Дорога за грань (СИ) - Талан Ольга. Страница 31

Уже ближе к ночи я, не спеша, плёлся по аллеям. В воздухе стояла влажная ночная прохлада, было приятно идти по каменной дорожке в тумане, разглядывать огни, всплывающие перед тобой. Я специально плутал, хотел погулять подольше. Специально придумывал, куда нужно заглянуть, чтобы удлинить свой путь. Мой кабинет был первым таким пунктом. Впрочем, что именно я хотел там взять, я забыл почти сразу же, как вошёл.

В приёмной над столом горел свет, и эльфик монотонно что-то наколачивал на компьютере. Несколько минут он даже не видел меня. Потом поднял глаза и испугался. Тут же постарался взять себя в руки, напустить на своё лицо отстранённости, надменности. Эту маску сразу же захотелось стереть. Именно маску! Не было в этой надменности ничего настоящего. По-настоящему он был сейчас испуган и растерян. И должен был бы топтаться в нерешительности, крутить в пальцах собственный локон волос, закусывать губы. Я представил эту картинку, представил, как страх меняется на робкую улыбку. Не на ту, что я видел сейчас, а на совсем другую, искреннюю... Не знаю уж, с чего я взял, что виденная мной крысиная улыбка неискренняя, логикой в тот момент я вообще не отличался.

Я подошёл к столу, оторвал его руку от клавиатуры и легко поцеловал тыльную сторону ладони.

- У меня сегодня день рожденья.

- И тебе не хватило на пьянке шлюх, поэтому ты решил спустить мне в задницу?

Я скривился, образ красивого, ранимого мальчика, нарисованный моим пьяным воображением расползался на глазах. Впрочем, образ язвительного чёртика тоже был вполне сексуален. Я представил, как он кривит губы и огрызается, а как только я отвожу взгляд, кусает эти губы, незаметно скользя глазами по моему торсу и мучаясь от желания отдаться.

- Почему обязательно так определённо? Вообще я и на минет согласен, но если ты настаиваешь...

Я рывком вытащил его из-за стола. Он смотрел на меня зло, даже можно сказать, отчаянно зло. Я развернул его к себе спиной, обнял за плечи, почти касаясь губами его уха:

- Разве я враг тебе? Разве я хоть раз обидел тебя ни за что?

Я неторопливо провёл подушечками пальцев по его лицу, обвёл кромку губ, он машинально поджал их. Предо мной снова замелькали картинки маскируемого желания, сдерживаемой страсти, навязанной скромности.

Вообще, обычно в качестве партнёров по сексу я предпочитал неолетанок или женщин. Но в моей жизни был один довольно длительный роман и с мужчиной.

Мне было 17, я только повзрослел. Только перешагнул тот барьер, который отделяет мальчика от половозрелого мужчины. Мой сексуальный опыт ограничивался десятком женщин и восьмью неделями летних каникул в Клинках. Но настал учебный год. Я вернулся в стены родного колледжа второкурсником. Селена универси - закрытое учебное заведение для мальчиков. Здесь не было женщин. Не было соблазнов, не было обсуждений тем, связанных с сексуальными желаниями. Колледж учил мальчиков уважать культуру основного населения Селены, амазонок, и не проявлять страсть на публике.

Не знаю, как с этим справлялись другие. Может, гены других рас менее требовательны. Может, их взросление происходит более плавно, но меня уже через полтора месяца разрывало от желания трахнуть хоть кого-нибудь. Прижать к себе чьё-то горячее тело, впиться в чьи-то губы, уговорить, заласкать, втиснуться в горячее и узкое нутро...

Я днями напролёт фантазировал. Мои фантазии, за неимением других вариантов, быстро переместились на однокурсников, включив их в список возможных сексуальных партнёров. Я представлял, как сжимаю в объятьях худенького отличника нашей группы, гордого и очень холодного парня. Представлял, как тискаю двойняшек разгильдяев. Как отношу на руках в спальню самого красивого мальчишку на курсе, который даже, единственный из нас, был уже женат.

В итоге, в какой-то момент я сорвался. Гормоны потоком выплеснулись в мозги, и я ворвался в комнату своего соседа, тихонького мальчика Айси.

