Огонь его ладоней (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна. Страница 2

Он тут у нас начальник планетарной службы безопасности, но, как я подозреваю, ему на своей должности скучно, ведь транзитников-туристов у нас на планете мало, с черных гробокопателей наш деляга-губернатор дерет мзду, закрывая глаза на их деятельность, а они за это не буянят и сильно не наглеют. Прочий же народ законопослушен до одури. Поэтому лантарг не гнушается лично помогать службе спасения и климат-контролю. В последнее время взялся вот опекать нас. Не скажу, что это плохо. Сегодня, к примеру, вышло хорошо.

Но я бы предпочла этого мужика вообще не видеть. Ни сейчас, ни завтра, никогда в жизни. Он неплохой, он очень даже хороший, но… черт… глаза бы мои его не видели! Есть причина, потом расскажу.

Как он орал, затолкав нас в свою «буруху»*! Как орал! Песня. Сколько слов чудесных. Я хотела тихонько записать бесплатное выступление, чтобы насладиться на досуге, заодно провести лингвистический анализ словесных конструкций, но, охлопав себя по всем карманам, покрылась ледяным потом. Терминал-то — тю-тю. В контейнер с целым черепом вцепилась мертвой хваткой, а терминал посеяла. А там же и электронный ключ от коттеджа, и идентификатор личности, и вход в облако личных счетов и медицинская страховка… Да черт, меня даже под городской купол без айди не пустят!

_________________

* «буруха» — бронированный военный вездеход-летатель класса «земля-атмосфера», название образовано от поэтического «буроусаваль» ака «демон, пожирающий пустыню». Слово, равно как и машина, принадлежат расе лантарга Поункеваля.

На космодром, встречать Таську, нечего и мечтать, пока терминал не восстановишь… а ведь Таськин рейс приземлится часов через шесть-семь!

Эля, ты попала.

Пес с ним, с лантаргом, пусть орет, сколько хочет, хоть пополам пусть порвется от злости, но что я опоздаю встретить Кудрявцеву… Похороны заказать заранее — не вариант, без документов-то.

«Буруха» вырвалась из пылевого бедлама на чистый простор и прибавила скорости. Я оглянулась и поежилась — сзади катилась темная, клубящаяся, волна, щетинясь сухими молниями. Четыре дня там торчать… да-а…

Лантарг перевел управление на автопилот и, обернувшись, спросил ласково:

— А что вы здесь делаете, доктор Разина? — с его акцентом получилось Разинав, но я не стала придираться.

— Не знаю, — ответила я, похлопав глазами. — Кто-то вот взял за ворот своими клещами и грубо затащил.

Доложили ему уже по связи, ясное дело. Про сигнал моего терминала, который отчаянно вопил спасателям из самого центра бури.

— То есть, я еще виноват остался! — восхитился Поункеваль и добавил очередное черное слово.

— Доктор Элинипи, — укоризненно сказал профессор Сатув. — Вы опять!

— Я — вот, — я гордо показала начальству контейнер, сквозь прозрачные стенки которого светился нежной зеленью бездырчатый череп нивикийца.

— О! — впечатлился гентбарец. — О-о! Мои вам благодарности, доктор Элинипи! Несомненно, наука перед вами в необъятном долгу!

— Тьфу, дарговы падальщики! — плюнул лантарг в сердцах, отвернулся и до самого города не произнес ни слова.

Обиделся. Падальщиками он нас называет лишь в крайней степени раздражения. И вообще говоря, не нас, официальную науку, а черных копателей. Но тут, видно, душа не вынесла. Я еще раз оглянулась на бурю, потерявшую нас уже окончательно, снова поежилась. Как-то поблагодарить лантарга все же надо было. Я не сделала этого сразу, а теперь нехорошо получится. Не по-человечески.

Профессор Сатув вышел на въезде в город, прихватив с собой драгоценный контейнер, а я поехала в кровавые застенки Службы Планетарной Безопасности. Я там, по правде говоря, ни разу еще не была, и мне было немного страшненько. Ну, Служба Безопасности же! Там сидят нехорошие личности без моральных принципов и зверски пытают всех несчастных, угодивших в их стальные лапы (жвалы, когти, зубы, хвосты — нужное подчеркнуть!)

