Мост (ЛП) - Андрижески Дж. С.. Страница 91
Как и большинству видящих её ранга, ей не требовался ключ. Положив руку на панель рядом с ключом-картой, она сосредоточилась на несколько секунд, прежде чем сумела убедить органическую машину открыть защёлку и отключить протоколы сканирования ДНК.
Мягкий щелчок сообщил ей, что искусственный интеллект в машине подчинился.
Поблагодарив этот фрагмент жизни и присутствия из Барьера, Тарси толкнула дверь из настоящего дерева, оглядывая тихое пространство.
Когда она вошла, пол осветился, оставляя тусклый след вокруг стен, под большими окнами и раздвижными стеклянными дверями, которые вели на внешний балкон. Освещение оставалось тихим; она не использовала голосовую команду для верхнего освещения. Огонь в камине догорал сам по себе, но с подсветкой пола у неё было достаточно света, чтобы найти дорогу в единственную спальню в четырёхкомнатном номере.
Она толкнула дверь спальни, и там тоже зажглось напольное освещение.
Увидев тело на кровати, Тарси нахмурилась.
Что-то в полной неподвижности этой сцены зацепило её сердце. Чувство было не совсем сожалением — казалось, она перестала бояться смерти целую вечность назад — но скорее осознанием сложностей физического воплощения и того, как сильно они могут ранить.
Всё это казалось ей очень неприятным.
«Может, ты просто стара», — улыбнулся Вэш.
«Отвали ты, — проворчала она ему. — Разве ты не видишь, что я работаю?»
«Я ничего такого не вижу, — шутливо ответил он. — Следовательно, таково моё бремя пребывания здесь, дорогая».
«Может быть, ты смотришь недостаточно пристально», — более резко послала Тарси в ответ.
«Возможно, — вежливо согласился он. — Но позволь мне предложить… в таком случае ты, пожалуй, захочешь немного поторопиться. Боюсь, сейчас не самое подходящее время для философских размышлений, какими бы глубокими они ни были».
«Как скажешь», — проворчала она в ответ, используя одно из выражений Моста.
Переключившись на более старомодные жесты видящих, она раздражённо щёлкнула пальцами в тускло освещённой комнате.
И всё же ей пришлось признать его правоту.
Подойдя к кровати, она без колебаний села, проминая матрас. Сжав толстую рукоятку трости обеими руками, Тарси сосредоточилась на теле Моста, позволив своим глазам расфокусироваться, пока она сканировала.
Она оценила его общее состояние, а также то, что она почувствовала из Барьера, когда Мост умерла несколько часов назад.
Оценив положение дел, она удовлетворённо щёлкнула.
Всё именно так, как предсказывала ей Мост.
Тарси не говорила остальным, что разговаривала с Мостом с тех пор, как Джон вытащил её из комы, и уж тем более о том, что она говорила с ней часто. Точно так же Тарси не упомянула ни Балидору, ни своему племяннику о том, что видела Мост, когда та выходила из самолёта, и о том, что они тогда разговаривали. Мост не просила её держать эту информацию в секрете, во всяком случае, не прямым текстом.
Впрочем, ей и не нужно было этого делать.
Немного вздохнув, Тарси погладила девочку по лицу. Здесь, внизу, она всё ещё была ребёнком, независимо от того, как она выглядела на другой стороне.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Высокочтимая, — пробормотала она в тишину тёмной спальни.
Над ней хихикнул Вэш, но Тарси не обратила на это внимания.
Заставив свой свет замереть, она сосредоточила разум.
Она потратила годы, оттачивая эту концентрацию, строя структуры, которые нужны ей для проведения такой работы, сначала повышая свой действительный ранг видящей, а затем двигаясь дальше, чтобы поднять свой потенциал через гораздо более трудные и кропотливые годы работы. Большую часть этих лет она проводила в одиночестве и лишь изредка её навещали такие добрые души, как Ханна, а до неё — мать Ханны.
За эти годы она прожила много жизней: воин, жена, мать, сестра, тётя, советник, затворница, адепт. Какова бы ни была её роль, каков бы ни был её титул, Тарси спокойно работала над одной и той же задачей, чтобы улучшить свой свет до уровня, который однажды может понадобиться. Как лидер Адипана — как разведчик своего времени — она делала это в полевых условиях.
