Неживой (СИ) - Толбери Рост. Страница 57

— Что это за дворы? — царица вдруг насторожилась.

— Хм, — Шиина задумалась и почесала пером волосы, измазав чернилами своё плечо. — Вольный Каббалак, Тридания и… как же его… Уддиян.

Царица отрицательно покачала головой. Эти названия ничего ей не говорили.

— Вольный Каббалак — небольшое объединение степных племён, живущих ближе к центру Узорицы, не причисляют себя ни к степнякам, ни к гуйям. Уддиян — юго-западное царство, скорее островное, чем прибрежное, они часто дают приют пиратам и заслужили не самую хорошую репутацию. Тридания — маленькое княжество на северо-западе, близко к Чёрному Мысу, образовалось совсем недавно.

— Степняки им неинтересны… их культура слишком примитивна и чужда, чтобы имперцы вообще причисляли их к людям. Да и мало в степи ресурсов для их Империи. Но два государства с выходом к морю?.. Ты не видишь тут ничего подозрительного, Шиина?..

— Я проверила, госпожа. Имперцы появлялись в Тридании лет тридцать назад и даже участвовали в небольшом перевороте. И потом лет десять вели дела с Уддияном, но потом пропали с горизонтов. Куда неприятнее их присутствие Лонике и Хунзай. Их порты фактически уже начали принимать и размещать войско Империи.

— Сколько высадилось?

— К сожалению, это неизвестно. Большая часть наших шпионов покинуло свои посты, слишком уж опасно стало там находится. Многие погибли. Вероятно, имперцы научились их выявлять. Думаю, речь идёт о пяти или десяти тысячах воинов и рыцарей.

— Этого слишком мало для похода, но вполне достаточно чтобы укрепится за зиму. Мы не успеем выдворить их до холодов. Значит, всё случится после зимы. У Гуя будет время подготовиться. Или же полностью растерять свою власть и Орду. Мы снова зависим от Леди Фортуны.

Солнце зашло наполовину, всё ещё было душно, и Тшань наконец осталась одна. Евнух-слуга почтительно поклонился ей, оставил на столике поднос с ужином и, не поворачиваясь к ней спиной, покинул покои.

Тшань устало выдохнула, поднялась с тахты и подошла к столику. Как обычно её ждало разнообразие блюд поданных очень маленькими порциями: обжаренные креветки, суп с лапшой, запечённые кусочки птицы и овощей, кубик свежевыпеченного пресного хлеба с травами, отварная фасоль со свежим луком, нарезанные фрукты, зелёный чай и пиала с рисовыми шариками.

Еда выглядела очень аппетитно и так же хорошо пахла. Она уже не могла есть так много, как в молодости. Предпочитала ограничивать себя, ела один или максимум два раза в день, чтоб как можно дольше сохранить силу и энергию.

Царица осторожно взяла рисовый шарик от которого ещё шёл пар. Он обжигал её тонкие изящные пальцы, она не отпустила и поднесла ближе к лицу — вдохнуть аромат. Вышла на балкон, ловко перемахнула через перила и быстрым шагом ушла по извилистой горной дорожке к уютному и укромную месту между кустов и цветов, где никто бы её не увидел.

Опустилась на землю, села, подобрав под себя ноги, и посмотрела с высоты на город, заливаемый последними красными лучами. Его красные крыши и красные деревья сливались с закатом. Шарик в её руке всё ещё дымился, она подула на него, покатала в ладони и выпустила из руки.

Когда рис остыл, она аккуратно собрала его в руку, грязный и перемешанный с землей и пылью. Снова вдохнула его аромат, одним движением запихнула в рот и замерла с закрытыми глазами, чтобы ощутить его вкус.

Вкус истинной жизни. Победа над смертью и приветствие следующего дня, который наступит, не смотря ни на что. Вкус, несравнимый ни с какими самыми изысканными блюдами, что ей подавали здесь. Вкус, за который она могла убить и за который могли убить её.

Она не всегда была царицей.

Когда ей было шесть, во дворце произошёл переворот. Её сестёр, мать и их вассалов убили в войне за власть. Её слуги и охрана дали бой и сумели вывести её из дворца. Последняя из её охранниц умерла от ран в чистом поле, далеко — далеко от дворца.

