Босс по обмену (СИ) - Блэк Тати. Страница 1

Тати Блэк и Полина Рей

Босс по обмену

Пролог

Выпивая в баре с заклятым другом, следи за количеством принятого на грудь спиртного. А если не уследил — никогда не соглашайся на авантюру поменяться с ним рабочими местами. А если всё же согласился — смирись. Не так уж и плоха должность начальника отдела продвижения, особенно если в комплекте с ней идёт негласная борьба с начальницей соседнего отдела… В любом случае продвигать тазики для бань вдвоём будет гораздо веселее! В голове Шаталова Владислава стучал дятел. А может, сразу два или даже три. Стук раздавался то в одном виске, то в другом. Потом в затылке, следом — снова в висках.

Б*яяяя!

Влад повернулся набок, но это не помогло. Вдобавок в рот насыпали песка, имитируя мини-пустыню Сахару, в которой последний дождь прошёл пару веков назад. И никакой надежды на благословенный оазис.

Шаталов всё же нашёл в себе силы и приоткрыл один глаз, жмурясь от яркого света, льющегося в в одно-единственное, не слишком широкое окно.

Б*яяя дважды… Его взгляд упёрся в цветастый ковёр на полу, метнулся на стену напротив, которая была слишком уж близко, и закрылся вновь.

Просыпался в незнакомых местах Влад редко, но метко. И видимо, именно в этот раз угодил прямо в яблочко. А главное — почти никаких воспоминаний о том, что было вчера. Или позавчера — неважно. Важно было понять, что именно предшествовало тому, что он оказался в убогой квартирке, где попытка прикрыть нищету коврами соседствовала с крошечными размерами комнаты и полным отсутствием вкуса.

Шаталов перевернулся на спину, положил руку на глаза и, сбиваясь пару раз, мысленно досчитал до десяти. В голове понемногу начинали всплывать обрывки воспоминаний. Вот они со Степаном Муринским сидят в баре, вот разговор переходит с блондинок и брюнеток на обсуждение работы. И виски рекой, и из закуски только лёд, который так и остаётся на дне бокалов. А потом — пустота. Вообще ничего. И где он очнулся, тоже остаётся «за кадром». А может, это вообще похищение? И теперь его будут держать в этой халупе, пока не получат стребованный выкуп?

Влад всё же нашёл в себе силы, сел на постели и огляделся. Комната с коврами никуда не исчезла — только закружилась пятнистым хороводом. Пришлось зажмурить глаза, чтобы не стошнило прямо на пол. Сотовый обнаружился лежащим на тумбочке возле кровати — это удалось понять, когда Влад все же распахнул глаза, борясь с приступом тошноты. Схватив телефон, он набрал на нём первые всплывшие в памяти цифры. Набранный номер оказался принадлежащим Степану Муринскому — его давешнему собутыльнику, который мог пролить хоть немного света на происходящее.

— Алло, — хрипло ответили на том конце на десятый гудок, когда Влад уже отчаялся и решил положить трубку. — Кто это?

— Стёп, это Шаталов. Вопрос первый: где я? Вопрос второй: ты жив? — выдохнул в трубку Влад, сжимая переносицу кончиками пальцев.

— А, Влад, — донеслось из трубки. — Я так и знал, что ты позвонишь рано или поздно. Очнулся?

— Есть такое дело. И все же, где я?

— А ты ничего не помнишь? — задал вопрос Муринский, и Владу стало окончательно нехорошо.

— Ни черта. Белый лист.

— Ясно, я так и думал что наша авантюра не сработает.

— Какая авантюра? — вновь с опаской уточнил Влад, строя в голове самые худшие предположения.

— А мы вчера поспорили в баре, что ты сможешь продержаться на моей должности месяц.

— Мля, только не говори, что я в Рязани, — простонал Шаталов.

— В Рязани. В моей съемной квартире.

Влад начал цепляться за обрывки воспоминаний, пролетающие перед мысленным взором разноцветном калейдоскопом, от которого затошнило ещё больше. Вот он опрокидывает в рот очередную порцию виски, и перед глазами все плывёт. А вот Муринский как назло начинает подбивать его на какое-нибудь безумство. Как будто знает, что Влад в таком состоянии способен если не на все, то почти на всё.

