Тот, кто следовал за мистером Рипли - Хайсмит Патриция. Страница 28

Том не стал говорить, что, прежде чем отыскать свою «единственную», он еще повстречает не одну и не двух таких, как Тереза.

В среду после полудня Тома ждал приятный сюрприз — звонок от Ривза: искомая вещь будет к вечеру готова и к середине следующего дня доставлена в Париж. Если Том очень торопится, то может забрать «это» сам по такому-то адресу, если же время терпит, то ему вышлют «это» заказным письмом. Пунктуальный, как всегда, Ривз, кроме парижского адреса, указал даже этаж. Том на всякий случай попросил номер телефона, Ривз дал и его.

— Быстро сработано, Ривз, спасибо огромное.

Том подумал, что в принципе можно было бы послать документ заказной почтой прямо из Гамбурга, зато авиапочта сэкономила ему целые сутки.

— За это небольшое дельце пожалуйте две тысячи, — проговорил Ривз. Хотя ему еще не исполнилось сорока, голос у него был скрипучий, как у старика. — Это недорого, — говорил он, — учитывая сложности. Я имею в виду возраст и хорошее состояние вещи. И потом, думаю, твой приятель может себе позволить такую сумму, — добродушно и с легкой иронией заключил Ривз. Том его понял. Это означало, что Ривз догадался о Фрэнке Пирсоне.

— Сейчас долго говорить не могу. Деньга получишь по обычному каналу, — сказал Том. Под «обычным каналом» подразумевался швейцарский банк. — Никуда не собираешься уезжать в ближайшее время?

У Тома не было определенных планов, но все не предугадаешь, а Ривз умел быть незаменимым в определенных ситуациях.

— А что? Думаешь приехать?

— Да нет, просто так спросил, — отозвался Том, всегда опасавшийся, что его телефон может прослушиваться.

— Ты чего-то не договариваешь. — Вероятно, Ривз не исключал того, что Фрэнк скрывается либо в Бель-Омбр, либо где-то рядом. — В чем, собственно, проблема? Или это не телефонный разговор?

— Вот именно. Еще раз большое спасибо, Ривз.

Окончив разговор, Том подошел к окну. Фрэнк в светло-голубых джинсах и темно-синей рубахе зачищал лопату у дальнего края розария. Он работал основательно и неторопливо, как будто занимался этим всю жизнь, и никак не был похож на дилетанта-торопыгу, который выдохся бы уже через четверть часа. Том не мог не подивиться его усердию. Или Фрэнк рассматривает этот тяжкий физический труд как своего рода форму покаяния? Весь прошедший день и утро нынешнего Фрэнк читал и слушал пластинки. Кроме того, он успел выполнить кое-какую «черную» работу, вымыл машины и подмел погреб. Последнее включало в себя перестановку с места на место тяжелых подставок для винных бутылок.

Том подумал насчет поездки в Венецию. Перемена обстановки, возможно, взбодрит паренька, заставит его прийти в какому-то определенному решению. Тогда Том посадил бы его на самолет до Нью-Йорка, а сам вернулся бы домой. Или двинуть в Гамбург? Тоже перемена обстановки. Правда, Тому не хотелось впутывать в это дело Ривза, да и сам он предпочел бы поскорее с ним развязаться. Оставалось надеяться, что новый паспорт придаст Фрэнку мужества и он предпочтет уехать один, чтобы завершить свое Великое Приключение по собственному сценарию.

В четверг около двенадцати Том позвонил по парижскому номеру. Ему ответила женщина. Говорили по-французски. Том назвал себя и услышал:

— Да-да, все в порядке. Заезжайте сегодня во "торой половине дня. Вас это устроит?

Похоже, говорила не горничная, а хозяйка дома.

— Вполне. Около половины четвертого.

— Прекрасно.

Элоизе Том сказал, что ему нужно лично переговорить в Париже с ответственным за их банковские вклады. Он обещал вернуться не позднее шести. Том не превышал кредита, просто один из чиновников моргановского фонда ценных бумаг время от времени снабжал его не очень секретной и довольно скудной информацией о предполагаемых колебаниях курса акций, хотя, как правило, Том предпочитал обычный, устойчивый процент бессмысленной трате времени и риску, с которым связана игра на бирже.

