По образу и подобию (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна. Страница 44

«И он тоже здесь», — удивилась Алёна. Но потом поняла, что где же ещё быть капитану, как не здесь…

— Нет, и ещё раз нет. Если ты думаешь, парень, что вот это, — яростный жест на корчившуюся в агонии планету, — даст тебе место на моём корабле, ты ошибаешься! Я не позволю тебе поставить под удар…

— Я не приношу несчастий, — тихо сказал Тим, не поднимая головы. — Я их предупреждаю. Я на них указываю. Я стараюсь их предотвратить или уменьшить, если предотвратить не удаётся. А иногда одного моего присутствия бывает достаточно, чтобы ничего из того, что должно было произойти, не случилось вовсе. И если я здесь, значит, так надо, Питер. Я здесь — поэтому. А не потому, что я здесь.

— И много ты предотвратил? — язвительно осведомился капитан Ольмезовский.

— Много, — Тим, не поняв сарказма, ответил на прямой вопрос. — Я спас Северо- Восточный Регион от…

— Хватит! — в бешенстве рыкнул капитан. — Хватит нести чушь!

— Эх, парень, — сказал Огнев. — Выражался бы ты яснее, что ли… Говоришь загадками, как этот… дельфийский оракул.

— Я и есть оракул, — без тени насмешки выдал Тим. — Проводник неопределённого- свершаемого… Знающий — знает, понимающий — поймёт. Синее небо, поле над парком и новое солнце… Лети в пекло, Питер, лети в пекло, лёгкой тебе дороги и ясной звезды.

Мир вокруг снова поплыл, растекаясь и собираясь снова.

— Тим! — вскрикнула Алёна.

И всё исчезло. Тим сунулся головой вперёд и упал бы, если б Алёна не подхватила его.

Капитан злобно выругался.

— Как это понимать? — спросил он. — Про пекло.

— Буквально, — посоветовал Огнев, присаживаясь на корточки и осматривая Тима. — Ну, что… нормальный здоровый обморок… жить будет… Буквально понимай, Пит. И смирись с тем, что автор АСУ-Таис* в качестве бортмеханика — не такое уж плохое приобретение.

Огнев взял Тима на руки, кивнул Алёне:

— Пошли… Нечего тут рассиживаться…

Капитан пошёл за ними следом, злобно шипя сквозь зубы все ругательства, какие мог припомнить. Он замолчал, когда понял, что повторяется. Правда, произошло это не скоро…

*АСУ-Таис — автоматизированная система контроля управления корабельными двигателями типа АИ-С-92, установленными на двадцать девятом «Ковчеге»

«Ковчег» изменил первоначальный маршрут. Он пошёл не к Плутону, как намеревался изначально, а к Венере и Меркурию — забрал оттуда персонал научных станций «Гелий-8» и «Акацуки-12». Потом вернулся на орбиту Земли и принял население Селена-Лэнда, после чего оверсаном вышел к Марсу, прошёл мимо Юпитера и Сатурна, вышел на орбиту Урана…

Всего в общей сложности двадцать девятый «Ковчег» принял на борт около полутора миллионов человек, работавших в космосе на момент гибели Старой Земли. Солнечная Система опустела — до лучших времён…

За орбитой Плутона «Ковчег» совершил гипер прыжок

ГЛАВА 7

Закат был обыкновенным, обыкновеннее некуда. Каменистая пустыня с редким вродехвойником, большое озеро, река. Всё это так напоминало Землю, что становилось обидно. Чёртовы кулижки, шестьдесят световых от Солнца, и всё затем, чтобы высадиться на мезопланету, практически ничем не отличающуюся от Земли! На самом деле, это было громадной удачей, сюрпризом от мироздания людям, потерявшим родной дом. Но Алёна, изо дня в день обходившая периметр базы на пару со старшим, телепатом второго ранга комадаром Скобелевым, испытывала лишь тухлое разочарование.

Где сверкания неземных солнц, инопланетные чудовища, чужой разум, приключения?!

А нету. Топаешь в полной броне, с карабином «Саян-7» наперевес, и одно и то же перед глазами, и одно и то же, и конца краю тому не видать. Между прочим, жарко. Тут сейчас лето в разгаре. И пахнет оно совершенно так же, как и на Земле, в защищённом климат-контролем Нижнем Городе — травами, хвойной смолой, прогретым за день камнем. Но на дежурстве всё это ты не воспринимаешь никак из- за фильтров брони…

А шлем деактивировать — старший тут же по башке настучит. И… и вообще… Тим как-то брякнул походя, что если хочешь жить, держи забрало в боевой готовности. Ну, в своей манере стукнутого пыльным мешком сфинкса, разумеется. Многие отнеслись скептически, Алёна приняла к сведению безоговорочно. И командиры приняли к сведению. Так что народ ворчал, но терпел, а кому всё же становилось невмоготу, того убеждали добрым словом и кулаком.

