Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой (СИ) - Бандильерос Ганс "Bandileros". Страница 18

– А мне нравится. Восемь тонн, проходимость должно быть высокая… лошадей сколько?

– Триста шестьдесят.

– Ого. Серьёзно. И много таких агрегатов у вас там?

– Основной грузовик армии. Правда основной – это трёхосный, а не четырёхосник, и есть ещё несколько претендующих на это звание, но это несущественно.

– Да, ты прав. Машина хороша. Скажи прямо, что мешает нам наладить выпуск таких же прямо сейчас? – развернулся ко мне Берия.

– Отсутствие технологий. Вы ведь можете спроектировать не хуже, даже сейчас, инженеры могут. Но спроектировать – это одно, а произвести – совсем другое. Сейчас ни одна страна в мире не смогла бы построить такой серийный грузовик, как этот камаз. Что ж, придёт время и его технологии будут считаться устаревшими и мы – отстающими.

– Годы идут, ничего не меняется, – буркнул Лаврентий Павлович, – да, но работать в этом направлении надо.

– Надо, это все знают. Но работа в этом направлении и без моего участия, и даже без вашего, ведётся, всеми силами. В войну смысла нет – главное не снизить темпы выпуска, люди и так на пределе, как и оборудование, работать будут. А после войны голод и разруха, тут не до автошика и внедрения сверхновых технологий.

– Может быть ты не знаешь, или упустил где-то у себя, но недавно ЗИС представил нам ЗИС-15, я так понял, после войны это будет ЗИС-150. Аналог американского студебеккера, который US6, – Берия заложил руки за спину, – хорошая машина, хорошая, но её ещё нужно технически вылизать. Ты не мог бы помочь им с этим?

– Помочь с чем?

– Ну, с производственным оборудованием, – пояснил Лаврентий Павлович.

– Для автопроизводства нужны не только токарники гаражного образца, и не прецезионное оборудование, а ещё всякое спецоборудование, которое я создавать не умею. Даже если очень хочу – не умею. К сожалению. Проблема та же, что с радиолампами, а это мы с вами уже обсуждали. Вряд ли американцы продадут нам что-то подобное, да и пора самим уже разрабатывать.

– Но размножить ты сможешь?

– Я могу постараться, но не обещать. Особенно касаемо больших производственных установок.

– Но это уже хоть что-то, – довольно сказал Лаврентий Павлович, – уже хоть что-то…

– Гораздо эффективнее будет не заниматься производством ЗИС-15 в военное время. Если и появятся производственные мощности – первая потребность это танки и самолёты, потом – боеприпасы, и уже в последнюю очередь – новые автомобили. Я же… моя помощь может котироваться как артиллерия РВГК. Самая тяжёлая, самая мощная, но самая малочисленная. Для особо важных участков, так сказать. Я не могу создавать всего и сразу, и всё перекрывать.

– Да, я знаю, что занаглел с этой просьбой. Надеюсь ты меня поймёшь.

– Понимаю. Время не такое, чтобы стесняться просить большего.

– Правильно. Что ж, то, что есть – уже очень прилично. Разведка с помощью твоих машин уже сильно изменит порядок боевых действий. А скажи ка, относительно всего остального – ну, передачи информации в Москву и обратно, если понадобится, про постановку помех, ты продумал?

Лаврентий Павлович пошёл в здание, я за ним.

– Этим сейчас занимаются. А передача в Москву уже продумана изначально. Тут мне помог ваш человек – мы с ними пообщались… лучше будет, если вы сами его выслушаете.

– Пойдём.

Долго нам идти не пришлось – сотрудников в НИИ не было, никто нас не видел, так что в секретный отдел вошли без приключений. Лаврентий Павлович заглянул к нашим соколикам-математикам, они всё так же трудились. Туда недавно провели телетайп, и он отстукивал им сообщения из разных научных и технических учреждений. Работали ребята на совесть.

Работу радистов разместил в единственном оставшимся свободном кабинете. Места много – как я уже говорил, здание делилось на большие залы, поэтому кабинет радистов был обставлен и заставлен по самое не балуй – столы, верстаки, паяльники, всё прочее, прочее, прочее, где они из имеющихся ламп – а имелась практически вся мыслимая номенклатура, что-то пытались сделать. Или раскурочить аппаратуру из станции постановки радиопомех.

