Анатомия Линды. Дилогия (СИ) - Лакина Ирина. Страница 17

— Сэм, я сама в шоке.

— У тебя есть объяснение? Хоть какое-то, более или менее правдоподобное, ибо у меня на столе лежит официальный запрос из страховой компании, который я получил сегодня по факсу.

Он взял в руки листок факсимильной бумаги и помахал им в воздухе. Что ж, это было угрожающе. Страховая компания шутить не любит. Тридцать штук баксов за операцию и что-то около десяти тысяч за послеоперационный уход — мне бы тоже было не смешно.

— Все дело в том, что Рэй моя первая любовь…с колледжа.

Боже! Какую чушь я несу?! Я никогда не умела врать, а тем более врать Сэму, с которым мы столько вместе пережили. Но он попросил правдоподобное объяснение, а у меня его не было. Пришлось сочинять.

— Ого! — Сэм присвистнул, а затем его брови поползли вверх, в то время как рот расплывался в улыбке. Неужели поверил? Наверное, меня спасал тот факт, что я продолжала пялиться на пол.

— Он учился с тобой в Принстоне? На каком же факультете?

— На юридическом. Рэй был старше меня, и уже заканчивал учебу, когда я поступила.

— Тогда понятно, почему ты решила бороться не на жизнь, а на смерть за операцию для него.

Ха-ха, поверил! Внутри меня ликовал маленький чертенок, и мне, отчего-то, было приятно думать, что я действительно знаю Рэя уже тысячу лет.

— Мы случайно встретились здесь, и все вспыхнуло с новой силой… Ну, ты понимаешь о чем я…

Я то уж точно понимала, о чем я — о его пронзительных серых глазах, о широких мягких губах, о зовущей расщелинке между зубов, о волнительном запахе ментола и сигарет, и о его пальцах, сжимающих мой сосок.

— А как же Дерек?

— У нас ничего не вышло. Мы сходили на одно свидание, а потом появился Рэй и сделал мне предложение. Ничего не было.

— Ясно. — Сэм взял в руку карандаш и начал постукивать им по столу. — Что ж, мне нужно получить подтверждение твоих слов от Дерека, и тогда все в порядке. Но оперировать я тебе все равно не дам. Согласно правилам больницы, мы сами не можем лечить своих родственников. И уж тем более оперировать. Личные привязанности могут сыграть роковую шутку, а хирургу в момент операции нужен расчетливый и холодным ум, без эмоций.

— Без эмоций… — повторила я за ним, мысленно уже смирившись с тем, что у меня отобрали операцию. Пусть будет так. Главное, чтобы опасность миновала, так как я решительно настроена провести с моим фиктивным мужем настоящую брачную ночь.

— Хорошо, что ты понимаешь.

— Можно мне хотя бы следить за ходом операции из смотровой?

— Хорошо. Но не вмешиваться. Внутренний телефон будет выключен.

Я кивнула. Очень сомневаюсь, что смогла бы просто сидеть на стульчике и смотреть сквозь стекло на то, как Аманда орудует у Рэя в гортани лапароскопом. Я даже благодарна Сэму за то, что лишил меня искушения.

Шеф поднял трубку телефона и нажал на кнопку громкой связи. На другом конце провода ответила Бетти, его секретарь.

— Да, шеф.

— Бетт, пригласи, пожалуйста, ко мне доктора Мидлтона.

— Хорошо.

Сэм положил трубку.

— Останешься послушать версию Дерека?

— Если ты позволишь.

Мне вдруг захотелось посмотреть в лицо этому волку в овечьей шкуре. Как сильно мы можем ошибаться, полагаясь только на свое первое впечатление о людях. Ни для кого не секрет, что мы стараемся обаять и пленить своим умом и внешностью новых знакомых, поддаваясь инстинктам и, что происходит чаще, общественному мнению. Особенно в случае знакомства с противоположным полом. Особенно если представитель этого самого противоположного пола показался нам привлекательным. Если бы все мы были теми, кем хотим казаться при первой встрече — то свадеб на нашей планете стало бы гораздо больше, а количество разводов стремилось к нулю. Но жизнь сложнее, мы все завернуты в обертки из модных брендов одежды и обуви, косметики для лица и тела, ароматов духов. И под этим фантиком каждый скрывает что-то свое — у одного шоколадный трюфель, у второго липкая ириска, а третий прячет кислую шипучку. У некоторых под оберткой откровенное дерьмо. И Дерек из их числа. Под внешней оболочкой интеллигентного и галантного мужчины, весьма привлекательного внешне, скрыт садист и деспот. Чертов маньяк. Хотя, чему я удивляюсь? Маньяки, как известно, самые лучшие притворюги в мире. Порядочный семьянин? Угадали. Набожный проповедник? Снова в десяточку. Школьный учитель? Да. Спортивный тренер? Опять да. Известный психиатр с безупречной репутацией? Это он. Дерек Мидлтон — озабоченный мудак. И он у меня на крючке. Пусть только попробует мне помешать. А что касается записи — она непременно окажется на столе офицера в отделении полиции. Я не допущу, чтобы какая-нибудь другая глупая одинокая Линда в другой больнице пострадала от рук этого Казановы. Но сначала пусть поможет мне с Рэем и уволится из этой больницы. Мне не нужны сплетни.

