Дочь княжеская. Книга 1 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна. Страница 18

Объёмная панорама с фигурками людей и моревичей. Фигурки были крупными, около полуметра в высоту, и очень точными. Как на фотографии.

Коллектив госпиталя регионального значения имени дочери княжеской, Сирень Хрийзтемы Браниславны.

Женщины, все как одна в официальных синих платьях, сидели на расставленных полукругом лавочках, мужчины стояли во втором ряду. Над каждой фигуркой вилась ленточка с именем и должностью. В левом верхнем углу панорамы красовался золотой столбик тоненькими буковками официального стиля, имя художника-портретиста, создавшего эту работу. Здебора Цнаёгг. Имя Хрийзтеме ни о чём не говорило. Трудно было даже понять, мужчина это или женщина.

Она нашла Хафизу Малкиничну: целитель общей практики первой категории, магистр второй степени. В втором ряду, наискосок от неё, стоял знакомый до дрожи тип с ехидной улыбочкой. От надписи над его головой впору было падать в обморок: Мальграш Сивурн, хирург вне категорий, магистр первой степени. Чёрная ленточка через плечо, и у ног две алые, тщательно, со знанием дела и должным чувством, исполненные, розы…

В голове не укладывалось. Существо, едва не сожравшее душу, кому-то, оказывается, было дорого. Кто-то скорбел о нём. Сделал сам или заказал у мастера эти розы, принёс сюда…

— Да, он работал у нас, — сказала Хафиза из-за спины.

Хрийз вздрогнула, она не услышала, как целительница подошла.

— Знаете… — сказала она. — У нас врачей там, дома… на Земле… иногда ругают упырями. Но чтобы реальный упырь был хирургом! Кошмар какой-то, брр!

— Отчего же кошмар? — хмуро поинтересовалась Хафиза. — Из них получаются хорошие врачи… Упырь нейтрализует некротическую энергию, это единственный вид магического существа, который способен работать с таким агрессивным субстратом без сколько-нибудь ощутимого вреда для себя. В каждом поселении обязательно есть свой упырь, а в больших городах, таких, как наша Бухта, не один и даже не десяток, больше.

— А почему… — начала было Хрийз, и замолчала в неуверенности.

— Спрашивай, — сухо позволила Хафиза.

— Почему он в таком случае работал не в морге? Раз упырь.

— Каша у тебя в голове, иномирянка, — поставила целительница безжалостный диагноз. — Подумать немного не пробовала? Говорят, это полезно.

Кровь бросилась в лицо, ладони мгновенно вспотели. Издевается! Вот ведь крыса, а ещё врач.

— Двадцать четыре года назад Грань была прорвана, и началось вторжение в явь нашего мира, — снизошла до объяснений Хафиза. — Третерумк, это наши… соседи. Такая же соборная держава из нескольких миров, как наша. Сиреневый Берег, Острова, Звениполье, Семиречица, приняли на себя основной удар. Третичи уничтожали всех поголовно, им здесь никто не был нужен. Мы вообще-то едва не потеряли Третий мир окончательно, без права возврата. Слава тем, кто встал против захватчиков и продержался до восстановления порталов с Империей… Мальграш Сивурн до войны учился в Дармицком медицинском центре, практику проходил здесь, в Сосновой Бухте. А потом оказался в партизанском отряде старого Црная, и так получилось, что они остались без упыря; кому-то надо было взять на себя эту ношу. Хотели жребий бросить, Мальграш вызвался сам. Потом, после Половинного мира, вернулся обратно. Хорошие рекомендации, огромный полевой опыт. Между прочим, магхирургию я проходила именно у него. Лучшего учителя я не знала…

Надо же, какие здесь проблемы были когда-то. Война. По спине потянуло зябким холодком. Что-то подсказывало — Половинный мир? Почему половинный? Значит, победа была не полной? — подсказывало, что война может вернутся сюда снова. У чувства была неприятная ясность точного знания.

Внезапно Хафиза вскинула ладонь, прислушиваясь к непонятному шороху в кустах. И тут же резко сказала:

— Юфсар! Я тебя вижу.

Из кустов высунулась оранжевая рожица девочки-моревичны лет… чёрт, будь это человеческий ребёнок, подумала бы, что десяти-двенадцати. А на самом деле поди знай.

— Хафи-цтана, я ненадолго и немножко! — заканючила малявка. — Я…

— Тебе что было велено? — о, какой знакомый приказной тон! — На воздух не выходить!

