Талантливый мистер Рипли - Хайсмит Патриция. Страница 29

Из Парижа в Италию он вернулся более длинным путем, заночевал в Лионе, а затем и в Арле, чтобы посмотреть места, изображенные на картинах Ван Гога. Ему удалось сохранить веселое и спокойное расположение духа, хотя погода стояла ужасная. В Арле, несмотря на то что дождь, подгоняемый свирепым мистралем, вымочил его до нитки, он постарался отыскать те точки, где стоял Ван Гог, когда писал тот или иной пейзаж. В Париже купил великолепный альбом репродукций Ван Гога, но не мог взять его на улицу в такой дождь, и пришлось десять раз сходить в гостиницу и обратно, чтобы убедиться, что он правильно выбрал точку. Он осмотрел Марсель, нашел его скучным, если не считать главной улицы Канебьер, и отправился поездом на восток, сделав остановки на один день в Сеи-Тропезе, Каине, Ницце, Монте-Карло. Обо всех этих городах он много слышал, и они оказались именно такими, какими он их себе представлял, хотя сейчас, в декабре, над ними висели серые зимние тучи и не было веселой толпы на улицах, даже под Новый год в Ментоле. В своем воображении Том населял все эти места людьми; мужчины и женщины в вечерних туалетах спускались по широкой лестнице казино в Монте-Карло, курортники в ярких купальных костюмах, легкие и праздничные, как акварели Дюфи, гуляли под пальмами на Английском бульваре в Ницце. Американцы, англичане, немцы, шведы, итальянцы… Любовные приключения, разочарования, ссоры, примирения, убийства. Лазурный берег волновал Тома, как не волновало ни одно место в мире, где он побывал. И ведь он был такой крохотный, этот изгиб Средиземноморского побережья с нанизанными на него, точно бусы, чудесными названиями – Тулой, Фрежюс, Сен-Рафаэль, Канн, Ницца, Ментона и, наконец, Сан-Ремо.

В Риме, куда он вернулся четвертого января, его ждали два письма от Мардж. Она еще не закончила черновой вариант книги, но послала три четверти рукописи и все фотографии американскому издателю, с которым связалась прошлым летом, и он ответил, что идея его заинтересовала. Мардж писала:

Второе письмо было более сдержанным. Том знал почему: за месяц он не послал ей даже открытки. Мардж писала:

Мысленным взором Том видел, как она пишет это письмо и плачет. У него возник порыв написать ей письмо, сообщив, что он только что вернулся из Греции, и, дескать, получила ли она две его открытки? Но безопаснее было, чтобы она уехала в Америку, не зная точно, где он находится. Том не стал ей писать.

Его тревожила, хотя тоже не слишком, возможность того, что Мардж приедет в Рим повидаться с ним раньше, чем он подберет себе квартиру. Она может его найти, прочесав все гостиницы, в квартире же не найдет никогда. Состоятельные американцы обычно не сообщали о своем приезде в полицию, хотя подразумевалось, что всякая перемена адреса фиксируется там. Том однажды разговаривал с американцем, постоянно проживающим в Риме. Тот снимал квартиру и говорил, что сам никогда не беспокоился по поводу полиции и она никогда не беспокоила его. На случай, если Мардж внезапно нагрянет в Рим, у Тома висела наготове в шкафу его собственная одежда. Он ничего не изменил в своей внешности, кроме цвета волос, а это было легко объяснить: мол, выгорели на солнце. Ну и пусть Мардж отыщет его, ничего страшного. Первое время Том забавлялся карандашом для бровей – у Дикки брови были длинные и чуть приподняты к рискам. И еще накладывал немного грима на кончик носа, чтобы сделать его длиннее и острее. Но и то и другое было легко заметить, и он от этого отказался. В перевоплощении главное – проникнуться настроением и характером человека, роль которого играешь, да еще усвоить соответствующую мимику. Остальное приложится.

Десятого января Том написал Мардж, что три недели был в Париже один, а теперь вернулся в Рим, что Том уехал из Рима месяц назад, сказав, что поедет в Париж, а оттуда в Америку, но в Париже они не встретились. Что он еще не снял квартиры в Риме, по ищет ее и, как только найдет, сообщит адрес. Он рассыпался в благодарности за посылку с рождественскими подарками:

Мардж прислала ему тот самый свитер с полосками в виде буквы V, который она еще с октября вязала, то и дело примеряя на Дикки, альбом живописи раннего Возрождения и бритвенный набор в кожаном футляре с инициалами «Г. Р. Г.» на крышке. Посылка пришла только шестого января, из-за нее-то он и взялся за перо. А то еще Мардж подумает, что он не получил ее, чего доброго, испугается, не случилось ли с ним беды, и кинется его разыскивать. Он спрашивал, получила ли она его посылку. Он отправил ее из Парижа и выражал опасения, что она придет с опозданием. Он приносил извинения и писал:

Письмо было выдержано в том рассеянном и немного меланхолическом духе, в каком Дикки всегда писал письма. Его нельзя было назвать ни теплым, ни холодным, и оно ничего не говорило по существу.

На самом деле Том уже снял на год квартиру в большом многоквартирном доме на Виа Империале неподалеку от Порта-Пинчана, хотя и не предполагал подолгу жить в Риме, особенно зимой. Ему просто хотелось иметь дом, прочный тыл, которого у него не было уже много лет. К тому же жить в Риме было престижно. Рим был частью его новой жизни. Ему будет приятно сказать где-нибудь на Мальорке, или в Афинах, или в Каире: «Да, я живу в Риме. У меня там квартира». Именно так принято говорить в кругу богатых американцев, разъезжающих по свету. Иметь квартиру где-нибудь в Европе было для них так же естественно, как иметь гараж у себя на родине. Тому хотелось также, чтобы его квартира и выглядела изысканно, если даже он не станет приглашать гостей. Сначала он предпочел не иметь телефона, даже если номер не будет включен в телефонную книгу. Но потом установил его, посчитав скорее мерой предосторожности, чем источником опасности. В квартире была большая столовая, спальня, нечто вроде маленькой гостиной, кухня и ванная. Обстановка, пожалуй, чересчур роскошная, но это подходило к респектабельному району и к респектабельной жизни, которую он собирался вести. Квартирная плата составляла сто семьдесят пять долларов в месяц зимой, включая отопление, и сто двадцать пять летом.