Шесть на девять тут старался изо всех сил, когда мы вошли, он даже не повернулся к нам лицом, так был занят.

– Не помешали? – напомнил о себе Берия.

– Добрый день, Лаврентий Павлович, – тут же подскочил Шесть на Девять, – мы как раз работаем.

– Работаете – это хорошо. Вы, товарищ Любин, уже ознакомились с техникой? В полной мере?

– Конечно, в полной мере, как только можно в полной. Правда в этих микрочипах я ничерта не понимаю, но с ламповыми и полупроводниковыми разобрался. А что?

– Товарищ Киврин, – кивок на меня, – говорил мне про радиосвязь, которую вы задумали. Расскажите подробней.

Я решил отойти в сторонку и посидеть пока, поковырять приёмник и не мешать. Послушать.

– О, это очень хорошо, что вы спросили. Очень нужно ваше авторитетное мнение – тут такое дело, поскольку способности товарища Киврина позволяют игнорировать стоимость и сложность техники при её производстве, то естественно, мне на ум пришла идея соорудить очень хорошую радиостанцию. Когда мы проговаривали и монтировали оборудование в РТР, то пришлось сделать большой уклон в прослушивание канала и запись эфира, а не в передачу информации. А передавать-то надо, очень надо. Поэтому пришла на ум идея, естественно, сделать радиостанцию. И поскольку мы в процессе отказались от многих идей и решений, использовать их уже в этой форме.

– Каких идей?

– Мы отказались от самовыдвигающейся антенной штанги высотой в сорок метров, – с грустью сказал Шесть На Девять. Для КВ-станции такая штанга – идеальная высота и длинна антенны. Мачту можно соорудить мобильную и эффективную. В итоге я накидал карандашом, что мы можем сделать, и получилось ну очень достойно для станции стратегической связи. Такой, чтобы все нужды обслуживала.

– Покажи.

В каракулях Исаака Осиповича Берия не понял ничего и Шесть На Девять пояснил:

– По большому счёту – ничего необычного и не планировалось, так, просто с помощью талантов нашего многоуважаемого шефа создать несколько станций связи, оснащённых по первому классу.

– Это хорошая идея, – согласился Лаврентий Павлович, – по первому классу – это как?

– Это всем, с избытком. Десять радиостанций, работающих на разных частотах, механизированные мачты, пять телетайпов с аппаратурой шифрования и дешифровки, механизированная мачта для антенн, мощный ретранслятор.

Я только поддержал его:

– И в комплект к ним – РЛС. Кажется, у вас глухо с этим, верно?

– Радиолокация, – причмокнул Берия, – да, с этим глухо. Но что поделать – слишком современные системы к сожалению недоступны, а разработка своих…

– Именно что разработка своих, – поддержал я его, – у меня есть информация, вплоть до схем и чертежей РЛС, но я не могу создать сам объект. Есть у меня радиолампы – вся номенклатура гражданских и военных. Шесть На Девять говорит, что при наличии готовой схемы и готовой элементной базы – остаётся лишь вопрос техники в сборке готового продукта.

– Ну… – Шесть на Девять скромно потупился, – конечно есть ещё вопросы к технологиям, сборке, это тоже не пустой звук, но в целом верно.

Берия прищурился:

– То есть теоретически…

– Можно дать небольшой импульс в нужную сторону, – кивнул я, – радиолампы, пока не привезли оборудование, я смогу создать сам.

– Сейчас у нас производятся станции РУС-2, – вдруг сказал Берия, – но опыта их применения нет и технически они пока несовершенны. Насколько я знаю – там есть два типа дефицитных ламп, но в целом – они работают неплохо. Дальность обнаружения у них при высоте тысяча метров – около двадцати километров. Это немного, двадцать километров самолёт противника отмахивает быстро. В этом плане быстрее сработает служба ВНОС, которая просто заметит или услышит вражеский самолёт и оповестит об этом войска. Но радиоулавливатели, или РЛС, как вы их называете, вполне себе эффективно действуют, особенно когда установка наблюдения проблематична. Что тут можно сделать? Я имею в виду, прямо сейчас?