Пока я размышляла, дверь в кабинет Сэма открылась, и на пороге появилась фигура неудавшегося насильника.

— Вызывали?

Он выглядел, словно загнанный в угол зверь — костюм не первой свежести, помятый, на лице легкая щетина, под глазами синие круги. Очевидно, ночка выдалась для него не самая добрая.

— Да, Дерек, заходи. Тут вопрос пары минут, мне нужно дать ответ страховой компании насчет новоиспеченного мужа доктора Соул.

Дерек кивнул и прокашлялся, бросив на меня испепеляющий взгляд, от которого я сжалась в комок. Несмотря на имеющиеся у меня козыри, этот человек вызывал во мне дикий, животный страх.

— Не понимаю своей роли в этом деле, доктор О`Фаррис. — Он встал посреди кабинета, справедливо не рискнув опуститься на диван рядом со мной.

— У вас были отношения с доктором Соул?

— Мы сходили на свидание.

— Интимные отношения? — Сэм строчил протокол этого «допроса» на клавиатуре своего компьютера.

— До этого не дошло. — Дерек вновь бросил на меня свой зверский взгляд и противно ухмыльнулся, оскалив зубы. Мне вновь стало не себе, и я стала мысленно молиться, чтобы эта пытка скорее закончилась. Уже почти десять, а еще не видела Рэя. Мне не терпелось покинуть кабинет и отправиться к нему.

— И почему же? — не унимался Сэм.

— Потому что доктор Соул внезапно воспылала любовью к мистеру Скайфилду и вышла за него замуж.

Я сглотнула. Теперь главное, чтобы наши версии не разошлись в разные стороны.

— Доктор Соул как-то объяснила вам такое внезапное решение?

— Нет, она не должна была мне ничего объяснять. Между нами ничего не было. Меня удовлетворили ее извинения.

Я выдохнула. Слава Богу.

— Что ж, спасибо, доктор Мидлтон. Подпишите здесь. — Сэм протянул ему еще горячий лист бумаги, который пару секунд назад выдал его принтер.

Дерек рывком оставил свою роспись в конце документа. Я слышала противный скрип шариковой ручки.

— Вы свободны.

Дерек кивнул и, не оборачиваясь на меня, вышел из кабинета.

— Ты тоже свободна, Ли.

Я вздрогнула. Голос Сэма вернул меня из мира размышлений в действительность.

— Что-то не так? Ты застыла, словно кадр из фильма, поставленного на паузу.

— Нет, просто этот человек вызывает у меня неприятные ассоциации.

— Зачем тогда пошла с ним на свидание? — Сэм непонимающе посмотрел на меня.

— Назло тебе.

Я встала с дивана, поправила халат и вышла из кабинета, оставив Сэма сидеть с открытым от удивления ртом. Вокруг меня стало слишком много лжи. Это нужно исправлять. И начать я собиралась с Рэя.

Часть I. Глава 14

Глава 14.

Я поправила макияж и, бросив последний взгляд на свое отражение в зеркале, вышла из комнаты отдыха в коридор своего отделения. Внутри все трепетало, порхало и щекотало меня. Словно кто-то орудовал гусиным перышком в животе. Я радовалась тому, что приняла свои новые чувства, что отпустила Сэма и что чудесным образом избежала участи быть девушкой Дерека. До сих пор судьба была ко мне благосклонна, и я позволила себе расслабиться. Я немного нервничала, потому что собиралась сказать Рэю, что он получит развод только через мой труп. Но это была бравада. Честно говоря, я шла туда, не зная еще, что сказать, чтобы не выглядеть глупой. И что-то мне подсказывало — глупой я выглядеть все-таки буду. Внутри меня влюбленность и страсть боролись с гордыней. Эндорфины и энкефалины в моем организме объявили войну генам, отвечающим за амбиции и надменность. Я знала, что гордыня губит жизни, но пресловутые принципы демократии, свободы и равенства, привитые мне с молоком матери, не давали расслабиться. Однако, если вы хотите иметь то, что никогда не имели, вам придётся делать то, что никогда не делали. Люблю Коко Шанель и ее высказывания. Не в бровь, а в глаз. Все мое предыдущее поведение никак не вязалось с тем, что я собиралась сделать. Я ничего не могла поделать с идиотской улыбкой на своем лице — точь-в-точь, как у мамы на свадебной фотографии. Я называла эту улыбку «шире круг» и раньше даже и не подозревала, что мышцы на моем лице также способны оттянуть мои губы почти до самых ушей. Пара коллег-хирургов и несколько медсестер, что я встретила по пути в его палату, не удержались от того, чтобы после приветствия обернуться мне вслед и шептаться за моей спиной. Мне было не то чтобы все равно, но я не придала этому значения. Какое мне дело до этих пересудов, если я впервые за долгое время чувствую себя счастливой?