Мир в моих руках (СИ) - Свительская Елена Юрьевна. Страница 40

"Ты разбираешься в травах?" — как-то уж очень мрачно спросила девочка из чужого племени, — "За что тебе, такой невзрачной, такая удача? Если тебя возьмёт в свой шалаш их травница или их шаман в жёны, то к тебе будет особое отношение!" — и ударила меня по лицу. Я упала. И несколько девочек, наших и чужих, били меня. За то, что я что-то знала о травах, а они — нет…

Они долго били меня, вымещая злость… Они слабли, потому били не так сильно, как могли… Я злилась… я хотела задушить ту девчонку, из-за которой они все срывали на мне злость… и воины смотрели на нас спокойно… К утру меня оставили в покое… я плакала, съёжившись, стараясь не проронить ни единого звука… А вскоре наши мучители велели подниматься и идти… И опять потянулась дорога… через лес… через долину… Вечером та жестокая девчонка упала и больше не поднялась… Если бы она не била меня с такой злостью, у неё могло хватить сил, чтобы идти вперёд… Но она так кричала и так била меня, что сил у неё не осталось уже к вечеру… Иногда я вспоминала её со злостью, иногда мне было всё равно…

Вечером у меня не хватило сил, чтобы взять немного еды, когда часть воинов вернулась с охоты, и стала делить тушки убитых зверей… Сегодня добычи было мало, значит, пленникам достанется ещё меньше. И они будут ещё яростней есть и отбирать еду друг у друга… Кроме того сына побеждённого вождя… Тот почему-то редко отбирал еду у нас… Может, он не хотел доходить до стоянки наших мучителей? Ведь его там ждали новая боль и смерть… И я решила просто поспать… так сил будет больше… Утром опять поем травы и кореньев… если найду съедобные…

А сыну вождя еду в тот день не дали. Потому что он в дороге слишком много ругался на чужих воинов. И он мрачно сел, отвернувшись от пленниц, жадно поглощающих еду. Он смотрел на небо. Кажется, он любил смотреть на небо. По ночам, просыпаясь, я часто видела силуэт его, сидящего и поднявшего голову к небу… Я даже завидовала ему: у него были его любимые звёзды, какая-то радость в этом жутком пути, а у меня ничего не было… кроме съедобных трав и корений… всё-таки не зря, быть может, я несколько лет назад, будучи ещё совсем малюткой, решилась заговорить со старым шаманом… Или всё-таки зря? Его духи не защитили наше племя! И, быть может, легче бы было не есть этих трав, кореньев, листьев, а просто остаться на дороге… Как там будет, в чужом племени, когда мы дотуда дойдём? Если дойдём… И я не хочу смотреть, как будут убивать и мучить сына поверженного вождя…

Он продержался почти до вечера следующего дня… Упал до того, как расцвёл небесный огонь… Упал молча… и спокойно вытянулся на сухой растрескавшийся земле… Или его добьют, или бросят умирать здесь… Или всё-таки сами потащат, чтоб убить на своей стоянке… Вот бы он убежал! Вот бы он всё-таки убежал! Но, похоже, у него уже не осталось сил на побег…

Он упал… я грустно обернулась на него… Пошла дальше… Потом отчего-то замедлила шаг… Подошла к нему. Села рядом. И сказала, что я никуда не пойду. Воины ругались недолго. Переговорили о чём-то тихо, чтобы пленники не услышали. И решили здесь же и остановиться. Семеро воинов отправились на охоту. Пленники устало растянулись на земле и редкой траве. Я сидела возле лежащего, а он смотрел на небо, игнорируя меня. Мне стало обидно от его равнодушия, но всё-таки не сдвинулась с места. И заснула рядом с ним.

Ночью он метался и бредил. Он был такой горячий… Свет от костров захватчиков не доходил до нас. Поэтому в тусклом свете луны, почти что на ощупь и на запах, я нашла три целебных травы и один куст, чьи листья и кора прибавляли сил. Я добралась до сына вождя, пробовала сунуть ему мои находки, но он их не брал. Тогда стала разжёвывать сама. Часть пережёванного снадобья смогла вложить ему в рот. Долго сидела рядом, почти до рассвета. И уснула, обхватив руками плечи — ночь выдалась холодная. Проснувшись от криков победителей, обнаружила себя у чьего-то бока… у бока сына вождя… он уже проснулся… и его жар спал… Наверное, молча смотрел на небо. Потом была еда, немного еды: плохо прожаренного мяса и немного каких-то сладких жёлтых плодов. В нашей долине таких не росло…

