Расклад рун - Хайнс Джеймс. Страница 17

– Ты должен был ей сказать…

– Я и собирался…

Вирджиния вымыла руки, стараясь не смотреть в зеркало, и вернулась на кухню.

– Я ухожу, – промолвила она после еще одной напряженной паузы.

Чип попытался вылезти из-за стола, но Мел удержала его за край халата.

– И своего пса забирайте с собой! – крикнула Мел, пробегая мимо Чипа к кухонной двери, у которой она остановилась, скрестив на груди руки.

Вирджиния на мгновение замерла.

– Какого пса?

– Ты ведь не привезла с собой Сэма? – с надеждой в голосе спросил Чип, скрывшийся за спиной Мел,

– Что еще за Сэм? – спросила Мел.

– Ты знаешь, – ответил Чип. – Это мой кот.

– О каком псе идет речь? – снова спросила Вирджиния.

Она стояла, прислонившись спиной к стене, и оглядывала маленькую и весьма запущенную комнатку Мел. В ней не было ничего живого, даже ни единого растения, только в углу стоял громадный надувной динозавр.

– Вовсе не кот! – воскликнула Мел. – А большой черный пес. Он вошел в дверь прямо за нею.

– Я должна идти, – сказала Вирджиния, внезапно почувствовав ледяной холод.

Она вышла в освещенный солнцем двор и направилась к своему фургону, не осмеливаясь оглядываться.

Выехав на дорогу, Вирджиния вообще забыла о всяких зеркалах. Всю дорогу назад в Техас голова гудела от ненависти и негодования. Как только солнце у нее за спиной зашло – она находилась как раз в середине Аризоны, – Вирджиния выключила кондиционер, не оглядываясь, просто протянув руку назад, открыла окно кабины и помчалась в ночную пустыню, ощущая на плечах прикосновение прохладного ветра.

Она вернулась в Ламар вечером следующего дня. Подъехав к дому, вымотанная до предела и на страшном взводе, вначале хотела вообще не выходить из фургона и заснуть прямо там за рулем. Но в конце концов все-таки вышла на потрескавшийся асфальт, почувствовала, что почти не может стоять; на ней все еще были солнечные очки, хотя уже давно стемнело. Вирджиния обошла вокруг дома по пожелтевшей от жары лужайке и обнаружила Беверли – та сидела на нижней ступеньке лестницы и в свете фонаря читала дешевое издание Энн Райс. Ее сумка черной бесформенной кучей лежала рядом.

Услышав звук шагов Вирджинии, Беверли подняла глаза от книги и сделала ей знак рукой.

– Секунду, – произнесла она, дочитывая абзац.

Вирджиния остановилась в нескольких шагах от нее, глядя на Беверли сквозь искусственный мрак солнечных очков. Наконец Беверли загнула уголок страницы и закрыла книгу.

– Ну, что я вам говорила? – сказала она, взглянув на Вирджинию. – Вы сможете бежать, но не сможете скрыться.

– Хватит! – провозгласила Вирджиния. Беверли непонимающе глянула на нее.

– Простите?

– Вы меня слышали. – Вирджиния обошла ее и поднялась по ступенькам крыльца. – Катите отсюда! Убирайтесь!

Вирджиния достала связку ключей и начала перебирать их, ища ключ от входной двери. Отыскав, попыталась вставить его в замочную скважину.

– У вас есть только три месяца, Вирджиния.

Беверли достаточно проворно для столь неуклюжей и громоздкой дамы поднялась на ноги.

– Такой срок Карсвелл отвел Джону, – продолжала она. – А это значит, что к третьей неделе ноября вы будете мертвы.

Вирджиния ничего не ответила, мысли ее путались, она плохо соображала от усталости. Она даже сомневалась, что сможет вставить ключ в замочную скважину с первой попытки, а еще больше в том, что у нее хватит сил повернуть его. Голова кружилась как после какой-нибудь позорной пьянки в кабаке.

– Ваш единственный шанс заключается в том, чтобы вернуть ему руны. – Беверли схватила Вирджинию за руку и попыталась повернуть лицом к себе. – И он должен принять их по собственной воле.

Вирджиния вставила ключ и приступила к сложной процедуре открывания двери. Возясь с дверью, она не обращала никакого внимания на руку, что тянула ее сзади, но, как только дверь открылась, Вирджиния, не оглядываясь, заорала:

– Убирайтесь!

– Это наш единственный шанс… – продолжала твердить Беверли.

Вирджиния резко повернулась к ней.

