По образу и подобию (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна. Страница 59

Парень резко вскинул голову. В неверном фиолетовом свете его глаза казались чёрными. Он медленно осмотрелся, и всё понял, но лицо его не дрогнуло. Железной выдержки товарищ! А может быть, головой тронулся, пока спал? Сбрендивший чужой

— та ещё радость.

На всякий случай Алёна скрестила пальцы, чтобы легче было вызвать огонь, если вдруг что. Драки ещё не хватало для полного счастья. С только что проснувшимся. Накостылять ему не составит труда, но хорошее же это будет начало межрасового контакта!

Но драки не случилось.

Парень спустил ноги и спрыгнул вниз, полагая, что тут же встанет на ноги. Но коленки у него разъехались, и он растянулся бы на полу, если бы Алёна не подхватила. А из нижней части вродесаркофага вдруг сам собой выдвинулся лоток со сложенной одеждой. Очень разумно, а, главное, вовремя. На молодого обнажённого мужчину смотреть, конечно, приятно, но не ходить же ему голым всё время? Алёна уже думала пожертвовать своей курткой, но проблема, слава богу, решилась.

Она помогла одеться, удивляясь молчанию парня. Он принимал происходящее как должное, принимал её помощь как нечто само собой разумеющееся, вот же вопрос, почему. Алёна пыталась представить себя на его месте, и понимала, что вела бы себя совсем по-другому. Разность менталитетов? Нет, кажется, здесь крылось что-то ещё…

Сложный пасс рукой, и прямо в воздухе соткалась голографическая панель управления. Ментальные технологии? Парень — телепат? Алёна держалась настороженно, внимательно наблюдая за происходящим.

В зале вспыхнул резкий свет, Алёна зажмурилась, ослепнув на какое-то время. Проморгавшись, она увидела на панели что-то вроде отчёта — схема с ровными овальными рядами, должно быть, каждый овал означал капсулу вродесаркофага. Все овалы были обведёны фиолетовым контуром, кроме одного. Мгновение, картинка сменилась, снова овалы, на этот раз — все фиолетовые. И ещё один экранный лист. И ещё.

Господи, да сколько же тут было анабиозных залов! И ни в одном больше не оказалось действующей капсулы!

Экран вспыхнул, растянулся в огромное сияющее поле, мигнул, и показал окружающий космос. Сине-зелёную вечную степь Первой Луны, бело-голубой шар Планеты, и… «Ковчег», включивший маршевые двигатели.

— Боже! — закричала Алёна, и от избытка чувств толкнула чужого в плечо. — Они уходят! Уходят! Сделай что-нибудь! Задержи их!

Вспыхнуло яркое пламя и тут же погасло, сворачиваясь в точку. Вот, значит, как выглядит гиперпрыжок со стороны… И снова экран изменился, показал в замедленном темпе — вот корабль разгоняется, вот вспыхивают дюзы, начинается свёртка пространства… Длинной пунктирной линией продолжилась траектория, и, уже схематично, расположение звёзд, карта, да, карта, именно так. Карта точки выхода. Инопланетная база отследила, куда отправился «Ковчег»!

Чужой жестом велел Алёне следовать за ним. И быстро пошёл в сторону ангара. Алёна едва поспевала, на каждый его шаг делая своих три. Ну, да, он высокий, ноги длинные. Но, чёрт его забери, он же только что вышел из анабиоза! В котором пролежал один бог знает сколько лет. Не сто, и не двести, так уж точно.

В ангаре их уже ждала готовый к полёту куб пространственной машины. Алёна увидела, как отъезжает от неё маленькая платформа. Заправщик? Автоматический механик? Грамотный выбор, кстати. Пространственник способен подняться сквозь атмосферу в космос. Атмосферник же в космосе летать не сможет никогда…

Внутри оказалось просторное помещение, без кресел, без пульта управления. Ничего, темнота и пустота. Но только какая-то живая пустота. Алёна хмурилась, пытаясь понять, в чём подвох. И тут подвох обрушился на неё волной, запечатывая тело в тугой прозрачный кокон. Алёна не стала дёргаться, понимая: так надо. В космосе без надёждой противоперегрузочной системы не летают.

