боку поняла, что он из медицинского отсека. Питательные капсулы?..

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— О еде можем не беспокоиться! — бодро доложил он, гордый своей добычей.

Я только улыбнулась ему, робко приблизилась.

— Я нашел питательные капсулы! — снова доложил он, гордый собой.

И вдруг меня обнял.

— Мы справимся, Акио! Мы справимся!

И торжество захлестнуло меня. Или… другое чувство?.. Когда вдруг четко, резко, быстрее забилось сердце, разгоняя по телу кровь. Когда моей щеки коснулась прядка легких нежных светлых волос. В кольце его теплых, сильных рук… радостно?.. Спокойно?..

Тело страшно затекло. Хотя покой, принесенный со сна, все еще был со мной. Или тепло… Тепло его рук… его объятий…

Дернулась. Недоумевая, что я делаю в какой-то машине. Сполз с колен пиджак, черный. Нет, темно-серый, почти черный. Тонкий запах терпких ярких духов. Мужских.

Дождь стекал по стеклам машины, стоявшей на парковке, в каком-то незнакомом мне месте. Среди потемневших силуэтов чужих опустевших машин. Где-то, за аллеей, по дороге иногда проползали округлые силуэты легковых машин, на мгновения разрезая фарами темноту. Редких машин.

Тут я запоздало заметила, что в теплом салоне уснула я не одна. Незнакомый подросток спал на водительском кресле. Нет, парень. Устало запрокинув голову, на чуть откинутом назад кресле. Длинный приплюснутый нос, прилипшие к вискам неровные длинные черные пряди. В левой руке он сжимал новый мобильник, тихо мигала лампа. То ли новые сообщения, то ли аккумулятор сел.

Акира крепко спал, уставший. И я запоздало вспомнила, что мы в его машине сидим. И, похоже, что он не решился меня разбудить.

Дождь шел и шел. Я растерянно смотрела на спокойное лицо уснувшего. Почему-то рядом было спокойно. Казалось, что все еще наладится. Может. Или виновато было тепло внутри и просохшая одежда. Его куртка, надетая на мне?.. Или… тепло… внутри. Какое-то другое тепло.