Она осталась сиротой. Совсем одна. Чтобы выжить делала вещи немыслимые для лица такой крови. Она сражалась за свою жизнь на большой дороге, потом в подворотнях больших городов, потом снова на большой дороге и потом на подступах ко дворцу, который снова стал её.

С той самой секунды, в детстве, когда убийцы ворвались в её покои она больше никогда не была в безопасности.

От её слёз рис и губы стали горькими. Она проживала и проглотила.

Глава 19

Ярр

Мрачная решимость. Вот название для его внутреннего состояния. Теперь воздух ему практически не сопротивлялся, разбегался от его ног в стороны. Он почти не уставал, не чувствовал голода и солнце, светившее ему в спину. Воины в отполированных доспехах и хранители Тайн, которых он поглотил, вывели его на совершенно новый уровень. В них было так много силы, что они сами стояли на ступень выше обычных людей.

Особенно тот, что сам захотел отведать зубов Ярра.

Его звали Ежв. Первым что он увидел за свою жизнь было свинцовое чёрное небо и никогда не проходящий удушливый смрад огромного города. Место, в котором он родился было ещё теснее, чем дыра из которой обычно вылезал Ярр. То, что прожил Ежв… то, что он выносил было настолько пугающим и неприятным, что путешествие Ярра показалось лёгкой прогулкой в дождливый день без солнца. Канава, которую он называл домом, была лишь первой из точек его маршрута, но далеко не самой ужасной. У этого человека не было никаких ориентиров или хозяев, у него не было силы и бесконечного числа попыток. Только интерес.

Неприятное чувство внутри, склизкое и мерзкое, постоянно ворочающееся на глубине, словно какой-то червь. Жрущее тебя изнутри. Иногда пугающее. Иногда лишающее надежды и всякого смысла. Но так помогающее выживать и идти вперёд. Потому что оно сильнее тебя, сильнее всех твои инстинктов, сильнее воплей твоего тела о том, что оно больше не может и ты должен остановиться.

«Что дальше, Ежв?»

«Что случилось, после того как ты умер, Ежв?»

«Где ты сейчас?»

«Что ты видишь?»

Ежв нанёс ему самую страшную и незаживающую из ран. Мир, что видел Ярр изменился полностью. Качающиеся на ветру листья больше не шептали и не таили в своём шелесте намёк на опасности. Теперь они лишь были фрактальными последовательностями, подчиняющимися одновременно Закону Подобия и Закону Различия. Их губчатая ткань питалась солнцем и водой с питательными веществами, которые извлекала из почвы корневая система. Их «шёпот» был всего лишь акустическими колебаниями, порожденными сложными завихрениями воздушных потоков, их парусностью и собственным весом.

В них не было ничего страшного и они не разговаривали с Ярром, просто потому что не могли. У них для этого было недостаточно органов. Они не могли мыслить, не могли двигаться и именно поэтому в них было так мало энергии для Ярра. Весь мир перестал быть страшным. Теперь он делился на мир предсказуемый и исследованный, и тёмные пятна, которых с каждым годом будет становится все меньше и меньше, покуда живы последователи Тайн.

Он всего лишь система канатов, рычагов и шарниров, созданная по прообразу человека. И теперь он будет идти правильно. Так, как это было задумано, выпрямив спину, широко расправив плечи, с высоко поднятой головой, плавно перемещая вес между ногами. Доспех война, что он убил в Валашке, имел ремни, и после того, как Ярр с ними разобрался стал куда удобнее. И давал чувство защищённости, потому что Ярр точно знал, как он был сделан, для чего и почему именно так.

В одежде и под броней он почти что почувствовал себя человеком, почти что вольным и наделённым выбором. Свободным человеком. Не чудовищем, которым он так же безусловно являлся, но которым теперь быть не хотел со стопроцентной вероятностью.

С первыми лучами солнца он вернулся к идолу на лугу и увидел, что тот спина того треснула и разошлась в стороны, словно выпуская то, что было внутри. Преграда исчезла, как и ощущение присутствия духа в этом камне.