На Закате (СИ) - Шульженок Павел. Страница 26

— Ну… мне нужно зашить еще три рассечения, да еще тонкой иглой, сделать чистовую перевязку… — выпрямился врач, держа в окровавленной руке иглу и почесывая нос предплечьем. — Думаю, что час мне понадобится, что бы никуда не спешить. Спешка сами понимаете, нам не нужна.

— В том-то и дело, что нужна, доктор, нужна. — покачал головой Барроумор. — Ладно, заканчивайте так быстро, как сможете. Я пойду отдам необходимые распоряжения и поставлю в известность начальство.

— А куда мы отправимся? — поинтересовался Аполлос.

— Расскажу всё, когда будем в дормезе. И помоги нам, Господь.

Кастор вернулся даже чуть больше, чем через час, в очень мрачном настроении, держа в руках свернутую одежду.

— Вот, одевай это. — комиссар сунул принесенное Аполлосу, — Дублет новый, и камзол тоже, мне его подарили на майор-агента, но я так ни разу его и не одел.

— А он не слишком хорош для меня? — неуверенно спросил Аполлос.

— Давай без кокетства. Дормез уже ждёт на дворе, едем прямо сейчас… — несколько грубо и зло ответил комиссар.

— Мне в любом случае нужно будет заскочить к себе в келью… — возразил детектив, снимая левую руку с перевязи и с трудом натягивая белоснежную сорочку на израненное тело.

— Незачем. Твоя лента и меч здесь, а это главное. Бумаги, какие нужно будет, выпишу тебе лично. Давай скорее!

В коридоре, ведущем из лазарета, ждало двое сентинелов. Но это были не рядовые бойцы: Барроумор выписал двоих лучших в управлении. Сержант Коллер, коротко остриженный вояка с изуродованным лицом, напоминающий потрепанного бойцового пса, в прошлом офицер имперского легиона, чудом избежавший смерти в Мистерионе, и решивший посвятить оставшуюся жизнь служению в церковном чине; и сержант Фасберрой, сентинел переведенный в Управление из Вестера, как один из лучших командиров инквизиционной стражи. Аполлос с удивлением приветствовал их, и все четверо отправились на двор.

Там, на глазах любопытных служащих, глядящих из окон и в небольшом количестве вышедших посмотреть на сборы, уже стоял спешно приготовленный дормез. У него ждало отправления еще четыре человека: два рядовых сентинела, кучер и никто иной, как агент Рорик Маркус, ныне уже в должности комиссара. Кастор встретил своего давнего товарища и соратника с некоторым удивлением:

— Ты решил со мной попрощаться, или есть какая-то информация?

— Прокачусь пожалуй с вами. Слышал, что на вас объявлена охота… — криво ухмыльнулся Рорик.

— Не на нас, а на него… — кивнул Кастор на Аполлоса, и Маркус присвистнул, взглянув на новый золотистый камзол с бордовой оторочкой, одетый на молодого детектива.

— Если тебя все-таки убьют, камзол мой.

— Захлебнись, Маркус. Это я дал ему поносить. — усмехнулся Кастор. — А как ты поедешь? Я же вписал тебя в дипломатическую миссию, на юг.

— Вот за это тебе отдельное спасибо, братец. Но нам в любом случае по пути, доеду с вами до Мейса, там разминёмся.

— А что с текущими делами? Все закрыл?

— Запытал ведьму и аминь. Дело закрыто с связи с невозможностью продолжать следственные действия над трупом. — развел руками Рорик.

— Ты давно на обсессию проверялся? — с усмешкой покачал головой Кастор.

— Ой, всё. Поехали.

3. Бегство.

Аполлос не ездил в дормезе с достопамятного путешествия в Остермарк этой зимой. Но если в прошлый раз он томился в общем отделении с сентинелами, то сейчас занял место второго инквизитора в переднем, вместе с Кастором. Здесь были удобные сиденья с мягкими спинками под уклоном, два небольших оконца и достаточно пространства. Качка здесь была несколько слабее, и путешествие обещало быть не очень обременительным.

Комиссар решил воздержаться от употребления вина, но Аполлоса снабдил еще одной тёмно-зеленой бутылкой, посоветовав растянуть удовольствие насколько можно. Отпив пару глотков кисло-терпкой влаги, Аполлос решил завести разговор.