Его объяснение было принято. Элоизу волновало совсем иное — состояние матери. Этой моложавой даме лет пятидесяти с небольшим, отнюдь не склонной жаловаться на здоровье, предстояло пройти обследование. В случае негативных результатов тестов ей грозила операция. Том, правда, успокаивал Элоизу тем, что профессия обязывает врачей готовить пациентов к наихудшему.

— У нее цветущий вид, — сказал он. — Будешь звонить — передай ей от меня самые наилучшие пожелания.

— Билли едет с тобой?

— Нет, остается. Хочет еще кое-что сделать для нас по саду.

На Рю-де-Сирк Тому удалось быстро найти свободное место на платной парковке вблизи от нужного дома. Здание было старое, ухоженное, двери подъезда открывались традиционным нажатием на кнопку, а когда Том вошел внутрь, то увидел большой холл и окошечко консьержки в углу. Он сразу поднялся на лифте до третьего этажа и позвонил в дверь с табличкой «Шулье».

Дверь приоткрылась, и он увидел высокую женщину с копной рыжих волос.

— Вы Том? Проходите сюда, пожалуйста.

Она повела его по коридору и отворила дверь в гостиную со словами:

— Кажется, вы уже встречались.

С улыбкой на сочных губах и подбоченившись, перед Томом стоял не кто иной, как Эрик Ланц.

На низеньком столике перед диваном был поставлен поднос с кофе.

— Да-да, Том, это снова я! Как живете-можете?

— Отлично, спасибо, а вы? — отозвался Том.

Рыжеволосая женщина вышла, и они остались одни. Откуда-то из внутренних комнат глухо доносилось стрекотанье швейных машин. «Что тут такое происходит? — подумал Том. — Может, как в гамбургской квартире Ривза, здесь тоже работает какое-нибудь подпольное производство под прикрытием пошивочной мастерской?»

— Вот, пожалуйста, — раскрывая кейс с замочками, сказал Эрик. Среди толстых белых конвертов он выбрал тот, что потоньше, и вручил его Тому. Перед тем, как открыть его, Рипли оглянулся через плечо. Они были в гостиной одни. Конверт не заклеен. Означает ли это, что Эрик туда заглядывал и видел паспорт? Вполне возможно. Тому не очень-то хотелось рассматривать документ при Эрике, но желание увидеть, насколько хорошо выполнен заказ, перевесило, и он вынул паспорт из конверта.

— Думаю, вы останетесь довольны, — послышался голос Ланца.

На фотографии Фрэнка красовалась обычная официальная марка; штамп паспортного отдела города Нью-Йорка — частично на фото, частично под ним — удостоверял идентичность фотографии и лица, на чье имя выписан документ — Бенджамина Гатри Эндрюса, уроженца Нью-Йорка. Дальше следовали данные о дате рождения, росте, весе и возрасте, вполне подходившие для Фрэнка, за исключением того, что по новому паспорту Фрэнку уже исполнилось семнадцать, но это было неважно. На взгляд Тома — а у него был некоторый опыт в подобных вещах, — сработано было чисто. Если смотреть через лупу, то можно было заметить, что контуры штемпеля на фотографии и на странице чуть-чуть не совпадают, — или ему это лишь померещилось? На оборотной стороне первой страницы — полный нью-йоркский адрес родителей. Документ был выдан месяцев пять назад с отметкой прибытия в аэропорт Хитроу, Лондон; далее следовала отметка о выезде во Францию и затем — в Италию, где, судя по всему, бедняга владелец паспорта и утратил свой документ. Относительно вторичного въезда во Францию пометки не было, но Том был уверен, что при нормальных обстоятельствах никто на таможенном контроле не будет разбираться в датах о въезде и выезде, едва видных на марках налогового сбора.

— Отличная работа, — сказал Том.

— Ему осталось только расписаться на собственной фотографии, — заметил Эрик.

— Вы случайно не в курсе — имя владельца изменено, или же настоящий Бенджамин Эндрюс в этот самый момент, возможно, активно разыскивает свой документ? — спросил Том, поскольку не заметил никаких подозрительных поправок на первой странице, где было напечатано имя владельца, и все признаки первоначальной подписи были тщательно удалены.

— Фамилия изменена, это мне Ривз сказал. Кофе будете? В этом кофейнике пусто, но я могу попросить, чтобы приготовили свежий.