Конечно, это в любом случае называлось изнасилованием, но я старался быть нежным. Я связал ему руки широким мягким ремнём, но на его чувствительной коже всё равно остались следы. Я старательно смазал и даже растянул его, как умел, но ему всё равно было больно, и он рыдал, когда я вколачивался в него, и пытался укусить мою ладонь, закрывавшую ему рот.

Наутро я чувствовал себя маньяком. Мне казалось, что из меня вырвалось какое-то страшное даккарское чудовище. Что просто до сих пор я не знал, что внутри меня сидит неуправляемый зверь, жестокий хищник. Я был в панике. Я метался между решением обратиться к доктору и потребовать у родителей забрать меня домой. Кроме того, мой разум наконец очнулся и принялся истошно вопить, что стоит только мальчишке пожаловаться кому-нибудь, и даже мамино влияние уже не поможет моей репутации. Меня спишут в опасные дикари и маньяки!

Но Айси никому ничего не сказал. Может, побоялся огласки, может, просто не считал, что кто-то действительно поможет ему. Он просто нашел в своём гардеробе рубашку с длинными рукавами, чтобы скрыть синяки на запястьях и старался не светиться своей походкой вразвалочку.

Неделю я мучился, не зная, что делать. А потом понял, что меня снова возбуждает его взгляд из-под ресниц, хрупкое тельце, ласково обнимаемое тёмным шёлком рубахи и эта походка, скрывающая результаты моего вторжения. Гормоны снова набирали обороты, и нужно было срочно брать ситуацию под контроль.

Я явился к нему с цветами и шоколадом. Наговорил комплиментов, на коленях каялся, говорил, что, как вижу его, теряю разум. Что не хочу причинять ему боль, но, не имея возможности прикоснуться к нему, сам изнываю от боли. Я всегда умел красиво говорить.

Айси тогда пугливо жался к стенке, пытаясь спрятаться от моих излияний, и я дал себе слово, что хотя бы сегодня не дойду до секса, дам ему хоть немного времени привыкнуть ко мне, услышать меня, поверить в весь тот бред, что я несу.

Мне было уже всё равно, что он парень, тогда он был самым желанным для моего тела. Именно его глаза, губы, спина, изгибающаяся по-кошачьи, заполняли мои сны. Кроме того, я как бы исключил его из списка парней, самолично сделал его для себя кем-то другим.

Через неделю я уговорил его на секс: воспользовался его неумением отказывать, мягкостью, податливостью, неспособностью перебить мои бесконечные объяснения в любви. Впрочем, за неделю я слегка пополнил свои знания о подобного рода сексуальных контактах литературой из библиотеки и, может быть, за счёт этого сумел хотя бы не сделать ему больно. Остальное компенсировали красивые слова, которые я щедро наговорил во время и после, засыпая прямо в его комнате.

Через месяц он был в меня влюблён. Я наслаждался, развивая свои умения доводить его до пика удовольствия самыми неожиданными способами, я не скупился на признания и комплименты, я таскал ему цветы, сладости и игрушки, и я имел его когда хотел, сколько хотел и где хотел. Это был взаимовыгодный союз. Общение со мной сделало его самоуверенней, смелей, раскованней. Он перестал стесняться своей внешности. Он стал красивым ярким мальчиком, правда, очень женственным.

Любил ли я его? Я его желал! Возвращаясь с каникул, принимал душ и вламывался в его комнату с огромным букетом и тортом. До торта раньше утра ни разу не добирались. Соскучившись, я мог иметь его очень долго.

Эком всхлипнул. Мы всё так же стояли посреди приёмной. Эльфик прижимался ко мне спиной. Сам? Охваченные воспоминаниями мои руки скользили по его телу, пальцы выводили линии кубиков на животике, обводили острые косточки на бёдрах. Я касался губами его виска, кромки уха, шеи..., шепча на ухо всё подряд:

- У тебя талант срывать мою крышу в самые неожиданные моменты. Я, вообще-то, на минуту за папкой зашёл...

Я сорвал с его волос шнурок и они рассыпались тяжёлыми прядями по плечам, я отодвинул их на одно плечо, коснулся губами шеи, сжал ладонями узкие бёдра прижимая его к себе, притираясь явным возбуждением.