По образу и подобию (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна. Страница 26

Но Тим промолчал. Обнимал, гладил по голове, по спине. И молчал. От него пахло полем, полынью, а ещё — озоном.

— Институтские с дуба рухнули, — заикаясь, выговорила Алёна. — Медведь- пирокинетик! Идиоты! Уроды!

— Всё они правильно делают, — не согласился Тим. — Пойдём, присядь… На-ка вот, выпей.

Горячий чай. Алёна отпила немного, зубы стучали по краю кружки, — неприятно.

— Откуда у тебя «Шмель»? — спросила Алёна.

Тим посмотрел на оружие, которое так и не выпустил из рук.

— Да… — ответил неуверенно. — Завтра подумал: был медведь, надо взять.

— Завтра?! Тим!

Он пожал плечами. Сел рядом. Сказал:

— Всё дело в точке сборки. Как ты ощущаешь себя, как осознаешь. Твое текущее «Я есть», понимаешь? «Я есть» в прошлом, «я есть» в будущем, «я есть» в настоящем. Ты — есть — где?

— Я? — Алёна собрала на переносице складку. — Я сейчас здесь. С тобой.

— Да. Почти все люди есть — здесь и сейчас. Но некоторые есть в прошлом, а некоторые — в будущем. Это необычные люди. Тех, кто остался в прошлом, зовут сумасшедшими. А тех, кто живёт в будущем, иногда называют пророками.

— А ты? — напряжённо спросила Алёна. — Где есть ты, Тим?

— Везде, — абсолютно серьёзно ответил он.

— Не понимаю, — беспомощно развела руками Алёна.

— Даже Олег не понимает, — примирительно сказал Тим. — А Олег — самый умный человек на свете.

— А ты-то сам понимаешь?

— Я… — дёрнул он уголком рта, вздохнул и сказал:- Я глупее Олега…

Закатное солнце заливало мир кровавым багрянцем. Длинные тени от поддонов с саженцами протянулись синими стрелами к самым ногам. Алёна вспомнила, как отбросила в сторону кадку с растением, когда появился медведь, и вздохнула. Погибшую ёлочку стало внезапно очень жаль, в носу снова защипало. Девочка украдкой утёрлась, позаботившись, чтобы Тим не заметил. Тим старательно смотрел в сторону. Алёна осторожно вытянула у него из руки «Шмель».

Старая модификация плазмогана малой мощности, сейчас такие уже не выпускают. По прикладу тянулась гравированная золотом надпись: комадару Флаконникову Тимофею за отвагу и мужество, проявленные при обороне Эль- Харькау…

— Ты служил в армии, Тим? — удивлённо спросила Алёна.

Он кивнул. Сказал:

— Олег бесился. Кричал, что я — чёртов адреналиновый наркоман и что наука в его лице собственноручно оторвёт мне голову, если я вздумаю геройски погибнуть. И знаешь, что я думаю? — Тим выжидательно замолчал.

— Что? — не выдержала Алёна.

— Что вот именно он оторвал бы точно.

Алёна только головой покачала. Ей трудно было представить Олега Ольгердовича в бешеном состоянии. Чтобы тот кричал, ругался, выходил из себя. Кажется, такое было просто невозможно в принципе.

— Не доводи его, — предупредил Тим. — Тебе не захочется ещё раз увидеть, каков он, когда действительно зол.

Алёна молча ткнулась лбом Тиму в плечо. Прижалась плечом, боком. Сказала:

— А мне, чтобы ты знал, Тим, наплевать, что ты такой. Вот! Наплевать, и всё. Я… я тебя люблю. Я хочу быть с тобой.

Как в омут с головой, на выдохе. Чуть отстранилась, посмотрела ему в лицо. В серой грусти его глаз можно было утонуть, с гарантией. Тим погладил её по щеке. Лёгкое касание, почти невесомое, но оно всколыхнуло жаркое чувство какого-то особенного родства, глубокого и полного, как океан.

— А я хочу, чтобы ты жила, — серьёзно сказал Тим. — Но это возможно только, если ты уйдёшь на «Ковчеге». Поэтому, пожалуйста, очень тебя прошу: слушай Олега. Что бы он ни говорил, не спорь с ним.

— Хорошо, не буду, — согласилась Алёна.

— Врёшь ведь, — безнадёжно сказал он.

Она покачала головой:

— Не-а.

Она не очень-то понимала, что говорил Тим, о чём пытался предупредить её. Всё это было неважно. Здесь и сейчас — неважно. Эхом отдались в памяти слова Огнева: «Если небо рухнет без этого парня, то хватай и не оглядывайся». Дельный совет, правильный. Алёна сама потянулась обнять, сама поцеловала — первой, и Тим не оттолкнул её.