— И на что мы замазались?

— На твою новую тачку.

— Интересно, что тогда поставил ты? — не без издёвки в голосе уточнил Влад, памятуя о том, что если и было у Муринского средство передвижения, то какой-нибудь старенький мопед, не больше.

— Дедовы часы старые, — по голосу Муринского было понятно, что он не в восторге от лота, который поставил на кон в споре с Шаталовым.

— Ну часы можешь оставить себе, даже если я просру все к чертям собачьим, — смилостивился Влад, силясь понять, что именно ему не даёт покоя. Кажется, то ли сон какой-то, то ли видение. — Слушай, ты не в курсе… мне баба какая-то приснилась… Это же не просто так?

— Наверное, непросто. Мы обсуждали вчера одну стерву из соседнего отдела. Ты ещё грозился её перевоспитать за неделю.

— Ага, вот мне и снилось как я её… перевоспитываю, — усмехнулся Шаталов, но тут же поморщился — в висках пульсировала противная боль.

— Так что, наше пари в силе? — с сомнением в голосе уточнил Степан.

— Ещё как в силе, — мрачно ответил Влад, уже предчувствуя, что вся эта затея добром не кончится. — Только скажи мне, есть ли у тебя душ и где лежит аспирин?

Получив краткие инструкции относительно содержания съемной квартиры и занимаемой должности начальника продвижения фирмы «Тазикoff», которые тут же забыл, Шаталов отключил связь и отправился на поиски душа и аптечки. Наверное, в тот момент ему стоило послать все на хрен, найти возможность уехать отсюда, — ведь добрался же он как-то до Рязани посреди ночи — и вернуться в Москву. Но он почему-то этого не сделал.

После душа полегчало лишь отчасти. Найденный в крохотной кухне аспирин от мигрени не избавил. Зато при Владе оказался бумажник, в котором лежало несколько золотых кредиток и ноль налички. Та самая крутая тачка, на которую он поспорил с Муринским, нашлась стоящей возле подъезда старенькой хрущевки. Значит у него хватило мозгов — или скорее безбашенности — сесть за руль в таком виде, что он лишь чудом не убрался в какой-нибудь столб по дороге. Выходило всё как-то кисло — вчера настолько упился, что не помнил почти ничего. С другой стороны, все было не так уж и плохо — он жив-здоров, руки-ноги целы, а месяц пролетит как один день. За это время ему нужно будет выдержать работу на должности начальника отдела продвижения, перевоспитать какую-то бойкую девицу и вернуться в Москву победителем. В общем и целом, план Шаталову нравился и не вызывал у него особых трудностей. По крайней мере, мысленно.

Добраться по продиктованному Муринским адресу удалось минут через двадцать. Офис Степана находился в двухэтажном кирпичном здании, которое не видело ремонта со времён советского периода. Да и сам Влад не видел подобных домишек, наверное, с того же самого времени. Выйдя из машины, он засунул руки в карманы джинсов, придирчиво осматривая место своей будущей работы. Уверенность в том, что продержится на этой должности целый месяц, таяла подобно снегу, попавшему под палящие лучи солнца. Интересно, как сам Степан потом объяснит, что его замещал на протяжении тридцати дней какой-то совершенно левый мужик? Нет, у Шаталова были все навыки в подобном деле, и пока он добирался до офиса, успел накидать в голове несколько рекламных кампаний, чтобы продвинуть на рынке продукцию, выпускаемую местным заводом. Но что делать теперь, когда почти завалился на рабочее место Муринского, предположений не было.

Решив, что будет действовать по обстоятельствам, Шаталов толкнул перед собой хлипенькую металлическую дверь, и через мгновение его окутал запах лапши быстрого приготовления, растворимого кофе и чего-то травяного, будто вязанки растений каких-то по стенам развешаны были.

— Всем добрый день, — улыбаясь во все тридцать два, бодро проговорил Влад, оказываясь в небольшом коридоре, из которого в разные стороны выходило сразу три двери, распахнутых настежь. — Прошу любить и не жаловаться — Владислав Николаевич Шаталов, временно исполняющий обязанности царя. То есть — Муринского Степана Леонидовича.