Но в застенках оказалось неожиданно уютно. Несколько двухэтажных мирных домиков, потрясающей красоты клумбы во дворах, фитолампы, некоторые клумбы накрывали их собственные, отдельные купола. Под куполом заботливо поддерживался микроклимат, максимально подходящий растениям. И все же это была служебная территория: на входе вместе с боевым роботом дежурил заросший дурными мускулами парень. Вооруженный до зубов и до мозга зубов, как выразился бы профессор Сатув.

А вы не знали, что у гентбарцев в зубах есть мозги? Хих. Мозг там, конечно же, — костный, то есть, не в привычном нам понимании костный… гентбарский зубовный… От чего идиоматическое выражение «вместе с зубами выпали мозги» в значении «поразила старческая деменция» имеет под собой вполне себе жизненные реалии. Тьфу, о чем я думаю!

Лантарг подчиненных подобрал из своих же, гентбарцев и людей я не увидела, ну, или они были заняты и на глаза мне не попались. Вообще, ребята примечательные. Рост — два метра с копейками, черная униформа и волосы розовые. Стягивают на затылке ленточкой эти свои хвосты длиной почти до задницы, а волосы у них — в мелкую кудряшку всех оттенков розового. Есть такие, что розовый у них почти черный, но встречаются и, так сказать, блондины, где розового — будто в стакан с водой немного краски капнули… Выглядит смешно, розовый и черный, только смеяться не хочется. Народ суровый, шуток не понимает, а кулаки у них что надо.

— Со мной, — бросил лантарг охране, и меня пропустили без звука, без идентификатора и даже без скана сетчатки.

В кабинете у Поункеваля — неожиданно мило. Деревянная, словно бы воздушная, мебель — огромный стол со встроенным многофункциональным терминалом, кресла, диванчик на трогательно изогнутых, низких ножках. С подушками. Вдоль одной из стен — большой, да нет, громадный, аквариум, а в нем…

Я дернулась поневоле: в воде неподвижно стояли и наблюдали за мной крохотными бусинками глаз самые натуральные пиявки со Старой Терры. То есть, пиявками их зовут в разговоре, на деле это совершенная машина по утилизации всего, угодившего в поле зрения стаи. Реально жрет все! Кости, черепа, пластик… пискнуть не успеешь, как от тебя даже атома не останется: растерзают, сожрут, переварят и удалят из организма.

Ну, а чего ты ждала, Эличка? Чтобы такой тип, как лантарг, в своем кабинете хомячков разводил? Хомячками задержанного не особо испугаешь, а вот плотоядными пиявками при полном зубовном наборе — вполне!

Лантарг велел мне сесть, где мне понравится, и я осторожно примостилась на краешек самого дальнего от пиявок кресла. С тихим шорохом развернулся над столом голографический экран с алой и золотой заставкой Службы Безопасности Нивикии.

— Беда, — сказал Поункеваль через пару минут. — Вы уже теряли свой терминал дважды. На третий раз восстановление без визира губернатора невозможно. И еще двадцать суток общественного труда на благо города.

— Двадцать суток! — возмутилась я. — Я не могу двадцать суток! Ко мне подруга завтра прилетает! Как это, она прилетит, а я — двадцать суток!

— Беда! — язвительно повторил лантарг, внимательно меня разглядывая.

От его взгляда захотелось провалиться сквозь пол, землю, кору — прямо в раскаленную мантию планеты и там издохнуть без славы и вести.

— Третий раз уже за сезон, — начали среди меня воспитательную беседу. — Третий! Нельзя же быть такой беспросветной безответственной растяпой, доктор Элинав!

Нельзя. Понимаю. Но двадцать суток, — это слишком жестоко! Отчаяние переполняло меня. Есть ситуации, где ничего поделать нельзя, остается только смириться. Я не буду падать в ноги и умолять, это некрасиво и глупо. Тем более, что лантарг-то сделает, тут губернатор нужен. А губернатора я увижу только в тридэвидосе, записью, после отработки своих двадцати суток. Черт! Черт! Черт!!

Хозяин кабинета покачал головой, хотел что-то съязвить еще, передумал. Ругнулся сквозь зубы и послал кому-то вызов.

— Молчите, — зашипели на меня. — Что бы ни услышали, — молчите.

Во мне ожила яростная надежда, и я истово закивала. Буду молчать! Конечно, буду!