Сын вождя шёл спокойно. Бледный, но очень спокойный, хромал меньше. Воины переглядывались, шептались, иногда задумчиво смотрели на меня… Их интерес меня пугал. Шла, смотря себе под ноги. Раз всё-таки споткнулась, стала падать…

Меня подхватили чьи-то руки, не большие, как у отца и его братьев, но сильные, твёрдо подняли меня и осторожно поставили. Растерянно обернулась и увидела сына вождя. Он ничего не сказал, но мне почему-то стало спокойно… Словно кто-то из братьев оказался рядом… или… мой воин… мой мужчина… Почему-то мне опять захотелось, чтоб у меня был мой шалаш и чтоб в него возвращался именно этот мужчина… Он вырастет сильным воином, смелым… Точнее, он бы мог стать таким, если бы вырос и прошёл посвящение… И стало отчего-то так больно, словно у меня от груди или от живота отрезали кусок плоти… Словно долго-долго отрезали… что-то важное… отобрали… потеряла… навсегда…

Он спокойно шёл вперёд. А я — неподалёку от него. Потом вдруг осмелела и пошла за ним, в двух шагах. Победители опять переглядывались. Мне было страшно. И ещё всё равно. Я быстро успокоилась, следуя за этим юным воином.

"Самое прекрасное — это идти за воином, за которым хочешь идти" — сказала как-то одна из наших женщин. И женщины тогда смеялись. Мол, что за глупость. Не мы выбираем. Просто кому отец отдаст. Или кто сам придёт, схватит за руку, скажет: "Я буду спать в твоём шалаше". Иногда несколько воинов сцепятся — и красивую девочку заберёт сильнейший. Или кому-то из чужаков отдаст племя, ради дружбы с другим племенем или чтоб отстали. Но я сама шла за этим юным мужчиной. Сама шла… сама захотела за ним идти… И это… это как-то успокаивало… радовало… мой воин… я следую за ним…

Потом нас нагнали незнакомые охотники. Драки не было. Значит, они и наши пленители из одного племени. Наверное, уже скоро придём на их стоянку…

Я почему-то обернулась на сына вождя. Он был спокоен. Слишком спокоен. Ещё не прошёл посвящение, но уже такой смелый. И то что-то тёплое растекалось внутри меня, то словно змея вцепилась острыми зубами куда-то в живот… Мой воин… что с ним сделают там?

После сумерек опять ушла. Дошла до леса, углубилась туда. На ощупь, по запаху искала травы, дающие сил… Вернулась так же бесшумно, как и ушла. Тронула плечо сына вождя. Он резко сел, схватил меня за запястье. Вскрикнув, рассыпала травы.

— Опять ты? — спросил.

— Я, — сказала.

— Зачем?

Боязно оглядевшись — пленницы спали, не проснувшись даже от моего крика, так устали, а бодрствующие воины о чём-то шептались у костра — подхватила часть трав и протянула ему.

Юный воин долго молчал. Я уж испугалась, что решил, будто меня подослали его отравить. Потом всё-таки протянул руку, взял травы и листы. Съел, всё съел, что дала.

— Не приставай ко мне! — громко сказал, — Если ты станешь женщиной кого-то в их племени — сможешь жить, — а это уже очень тихо добавил и, помолчав, ещё добавил, — А моей станешь — умрёшь.

Долго молчала. Потом собрала оставшееся стебли и листья, корнеплоды, сложила возле него. Если окрепнет, то убежит. Я хочу, чтоб он убежал. Чтоб нашёл племя, которое его примет. И жил там. Имел свой шалаш и… И от мыслей, что там его будет ждать с охоты другая женщина, что-то внутри заболело, сильно-сильно…

— Ты травы знаешь, — тихо сказал, — Наверное, тебя беречь будут. Не ходи около меня. Меня убьют. Я убил сына их вождя.

— Я буду рядом, — сказала твёрдо.

— Меня будут долго убивать, — сказал спокойно.

Легла рядом. И убивать нас будут потом. А пока я смогу идти за ним…

История 12

Утром его лицо уже было не такое бледное, как вчера. И хромал ещё меньше. И часть следов от побоев стала проходить. Я смотрела на него и радовалась. Хотела идти за его спиной, но он меня оттолкнул. Кричал, что я страшная. Что он меня ненавидит. Чтоб я к нему не приближалась. Что лучше совсем без женщины, чем со мной. Кричал долго-долго. И замолчал только когда я заплакала и отошла. Чужие воины опять переглядывались и шептались. Внимательно смотрели на его лицо, на то, как он шёл, на тело видное из-под шкуры… У него было много шрамов, у моего юного воина… Вот бы ему сил хватило! Вот бы он убежал!