Потёрла пальцем кольцо на безымянном пальце другой руки. Простое тонкое золотое колечко, с которым девушка не расставалась даже во сне. Она вступила в официальный брак с Тимофеем Флаконниковым, когда «Ковчег» прибыл на орбиту Юпитера. Мама с Огневым, кстати, сделали то же самое. Отметили двойную свадьбу. Скромно, не до размаха всем было в таких-то условиях. Но церемония прошла в знаменитом Зале Роз на Ганимеде, с огромными, во всю стену, окнами — не экранами, настоящими окнами! Алёна навсегда запомнила восходящий над полем генномодифицированной пшеницы громадный Юпитер. Вышло очень красиво…

«Ковчег» шёл к точке прыжка ещё пару месяцев. И четыре месяца ушло на дорогу к единственной пригодной для жизни планете у новой звезды, жёлтого карлика, так похожего на брошенное Солнце. У звезды не было имени, только неудобоваримый каталожный номер. Планету же назвали без долгих раздумий Сильфидой…

Почему Сильфида? А спроси. Может быть, из-за того, что здесь не было океанов, только многочисленные небольшие моря и крупные озёра. Может быть, из-за чего-то другого. Алёна не вникала.

— Не нравится мне всё это, — вдруг сказал Скобелев, останавливаясь и с отвращением рассматривая закат. — Что-то тут… Не нравится, в общем.

— Вы что-то чувствуете? — спросила Алёна с любопытством.

Телепат всё-таки. Второго ранга…

— Нет, — мотнул он головой. — Если ты имеешь в виду ментальную деятельность иного разума, то — нет. Планета явно лишена высшей формы жизни, что к лучшему.

Но мне что-то здесь всё равно не нравится. А что твой говорит?

Алёна пожала плечами. Сказала:

— Не вылезает от своих любимых реакторов.

— Смешно. Ведь «Ковчег» дальше уже не пойдёт. Мог бы оставить…

— Не оставляет, — сказала Алёна. — Значит, корабль всё-таки уйдёт отсюда.

— Хотелось бы знать, почему, — задумчиво выговорил Скобелев. — И все ли уйдут… Может быть, кто-то останется…

«Ковчег» был переполнен, это да. Пока не завершили свою работу микробиологи, пока не была подготовлена перевалочная база, не проведена необходимая картографическая работа хотя бы в пределах тысячекилометрового радиуса от базы, великое переселение из тесного пространства корабля на просторы нового дома не начиналось.

А так-то народу и ресурса вполне хватило бы на две колонии. «Может быть, действительно мы разделимся? — думала Алёна. — Тогда понятно, почему Тим возится с бесполезными вроде бы двигателями. Ведь план экспедиции — освоение новых планет, создание новых колоний. И если вместо одной колонии удастся создать две — это же хорошо?»

Тим изменился после того, как пришёл в себя — где-то на седьмые сутки после ухода с орбиты Земли. Лицо резко, скачком, повзрослело, на переносице залегла острая складка, волосы стали совсем седыми. Мальчишкой, как раньше, уже не назовёшь, и на биологический свой возраст всё равно не тянет, так, странное что-то — юноша лет двадцати с совершенно неюным взглядом… Но самым пугающим стало молчание. Тим молчал почти всегда. Смотрел, слушал и молчал, никак не показывая, что досужие разговоры задевают его. А говорили иногда прямо в глаза, ничуть не стесняясь. В такие моменты Алёна стискивала кулаки, готовясь если не убить, то искалечить. Но Тим брал её за руку, и огонь на пальцах угасал, едва родившись…

А ещё скоро должна была появиться на свет девочка Лада. Через три недели, или, может быть, даже через две. Хорошо, если бы она родилась уже на планете, но надежда на это оставалась слабой. Детей, в особенности же, ещё не рождённых, привезут сюда в самую последнюю очередь…

После смены Алёна тщательным образом проверила броню (а попробуй не проверь, это ещё в тренировочном на Земле вдолбили на уровне рефлексов, методами академика Павлова!) И только потом вынула из кармашка в шкафчике свой терминал и активировала его. Сообщений было мало, всего два. От мамы с Огневым.