Да, Босс! (СИ) - Блэк Тати. Страница 50

Эпилог

— Как вам пришла идея создания этого аромата?

Адам Левандовский усмехнулся, обдумывая вопрос и крутанулся в высоком кресле, в котором сидел последние полчаса, пока российские и зарубежные журналисты задавали ему вопросы прямо во время презентации «Lewandowski Grey Mouse», проходящей в конце апреля в фирменном бутике марки, располагавшемся в торговом центре «Гринвич».

— Спасибо за этот вопрос, — ответил Адам и с заговорщической улыбкой посмотрел на сидящую рядом Еву. — На концепцию данного аромата меня натолкнула моя жена, которая является моей главной музой. И лицом новой линейки, как вы уже, наверное, заметили, — усмехнулся он.

Постеры с Евой смотрели на посетителей со всех четырех стен бутика. Здесь были и стильные черно-белые снимки, и яркие, взрывные краски кадров, на которых облаченная в красное Ева улыбалась, как знающая себе цену женщина.

— Вы считаете свою жену серой мышью? — поинтересовалась одна из журналисток.

— Провокационный вопрос, — хмыкнул Левандовский. — Я считаю ее самой лучшей, независимо от того, какая она — серая мышь или женщина-вамп.

— Презентация нового аромата проходит очень успешно. Из этого можно сделать вывод, что количество неуверенных в себе женщин очень велико?

Адам обвел глазами бутик, с удовлетворением замечая, как женщины, да и мужчины тоже, жадно вбирают в себя новый аромат, прикрыв глаза от удовольствия. В честь запуска новой линейки в бутике бесплатно раздавали пробники «Grey mouse» объемом десять миллилитров всем желающим и людской поток не иссякал с самого начала презентации.

— На мой взгляд, многие женщины — даже самые привлекательные — часто находят причины быть недовольными собой, — ответил Адам. — Но любые комплексы отлично лечатся с помощью секса, — он снова кинул на Еву многозначительный взгляд, в то время как окружавшие их журналисты засмеялись, видимо, приняв сказанное за шутку. — Ну а если у вас нет секса — это легко поправимо с помощью «Lewandowski Grey Mouse», — добавил Адам с ухмылкой.

— Вы можете рассказать, в чем секрет вашего аромата?

— Вы серьезно? — приподнял брови Левандовский. — Если да, то советую вспомнить, что случилось с уважаемым господином Фогелем, пытавшемся узнать этот секрет.

Зал снова сотряс хохот, а Адам коснулся под столом ноги Евы, мечтая о том, чтобы пресс-конференция поскорее закончилась и можно было отправиться домой, где он продолжил бы сексуальное образование своей жены, программа которого была рассчитана на долгие-долгие годы. Удивительно, что всего несколько месяцев тому назад он не мог даже представить, что возможно настолько желать одну женщину. Свою женщину. Единственную, которая откликается на все его прикосновения так, что от этого хотел ее ещё сильнее. Рука Адама скользнула Еве между бедер, понуждая их раздвинуться. Жена неловко поерзала в кресле, и он довольно усмехнулся, начиная ласкать ее через ткань белья и сохраняя при этом сосредоточенное выражение лица, с которым слушал следующий заданный вопрос. Но не слышал.

— Как вы можете прокомментировать историю с похищением формулы духов вашими конкурентами, а именно — Райнером Фогелем?

— Ммммм… — задумчиво выдал Адам, из всего вопроса разобравший только имя «Фогель». — Господин Фогель может идти к черту, — после небольшой паузы заявил он, широко улыбаясь. — А мы с женой вас на этом покидаем. Спасибо всем!

Левандовский встал из-за стола и, взяв Еву за руку, быстро повел ее к выходу, радуясь сейчас, как никогда раньше, тому факту, что в его машине тонированные стекла.

За две недели до презентации

Санторини, Греция

День выдался по-весеннему тёплым и солнечным. Эгейское море было спокойно, лишь изредка лениво накрывая объятиями-волнами прибрежные скалы и оставляя на древних камнях свой соленый поцелуй. Адам стоял у белоснежной старой звонницы с проемами-арками, в которых звучала торжественная песнь колоколов, пока Ева шла к нему, облаченная в длинное пышное платье, удивительно гармоничная в своей красоте со всем окружающим, где сплелись в едином вечном союзе разнообразные оттенки белого и синего, начиная от лазурного моря, такого насыщенного и чистого тона, что оно казалось отражением неба и продолжая жемчужными домами и церквями с небесными куполами, уходящими ввысь. И было что-то очень символичное в том, чтобы именно здесь, на острове, имеющем форму кольца, связать свои жизни воедино отныне и до последнего вздоха.