В следующий миг исчезла темнота. Качество изображения было потрясающим: Алёне казалось, что она просто висит над полом ангара, безо всякой поддержки. Трудно было поверить, что на самом деле находишься внутри инопланетного космического аппарата…

Машина начала движение, стремительно набирая скорость. Какие-то секунды, и под ногами уже стелилась вечная степь Первой Луны, укрытая гигантскими полотнищами солнечных батарей. База вышла из спящего режима и развернулась на широкую ногу. Процесс восстановления, кстати, ещё не завершился… Выглядело всё это феерично, не по-человечески и, чего уж там, страшно.

Можно понять, почему наученный горьким опытом Сильфиды «Ковчег» рванул, роняя тапки, подальше отсюда!

Пространство скрутилось, растянулось, вывернулось наизнанку и расправилось вновь. Алёна еле удержалась от воплей, губу в кровь прокусила, но сдержалась. Нельзя было потерять лицо ни в коем случае. Но пронаблюдать процесс гиперпрыжка, так сказать, изнутри — зрелище не для слабонервных.

Но в другом пространстве не было «Ковчега»… Только пустой, безлюдный, равнодушный космос…

Вновь, как в анабиозном зале, соткался перед лицом огромный голографический экран-карта. На нём сходились и расходились какие-то спирали, голограммы, значки, матрицы, потом всё застыло в виде карты и нескольких, отмеченных фиолетовым, областей. Алёна хмурилась, соображая.

Да, «Ковчег» был здесь. Остались следы. По экрану бежали косые столбики письменных знаков, наверное, подробная информация о результатах сканирования. Корабль был здесь, вне всяких сомнений. Был, и сразу же ушёл в следующий прыжок. Карта показывала наиболее вероятные направления, штук двенадцать- тринадцать. Совершенно разные области. Огромный разброс, если представить себе космические расстояния. Исследовать каждуый вектор возможного ухода? Но где гарантии, что «Ковчег» никуда не двинулся после второго прыжка? От Сильфиды уходили — сделали пять прыжков подряд, и только потом занялись поиском подходящей звезды с планетами. И здесь, скорее всего, случилось то же самое.

Алёна закрыла глаза, испытывая тихий, холодный, вымораживающий душу в ноль, ужас. Она только сейчас как следует поняла, что это такое, остаться одной. Совсем одной среди чужих равнодушных звёзд, рядом со странным парнем чужой нечеловеческой расы. Никто не спасёт. Никто не поможет. Всё. Пропала.

Окончательно и бесповоротно.

Обратную дорогу Алёна провела в сумерках сознания, с яростным отрицанием всего произошедшего. «Как же так, — билась в мозгу одна-единственная мысль. — Как же, мать вашу, так! Улетели, бросили…. Ну, как вот так?!» На этой волне она провалилась в муторный, полный невнятных кошмаров сон. Очнулась только, когда машина вышла на гало-орбиту Первой Луны…

В ангаре новый знакомец призадумался перед тем, как выйти. Коснулся пальцами переносицы, словно у него болела голова. Алёна вдруг заметила бисеринки пота у него на висках… Устал. Ещё бы, только что из анабиоза, и многочасовой межзвёздный перелёт, туда и обратно. Он из железа? И смотрит как-то странно. Косится. Словно решает, надо ли или всё-таки не надо…

— Что? — не выдержала Алёна напряжения. — Что-то случилось? Тебе плохо?

Он решился. Плавный жест рукой, и откуда-то из пустоты, вновь возникшей внутри корабля-разведчика, возник лоток с прозрачными кубиками. В кубиках находилась какая-то жидкая дрянь, а на стенках красовались причудливые знаки и цветные полосы. Чужой взял два кубика, решительно закатал себе рукав и приложил к вене. Жидкость всосалась прямо сквозь стенку и кожу, мгновенно. Парню явно полегчало.

— Ох, и плохо же тебе будет, — сказала на это Алёна. — Стимуляторы после анабиоза и прогулки — зло.

Он посмотрел на неё. Алёна запнулась, испугавшись сочувственной жалости в его взгляде. Накрыло с головой отчётливым ощущением, что плохо сейчас будет именно ей. И вовсе не потому, что сутки с лишним ничего не ела, что для носителя пирокинетической паранормы, прямо скажем, не комфорт ещё тот.

Чужой повел ладонью, вызывая в в воздух голографический экран. Несколько пассов, и экран исправно начал показывать запись. Запись с поверхности. Первая Луна. Полуразвёрнутые солнечные батареи, их ни с чем не спутаешь. Короткая башенка на краю батарейного поля, вращается. И вдруг выстреливает огнём…