— Ну, пожалуйста-а-а-а…

Если егоза думала, что нытьё ей поможет, то она жестоко ошиблась. Хафиза легко извлекла девчонку из кустов, зажала подмышкой, отнесла к озеру и плюхнула в воду, только пятки сверкнули. Сурово. Режим с прижимом, так? Девочка явно находилась здесь на лечении, и прописан ей был морской режим. Золотые рыбы немедленно собрались вокруг неё, утешая.

Целительница отряхнула руки:

— Вот так, — потом обернулась к Хрийзтеме — Что тебе ещё?

— Я просто… Я вот думаю. Мальграш же был ветеран, уважаемый человек, — тихо сказала Хрийз, ненавидя саму себя за косноязычное мямление. — Хирург, хоть и упырь. Что ему по жизни не хватило? Почему он с ума сошёл?

— Не знаю, — резко, почти криком ответила Хафиза.

Повернулась и пошла прочь, держась вызывающе прямо.

Врёт, отчётливо поняла Хрийз, смотря ей в спину. Знает. Не она ли цветы принесла?

Кто-то подёргал влажной лапкой за рукав. Хрийз обернулась и увидела давешнюю девчонку, выкинутую в озеро.

— Ушла? — спросила она, имея ввиду Хафизу.

— Ага, — отозвалась Хрийз.

— Я — Юфи, — девчонка протянула руку. — А ты?

— Хрийз.

— Привет, Хрийз.

— Привет, Юфи, — стало смешно, но оранжевую ладошку Хрийз пожала со всей серьёзностью.

Девочка вытянула шею:

— Ой, посмотри, это не она?

— Да нет…

— Уфф. Спасибо.

Девочка уселась на одну из лавочек, задрала нос.

— По-моему, ты режим нарушаешь, — осторожно предположила Хрийз. — Нехорошо.

— Я уже здесь тыщу лет, — проинформировала Юфи. — Она меня совсем замучила, воздухом нормально подышать не даёт! А сегодня папа придёт. А я из воды его опять не увижу. Надоело.

— А разве он к тебе не может спуститься? — спросила Хрийз.

Наверняка моревичи могли общаться и под водой. Иначе как бы они выжили в процессе эволюции? Коммуникация — признак разума. Если ты земноводное, то приспосабливайся болтать с себе подобными в обеих средах. Или вымирай.

— Папка у меня сухарь, — пояснила Юфи назидательным тоном, и тут же испуганно прикрыла рот ладошкой — ой… Береговой, то есть. Как ты. Он не может под воду.

— Ладно, допустим. Но ты ведь болеешь, тебе плохо может стать, — неуверенно сказала Хрийз, за что удостоилась презрительного взгляда в стиле 'ты совсем дура?!'

— Ничего уже не болею, это она меня изводит, — Юфи сопроводила взгляд уморительнейшей рожицей, изображавшей Хафизу Малкиничну, и, надо сказать, изображавшей точно, несмотря на видовые различия — 'Юфсаар, тебе что было велено', — тут девочка показала узкий алый язычок, — ой-ой. Тоска.

— Да зачем же врачу тебя изводить?

— Из вредности!

Большой вопрос кто тут кого изводит, подумалось Хрийз. Но девчонка славная. По всему видно, с ней не соскучишься!

— Как же ты в больницу угодила, Юфи?

У неё мгновенно загорелись глаза.

… Двадцать лет назад завершилась война с Третерумком, но местная малышня продолжала с упоением сражаться за свободу Сиреневого Берега, дракой решая, кому быть третичами, а кому — партизанами старого Црная, трепавшими врага по всему восточному побережью Тёплого моря…

Что, не знаешь Пальша Црная? Ой, школьные уроки проспала с пробками в ушах, глупая. Это настоящий герой, имя его вписано в Скрижали Памяти Алой Цитадели навечно… И про Алую Цитадель не слыхала? Даёшь. Выйди к морю и посмотри на закат, сразу увидишь красную скалу, увенчанную каменными зубцами, там крепость третичей была, их военная база, портал из Третьего мира к их основной империи. Партизаны Цитадель захватили, портал уничтожили, третичей перерезали всех до единого, сейчас там мемориал. И ещё старый упырь, Канч сТруви, там живёт, прямо в крепости; это его место, оно всегда было его, ещё до всяких третичей.

Да, господин сТруви тоже герой, но не такой известный, как Црнай и его ребята. Те были настоящие головорезы!