— Я хочу быть с тобой, — лихорадочно говорила Алёна, пьянея от собственного дерзкого решения. — Я хочу быть с тобой! Сейчас… и всегда…

Мысли путались, растворяясь в пожаре желания.

Возвращались обратно в ало-сиреневых сумерках. Солнце почти скрылось за горизонтом, и земля исходила белесоватыми струйками тумана, отдавая накопленное за день тепло. Терпко пахло полынью и цветущим тимьяном. Тим вёл кар, Алёна смотрела на него, на тонкий его профиль, отчёркнутый закатным светом, на его руки и ей казалось, что она сейчас лопнет от переполнявшего всё её тело запредельного, бессовестного счастья. «Мой», — думала она с горькой нежностью, вспоминая случившееся между ними. — «Мой мужчина…»

Думать так было тревожно и сладко. Одновременно виновато и яростно. И очень не хотелось, чтобы дорога заканчивалась. Хотелось продлить этот миг в бесконечность, застыть в закатных лучах, как застывают мушки в янтаре, навсегда.

У дома их встречали. Алёна ещё издали заметила громадную машину Огнева. Села ровнее: сейчас начнётся. Снова. И не ошиблась.

У мамы при виде Тима так вытянулось лицо, что за неё стало даже немного страшно. Огнев хмурился, но Огнева, в отличие от мамы, можно было не бояться.

Женщина, отправившая Алёну на Южный склон, кивнула им обоим и сказала:

— Добрый вечер, Тим.

Тим спрыгнул на землю, кивнул в ответ:

— Здравствуйте, профессор Смехова.

Смехова! Гелена Андреевна Смехова, дочь Андеря Смехова, одна из создателей генетической линии «герад». Наверное, в древности так чувствовали себя люди, внезапно повстречавшие на своём пути бога. Алёна сама не знала, откуда выскочила у неё такая ассоциация, но она очень точно отражала произошедшее. Вот откуда лицо этой женщины показалось знакомым: Алёна восприняла очень много о ней из информа, — в картинках.

— Что скажешь, дочь? — сухо поинтересовалась мама.

Она была в последнем градусе раздражения и гнева, Алёна ощутила мамины эмоции так остро, словно владела телепатической паранормой. Зараза! «Кажется, я попала», — мрачно подумала девочка, ещё не подозревая даже, насколько.

Но Алёна не успела ничего сказать. Сказал Тим. При первых же звуках его голоса Алёну окатило ужасом: опять!

— Майор Огнев, герой Гамограда, — сказал он, обращаясь к Огневу. — Хорош, ничего не скажешь.

— Какой он тебе майор, он ка… — начала было мама гневно, но Огнев коротко бросил сквозь зубы:

— Тихо.

Шагнул к Тиму, сказал:

— Извини, парень. Так получилось.

— Хреново у тебя получилось, — безапелляционно выдал Тим, его несло, и остановиться он не мог. — Зелёный дом под острой крышей… Дом номер восемь, семеро по лавкам, двое под полом, четвёртый — на окне. Хочешь сделать правильно, делай наоборот. Хочешь свернуть направо, уходи влево. Будешь бежать, опоздаешь, будешь идти — не успеешь…

— Тим! — не выдержала Алёна. — Тим! Ты опять!

Он встряхнул головой, посмотрел на неё, усмехнулся. Сказал:

— Не опять, а снова.

Огнев выругался сквозь зубы. Сказал:

— Мне срочно надо вернуться в расположение!

— Я бы с тобой поехал, майор, тебя же занесёт на поворотах, — сказал Тим и добавил горько:- Но ведь не возьмёшь же…

Огнев молча смотрел на него. Потом прошептал еле слышно:- Хочешь сделать правильно, делай наоборот, — и добавил, уже в полный голос:- Пошли, парень. Возьму!

— С ума сошёл! — обрела дар речи мама. — Не отпущу!

— Рита, не вмешивайся! — коротко приказал Огнев, приказал совершенно непререкаемым тоном боевого командира, и мама не посмела спорить, отступила в сторону.

— Я поведу, — вызвался Тим, и Огнев снова с ним согласился.

Машина рванула с места с бешеной скоростью.

— Чёрт знает что! — высказалась мама нервно. — Алёна! Как тебе в голову пришло снова путаться с этим несчастьем! Ты что, так и не поняла, что он на самом деле такое?!

— Я не путаюсь, — угрюмо сказала Алёна. — Я его люблю.

Ну, вот, всё сказано. Всё сказано предельно ясно и чётко. И останется только рассказать про контракт и Олега Ольгердовича чуть погодя. Камень с души…