Диахар (СИ) - Телицына Евгения. Страница 71

— Видел тебя ночью. Ты выглядела разбитой, и я решил зайти, проверить, как ты, — он сделал неуверенный шаг в мою сторону.

— Проверить, как я?! — Я встала, с трудом балансируя на затекших ногах. — А как я могу быть?! Во всех моих бедах виновата твоя прошлая нерешительность и нынешняя одержимость! Это все твоя, а я уверена, что это твоя идея, отправлять меня с Иером на задания. И выбирать их такими, чтобы каждый раз я тихо сходила с ума! — Я перешла на крик, сделав еще один шаг. — Я уже молчу, про твой обман с Айви. Ты — Верховный искуситель Ада! О чем ты думал?! Что я не узнаю? Ты сильно ошибся, решив, что я так просто выберу тебя!

Мои ноги решили, что итак сделали слишком много и позорно подкосились. Асмодей бросился ко мне, подхватил и со мной на руках сел на диван. Мои руки и ноги он предусмотрительно зажал, чтобы я не могла вырваться. Продуманный ход, но у меня все равно практически нет сил.

— Я за многое должен извиниться перед тобой…

— Кому нужны твои извинения! — Я попыталась освободиться. — Верховный, я — не она. Даже если мы похожи внешне, это не значит, что я — ее копия во всем. Судьба не даст тебе больше шансов. Хватит! — Асмодей дернулся как от пощечины.

— Тогда подари мне прощальный поцелуй. И я клянусь, что больше не потревожу ни тебя, ни Иера, — предложил он, как-то обреченно рассматривая меня. Я недоуменно на него покосилась, шокированная тем, что он решил так легко сдаться. А потом не удержалась и спросила:

— Тебя никогда не любили? — Я посмотрела ему в глаза. — Нет, не так. Это не вопрос. Асмодей, ты действительно не знаешь, что такое любовь. Ты не испытывал это чувство. И тебя никогда не любили. Она не любила тебя. Тот, кто любит, не заставить делать выбор, тот, кто любит, сделает любимому во благо. Ты просишь меня поцеловать тебя. Как? Как ты привык? Как целуют в бессознательном порыве страсти? Как целуют, не смея противиться твоей воле?

Он смотрел на меня пристально и удивленно. Неужели он, правда, не понимает о чем я? Я слабо улыбнулась и потянулась к нему. Очень нежно я коснулась его губ, с удивлением обнаружив, что даже без наваждения они как будто созданы для моих. Он немного нагнулся ко мне, показывая, что хочет углубить поцелуй. На секунду замешкавшись, я все же решила открыться ему. Запустив руки ему в волосы, я поцеловала его со всей возможной нежностью, одновременно открывая свое сознание, чтобы он увидел мои чувства.

Кажется, это еще одна способность диахар.

Не открывая глаз, я прижалась лбом к его лбу и проговорила:

— Вот так, Асмодей, целуют того, кого любят. Нежно и трепетно, не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением. И так я хочу целовать только одного мужчину. Иера, Асмодей, Иера.

Я выбралась из его объятий и поднялась наверх умыться и немного привести себя в порядок. Он не стал меня удерживать.

Выйдя из ванной уже слегка похожей на человека, я нашла на кровати красную розу и записку «Если ты его любишь, то никогда не расскажешь о своих чувствах».

Я разорвала этот клочок бумаги с ровным подчерком и спустилась вниз. Не знаю, что со мной, но комфортно мне было только в кресле.

Сегодня. День 29. Ева.

Иер вернулся на рассвете следующего дня. Сияющий как начищенный пятак. Правда «пятак» закоптился, как только обнаружил сонную меня все в том же кресле в зале. Со стороны я наверно напоминала старую бабку, завернутую в плед чуть ли не с головой, всклоченную и сипящую из-за пролитых слез.

— Кровать для слабаков? — Он вопросительно поднял бровь, осматривая меня даже тщательнее Асмодея. Я тоже разглядывала его: кудри, хвала всем демонам Ада, пропали, и одет он был уже в нормальную одежду.

— Ага, — я вяло кивнула, почесав рожки.

— Когда ты ела в последний раз? — Вместо меня громким урчанием ответил мой желудок. Я покраснела, сообразив, что в последний раз что-то перекусывала сутки назад. Если не больше. — Ясно.

Не слушая формальных возражений, он на руках перенес меня в кухню, и усадил на стул, после чего принялся собирать на стол. Я наблюдала за его приготовлениями, и тоска сжимала меня изнутри. Неловкое молчание затягивалось, и я решила спросить:

— Почему ты так долго?

— Ну, были причины… — Протянул искуситель, ставя передо мной чашку ароматного кофе. Хар, с чего вдруг у меня так чешется голова и спина? Неужели подхватила что-то во Франции и не заметила?

— Хватит держать интригу. Расскажи, какие причины, — слегка раздраженно сказала я, почесываясь, как блохастая кошка.

— Ладно, вернулся я раньше, просто пока переоделся в костюмерной, пока сдал отчет в Канцелярию, пока выслушал ор Люцифера…

— Ор Люцифера? — Глупо переспросила я.

— Ор Люцифера. За то, что целый день искал по всему средневековому городу свою взбалмошную напарницу, которая закатила Верховному скандал и смылась домой. Ты хоть представляешь, как меня напугала?! Смылась, оставив разгром в комнате?! — Он стукнул ладонями по столу, заставляя испуганно подпрыгнуть и меня и чашку, и наклонился ко мне, рассматривая мое лицо.

— Прости, — пискнула я.

— А еще я получил за то, что уклонился от своих прямых обязанностей, — буднично сообщил он, а потом выпрямился и отошел.

— Что? — Я смотрела на него и не могла поверить в услышанное. Он все-таки послал все к лешему?

— Видишь ли, душа моя, Оливия сказала — цитирую: «моя душа за расположение борона и ночь с тобой». Так что, когда я она подписала договор, я прошептал ей нежно: «наслаждайся совместной ночью» и обездвижил ее. До утра я слушал ее проклятия, но уйти не мог. Ночь нужно было провести с ней. Прямо скажем, это не то, к чему я привык и за что меня называют искусителем, — он хмыкнул. — Она кстати была в ярости, когда поняла, что сделка все равно состоялась даже по буквально понятому желанию. Уходил я от нее ну очень быстро, — Иер через стол взял меня за руку. — Прекрати чесать голову.

— Ты не должен был так рисковать, — я проигнорировала приказ, с наслаждением почесывая у правого рога.

— Но я не мог выполнить ее условия, — он отвел взгляд.

— Почему? — Да что такое: спина чесалась уже просто невыносимо.

— Потому что я… Ева!

Испуганный окрик был последним, что я услышала перед тем, как потерять сознание.

Иерон.

Франция стала моей последней надеждой. Если и здесь мне не удастся достучаться до моей души, то мне стоит отпустить ее.

Первые дни мы шикарно проводили время. Я видел, что ей нравится Альтриэль, и что постепенно она уступает натиску моих и ее чувств.

Все испортила демонова ведьма! Мне, как и Еве, хочется верить, что Люцифер не знал, что дело может перейти в такое русло. Но даже так… Я происхожу из рода чертей, ответственных за распутство. Одна эта фраза: «вот что. Моя душа за расположение борона и ночь с тобой» — должна быть для меня словно красная тряпка для быка. А я схожу с ума и почти готов лезть на стены.