– Я по горло сыта этим дерьмом! – воскликнула она, не без удовольствия отмечая, что ее тон произвел впечатление на Беверли, и та испуганно отступает. – С моей карьерой, очевидно, покончено. Мой дружок предпочел другую. А теперь какой-то там чертов Виктор Карсвелл заставляет меня поверить в вуду…

– Мы имеем дело не с вуду. – Беверли встрепенулась, взяла свою громадную сумку и стала рыться в ней. – Мы имеем дело с колдовством. А это совершенно иная традиция…

– Заткнетесь вы наконец?!

Вирджиния глубоко вдохнула и заставила себя успокоиться.

– Я очень вам сочувствую, – сказала она, – мне жаль вашего мужа, но жизнь есть жизнь. Вернитесь в чертово двадцатое столетие. Я не позволю невзрачному куску дерьма сломать мою жизнь так же, как он сломал вашу. Мне приснился дурной сон, и теперь из-за него я пугаюсь собственной тени. Здесь дело исключительно во внушении и самогипнозе. А вы, – Вирджиния угрожающе повысила голос, чувствуя, что Беверли хочет что-то сказать, – еще больше усугубили ситуацию. Насколько я понимаю, вы на подобных делах уже свихнулись. И откуда мне знать, может, он подослал вас, чтобы довести меня до полного помешательства?

– Тогда ответьте на вопрос, – перебила ее Беверли, решительно скрестив руки на груди. – Часто у вас бывают бури в гостиной?

– Мы живем в Техасе, дорогуша, – резко бросила Вирджиния. – У нас здесь бывает такая погода, что вам и не приснится.

Беверли открыла рот, но, так ничего и не сказав, снова закрыла. Вирджинии трудно было различить выражение ее лица – кроме сгустившейся темноты, мешали еще и солнечные очки, – но, похоже, в Беверли боролись два чувства: разочарование и гнев. Наконец лицо ее приняло каменное выражение, мелкие черты его застыли, словно бетон на куске камня.

– Что это там у вас за спиной? – пробормотала она вдруг.

Вирджиния подскочила – первый пик мозговой активности за несколько часов, – развернулась и глянула в открытую дверь в темную прихожую. Там ничего не было. Она медленно повернулась к Беверли.

– Убирайтесь с моего крыльца! – воскликнула она. – Убирайтесь из моего двора!

– Вы мне все равно позвоните. – Беверли бросала на Вирджинию злобные взгляды из-под черных кудряшек. – Я ваш единственный шанс.

Вирджиния отвернулась, вошла в дом и попыталась закрыть дверь, но Беверли помешала ей, с неожиданной твердостью и силой удержав дверь.

– Возьмите, – сказала она, просовывая в щель книгу Карсвелла. – Не важно, верите вы в это сами или нет, но вы обязаны знать то, во что верит он.

Вирджиния взяла книгу, Беверли убрала руку, и дверь с громким стуком захлопнулась. Вирджиния еще некоторое время стояла у двери и слышала, как Беверли тяжело спускается с крыльца, до нее доносилось одышливое дыхание, когда та шла вниз по холму по направлению к своей машине.

Вирджиния открыла шкаф с бумагами и швырнула туда книгу поверх рукописи статьи, потом закрыла шкаф и заперла его. Бросила ключи на стол и сняла солнечные очки. Рукопись ее книги лежала беспорядочной грудой на столе. Жалюзи на окнах были закрыты. В доме царили тишина, темнота и духота.

– К черту все! – провозгласила Вирджиния и направилась в спальню.

Она чувствовала немыслимую усталость, у нее не хватило сил на то, чтобы раздеться, и уж тем более на мысли о том, во что могут превратиться ночью ее простыни и одеяла. Не расстилая постели, Вирджиния нырнула под покрывало, подобно ныряльщику, сунув под простыни вначале руки. И мгновенно застыла, ибо коснулась какого-то рта с острыми зубами и волосами вокруг. Рот был живой, но явно не принадлежал человеческому существу.

От ужаса у нее перехватило дыхание; Вирджиния выпрыгнула из кровати и присела на корточки у стены, пытаясь нащупать бейсбольную биту.

Одеяло зашевелилось, и что-то задвигалось, стараясь пробраться к ней.

Вирджиния была уже готова выскочить из комнаты, когда краешек одеяла приподнялся, и из-под одеяла выставил свою маленькую голову Сэм. В глазах кота читались ужас и одиночество, он издал тихий жалобный писк. Вирджиния в свою очередь издала похожий звук – нечто среднее между усталым смешком и всхлипом облегчения. Присела на колени рядом с кроватью и почесала голову Сэму, мурлыканье которого напоминало работающую косилку.