Она делала это в своём доме, со своей семьёй, своими любимыми, своими потерями.
В конце концов, она отступила в пещеры. Внешние атрибуты её жизни порой резко менялись, но сама работа — никогда.
Это была одинокая жизнь, но не всегда — и не так часто, как казалось со стороны.
Теперь же она пожинала плоды этих столетий труда.
Её свет сделался совершенно неподвижным. Затем он выдвинулся внутрь.
Вокруг неё звёздным взрывом проступил Барьер. Она смотрела, как эти звёзды скользят белыми линиями, пока она ускорялась, удаляясь внутрь и вверх, поднимаясь выше, чем большинство видящих когда-либо видели, выше, чем её разум мог работать обычным образом.
Она оставила позади мрачность этого мира. Она оставила позади конструкцию Дренгов.
Она оставила своего племянника и всех остальных, кого любила, включая тех, кого терпеливо обучала на протяжении многих лет; некоторые из них жили в этом самом отеле. Она знала, что если не сделает этого, большинство из них умрёт ещё до наступления утра.
Это не было её любимым способом мотивации.
Но от этого факты не становились менее правдивыми.
Она продолжала подниматься, возносясь всё выше и выше, хотя небольшая часть её оставалась внизу. Эта часть висела вокруг, чтобы поддерживать свет и работу машины. Как ни заманчиво это было, она не могла позволить себе полностью последовать за Мостом в другую плоскость, оставив на кровати племянника два безжизненных тела вместо одного.
Комната погрузилась в тишину, настолько близкую к тишине, насколько это вообще возможно на таком сложном физическом плане. Только её неглубокое дыхание слышалось сквозь гул напольных ламп, движущиеся компоненты в стенах и мягкое тиканье кондиционированного воздуха, поступающего через вентиляционные отверстия в полу.
Рядом с тем местом, где её свет жил рядом с её физическим телом, Вэш усмехнулся.
Его она проигнорировала.
Глава 37
Второй фронт
«Поднимись сюда, дитя, — сказал голос. — Ты мне нужна. Без промедления».
Данте растерянно оглядела комнату.
Она уставилась на монитор и могла бы поклясться, что на одно короткое мгновение увидела смотревшую на неё старую женщину, ту, с чёрными волосами и странным, без морщин, но каким-то древним лицом.
Она никогда не разговаривала с ней раньше, но она видела её здесь, конечно же.
Все говорили, что она родственница Меча.
Не мать, но, может быть, двоюродная бабушка или дальняя родственница. Может, даже его бабушка, учитывая, какой старой она выглядела. Какова бы ни была точная связь, имело смысл, что они приходились друг другу кровными родственниками; у обоих были те жуткие бесцветные глаза, похожие на белый кристалл.
Данте по-настоящему взглянула в глаза Меча только один раз, когда он разговаривал с ней во время одной из их встреч-созвонов из Сан-Франциско. Когда она в полной мере сосредоточилась на его радужках, то нашла их одновременно жуткими и красивыми. Там, где на заднем плане обычно имелись вены и всё остальное, у него она видела только слабый блеск света.
Она оглядела конференц-зал, ища старую женщину, которая подходила бы к отражению, увиденному ею на мониторе.
Она могла бы поклясться, что совсем недавно видела её сидящей на стуле в задней комнате, хотя, возможно, это было гораздо раньше, чем она думала.
Во всяком случае, сейчас этой женщины здесь не было.
Данте покачала головой, ещё раз быстро окинув взглядом конференц-зал и чувствуя, как её губы поджались в недоумении.
Она увидела группу потных видящих, склонившихся над машинами.
Основное электричество снова отключилось. Они были вынуждены выключить циркуляцию воздуха, чтобы использовать генераторы для питания машин, необходимых для запуска операции. Команда безопасности также нуждалась в работе лифтов, которые тоже высасывали энергию из генераторов. Судя по всем телам, втиснутым в комнату, по теплу и водяному пару, исходящему от органических машин, здесь было настоящее болото.