— Ваше Преподобие…

— Поскольку ты больше не детектив, а мой секундант, брат Аполлос, я думаю, ты в праве обращаться ко мне менее официально.

— Да, брат Кастор.

— Тебя интересует, куда мы направляемся?

— Я полагаю, прежде всего вы спасаете мою шкуру, за что лично я вам очень благодарен…

— Господь спасает твою шкуру. Я в любом случае должен был ехать в Вестер с инспекцией.

— Значит Вестер… — задумчиво проговорил секундант. — Ну ладно, не так плохо. Всегда мечтал посмотреть на ликантропов. А вообще, вы правы, брат Кастор, Господь меня спасает… Сейчас я расскажу вам кое-что…

И Аполлос поведал о том, как последние дни грезил встречей с Элис, как отправился в монастырь с единственной надеждой увидеть её там, а потом, оказавшись перед иконой Богородицы, раскаялся. Своё спасение от рук профессиональных убийц инквизитор связывал именно с тем обстоятельством, что сама Пречистая отвела от него их разящие клинки.

Кастор, выслушивая секунданта, делался всё мрачнее, и наверное другой бы осёкся, прервав свой рассказ, но Аполлос был не вполне трезв, да и в принципе достаточно безрассуден, а потому говорил охотно и откровенно.

— Да, братец мой, спас тебя Господь… — согласился комиссар. — Но ты даже не представляешь от чего. Ты же хотел согрешить с ней, с этой Элис?

— Это же невозможно, как я мог…

— Невозможность совершения греха не отменяет желания его совершить. По сути, ты пытался ослабить фрустрацию, приблизившись к объекту вожделения. А при случае… Мог бы и согрешить. С монахиней. Тебе нужно напоминать чем это грозит?

— Чем… Вечной гибелью…

— Ты инквизитор, брат Аполлос, и стоишь лицом к лицу со всем воинством ада. Любая ошибка может оказаться роковой, демоны возьмут верх на тобою. Я расскажу кое о чем, но в другое время. Молись и благодари Господа за то, что спас тебя от чего-то более страшного, чем смерть. А пока, вот тебе как раз информация к размышлению. Мы едем с целью инспекции инквизиторской службы в западном Вестере. Наш предшественник на этом поприще, комиссар Ричард Энжелс, как раз получил тяжелейшую обсессию, и сейчас доживает свои дни в госпитале святого Бонифация. Вот тебе материалы по этому делу, которые мне пришлось в срочном порядке выбивать из архива, ознакомься.

Кастор передал секунданту увесистую папку с обложкой из прессованной бумаги, и до позднего вечера Аполлос занимался изучением содержащихся в ней записей.

Уже часам к девяти, когда догорели последние всполохи заката далеко справа, и воцарилась звездная летняя ночь, дормез сделал первую остановку.

Рорик Маркус, сидевший вместе с кучером на передке, с удовольствием спрыгнул на дорогу и постучал в переднее отделение.

Аполлос очень не хотел выходить, каждым своим движением тревожа рану на пояснице, к тому же после тяжелого дня и принятого алкоголя его уже клонило в сон. Но малая нужда требовала своего, и пришлось, кривясь от боли и стискивая зубы, вываливаться на свежий воздух.

А между тем снаружи было достаточно благостно: вокруг раскинулись травяные поля, занимающие в этой местности долину Артерики, вдоль которой пролегал центральный имперский тракт. Над гладкими, слегка вздыбленными просторами зажигались в индиговой безде звездные россыпи. В отдалении теплились огоньки какого-то селения, чуть дальше вдоль по тракту высился шпиль придорожной церкви с темными окнами.

— Рорик… — недовольно обратился Кастор, вылезая из дормеза вслед за Аполлосом. — Почему мы остановились здесь? Если я не ошибаюсь, между станциями не больше полутора лиг.

— Нет лучше места, что бы отлить, чем милые поля Хартленда. — ответил Рорик, пристраиваясь у обочины и развязывая шнуровку на брюках. — А потом есть разговор…

— Ну… Что за разговор? — Кастор встал рядом.

— Ты же не хочешь ехать прямо по центральному тракту до самого Мэйса? Бьюсь об заклад, на первой же станции, где мы будем менять лошадей, нас и подрежут.

— Они не успеют собрать достаточно сильный отряд, что бы атаковать нас.