И хотя Адам Левандовский никогда не был романтиком, сейчас, когда Ева доверчиво вложила свою руку в его, он безоговорочно верил в ожидавшую их бесконечность — любви и жизни, которая обязательно продолжится однажды в их детях.

И все клятвы, произносимые ими, которые подхватывал ветер и уносил куда-то далеко-далеко, теперь имели свой особый смысл. Не продиктованный необходимостью придуманных кем-то заезженных фраз, а шедший из глубины души, переполненной гордостью от того, что эта женщина выбрала именно его.

Выбрала, несмотря на то, что у него был крайне дурной нрав и склонность решать все проблемы самостоятельно. Несмотря на то, что изменить себя в этом он не мог. Зато мог изменить — и уже изменил — рядом с ней отношение ко многим вещам, которые раньше были всего лишь безликими словами. Ничего незначащим набором букв. Как, например, любовь. Которую по-прежнему невозможно было полностью изведать, но которую ощущал в себе так непередаваемо остро, когда смотрел в глубокие зелёные глаза.

— Не думал, что буду свидетелем хотя бы одной твоей свадьбы, а вышло так, что побывал аж на двух, — подошедший поздравить Адама Юра улыбался, обнимая его и похлопывая по спине.

— На твоём месте я бы не выглядел столь беззаботно, — усмехнулся Левандовский. — Ведь именно Галя, кажется, поймала букет?

— Да, — Панов обернулся и посмотрел на Галку, стоявшую рядом с Евой и о чем-то оживленно болтавшую. — И, знаешь, я может быть, и не против…

— Неужели я дожил до дня, когда ты влюбился, — ехидно заметил Адам, повторяя то, что когда-то говорил ему сам Юра.

В ответ на это юрист только усмехнулся, так и не сводя с Галки глаз.

— Иди уже, а то шею свернешь, — поддел его Левандовский и Панов охотно послушался совета, направившись к девушкам, а пару мгновений спустя — уже уводил Галю куда-то за часовню.

Следующим с поздравлениями подошёл отец. Обняв Адама, он сказал:

— Теперь-то ты понимаешь, сын, что я был прав, когда говорил, что мужчине без женщины нельзя?

— Нет, — покачал головой Левандовский-младший, перехватывая взгляд Евы.

— Нет? — удивленно переспросил отец.

— Нет. Мужчине нельзя без женщины, которую он любит, — заключил Адам, протягивая руки к идущей к нему жене.

Несколько лет спустя

— Вы можете ускориться? Пановы вот-вот приедут! — крикнула я в сторону большой гостиной, где Адам и дети делали вид, что наряжают ёлку. На самом же деле занимались тем, что портили очередную порцию мишуры, бегая туда-обратно от кота. И как по команде взрывались хохотом, если им удавалось прокатить уцепившегося Томаса по паркету несколько метров.

Я покачала головой, благоразумно решив перестать напоминать им, что наступление Нового года ждать их не станет, а ёлка — сама себя не нарядит. Впрочем, даже если игрушек на ней не будет вовсе — это не отменит того, что наш праздник станет самым ярким и весёлым. Хотя, для кое-кого в гостиной он уже состоялся.

Огромный дом в пригороде, который купил Адам, когда родилась наша младшая дочь, нравился мне гораздо больше того, в котором мы жили в Екатеринбурге. Но мы неизменно возвращались в мегаполис, где Адам, словно одержимый, работал, чтобы мы ни в чём не нуждались. Хотя, моё мнение, что счастье не в деньгах, а в том, что мы есть друг у друга, так и осталось неизменным. Как и то, что Новый год по заведённой традиции мы отмечали здесь, где всё дышало преддверием праздника с начала декабря.

— Всё. Пановы приехали, — сообщила я в никуда под новый залп смеха, наблюдая в окно, как Юрий паркует во дворе машину. — Дети, идите гостей встречать!