Одержимая страстью (СИ) - Блэк Элли. Страница 41

— Алея я опоил, — слышу в спину голос Элата, — завтра он даже не вспомнит о том, что было сегодня в гостиной. А теперь можешь идти.

Я мысленно сыпала столько проклятий на голову Принца, что мне кажется, он прямо сейчас должен уже гореть в аду. Но повернуться к нему лицом и проверить, не случилось ли это чудо,  у меня не было сил. Ссутулив спину, я еле доползла до комнаты, но так до кровати и не дошла, потому что упала  и потеряла сознание в тот момент, когда за моей спиной тихо хлопнула дверь.

Пробуждение было одно из самых неприятных.

Во-первых, я не могла разлепить глаза и посмотреть на тех людей, что меня болезненно треплют за плечи. Во-вторых, я до сих пор не могла почувствовать язык внутри рта. Но зато я прекрасно чувствовала, что мое лицо надуто, как воздушный шарик. Дернула предплечьем, пытаясь оттолкнуть приставучие руки, но меня крепко держали, ни на миг не ослабевая хватку.

— У, какая дикая, ты посмотри, — раздался женский голос у меня над головой.

— Ну, это не надолго, — отвечает ей другой уже голос.

Меня подхватываю под мышки.

— Но теперь хоть самим тащить не придется, сама сможет ногами передвигать.

— Куда... куда вы меня тащите? — чуть шевеля губами и онемевшим языком, спрашиваю женщин.

— Знамо дело куда, на двор, — отвечает одна из них и подталкивает меня в бок.

— Дайте…  — я снова дернулась, пытаясь высвободить руки, но все безрезультатно.

И тут во мне проснулось какое-то внутреннее противостояние данной ситуации, не понимание того, что вообще эти женщины делали в моей комнате и куда сейчас тащат меня.

В горле все саднило, и мне делалось совсем нехорошо, от вчерашних воспоминаний. Элат сказал, что казнит меня сегодня, значит, скоро я умру. Или все же я умру сейчас? Но почему инстинкт самосохранения не хочет принять все это как данность, зачем ищет какие-либо лазейки, пытаясь подсунуть мне в мысли любую возможность избежать наказания? Почему не хочет принять то, что в этом мире я просто как жертвенный ягненок — когда захотел, тогда убил, когда захотел, тогда приласкал. Внутри все цепенело от страха перед неизвестностью. Почему же эти женщины молчат? Неужели тут все бездушные твари, и им безразлична чужая жизнь? Активно промаргиваю надутые веки. Не могу идти вслепую, незнание сжирает изнутри, лишая рассудок последних крупинок здравых мыслей.

После усердной работы веками в узкие щелочки прорвался дневной свет, слепя глаза. Мы уже спустились в холл, но тетки, не задерживаясь здесь ни на секунду, пересекли просторную комнату и направились к задней двери. Я еле поспевала передвигать ногами, чтоб не отставать от них.

— Разойдитесь, — шикнула та женщина, что шла справа от меня.

Чей-то шепот заставил меня встрепенуться и поднять голову. Сбившаяся в кучу стайка слуг стояла у нас на дороге, они вжимались в стену, с ужасом глядя на нас. Я скользнула по их лицам быстрым взглядом, но когда заметил слезы в их глазах, отвернулась и закусила бесчувственную губу зубами, сжимая сильно, так чтобы ощутить боль.

Скрипнула дверь, и меня грубо толкнули на улицу. Не удержавшись на ногах, я полетела вперед, стёсывая ладони, глубоко обдирая кожу, и от того, что не успели зажить еще вчерашние раны, из порезов просочилась кровь. Я всхлипнула надрывно и попыталась подняться с земли. У меня это получилось не с первого раза. Я стояла, пошатываясь и не чувствуя ног, голова ужасно кружилась.

— Зевс Всемогущей Небожитель, кто это? — звонкий голос Принцессы прорвал повисшее немое молчание во дворе.

Я подняла на нее глаза и посмотрела в упор, вкладывая во взгляд столько ненависти, сколько сейчас у меня клокотало внутри.

— Вот я же говорила, — послышался голос Танис из-за спины Принцессы, а через мгновение она и сама показалась. — Вы посмотрите, Ваше Высочество, какая дерзкая эта дрянь.

Принцесса, чуть повернув в ее сторону голову, шикнула и медленно повернулась ко мне. Большей ненависти я еще никогда в своей жизни не встречала. Скрыть эту льющуюся из ее ярко-голубых глаз враждебность мне даже не помогли глаза-щелочки. Ни разу на меня не смотрели с таким обжигающим  ледяным отвращением. Казалось, я вдруг превратилась в отвратительную крысу, приносящую в людские дома страшные болезни и вызывающую омерзение и презрение.

— Ты уверена, Танис, что это та Ида, про которую шепчется весь дворец? — она подошла ко мне пружинистым шагом и остановилась на расстоянии вытянутый руки.

—  Да, Госпожа, это она, — поддакивает Танис.

— Я не верю, что наш Принц мог позволить себе выбрать в любовницы такое убожество, — она скривила красиво очерченные пухлые губки и поморщилась, — фу, мне даже смотреть на нее противно, как к ней можно прикасаться? Она же видимо чем-то больна, раз от нее пахнет тухлыми отходами.

После этих слов мой рассудок помутился. Я знала, что мне уже нечего терять, и поэтому решила, что если мне и предстоит сегодня умереть, то я не позволю больше унижать себя. Я сокращаю между нами расстояние и, качнувшись, делаю шаг к ней. Замираю лицом к лицу и выдыхаю ей в нос весь тот смрадный запах, что был у меня внутри.

— А-а-а! — завизжала Принцесса во всю глотку, я даже гланды успела ее рассмотреть, такие розовые, ровные.

— Желаю тебе, мразь, сгореть в аду, и чтобы твои кишки на вертеле крутили черти, а твое ровное красивое лицо от жара покрылось волдырями, но ты бы не сдыхала, а мучилась и корчилась в агонии вечно,  гори  в А-ДУ!

Я выкрикивала эти слова уже во все горло. Меня держали по обе стороны тетки, которые вели сюда.

— Будьте вы прокляты! — внутри бушевала агония. Мозг плавился от ненависти и отчаяния.

— Убейте ведьму, убейте! — визжала Принцесса.

На миг все замерло вокруг. Сквозь крики и общий уличный гул я услышала свист разрезаемого воздуха и подняла взгляд в ту сторону, откуда он исходил. Мне прямо в грудь летела выпущенная из арбалета стрела. Страж, сделавший выстрел, опустил оружие и теперь стоял и скалился, глядя в мою сторону.

Я только и успела, что напрячься всем телом, ожидая удара. Зажмурила глаза и…

— Лейя, я люблю тебя, — голос Алея  и слабый толчок в грудь.

Открываю глаза и встречаю взгляд лазурных глаз.

«Не-е-е-ет!» — разеваю в немом вопле рот и, вывернув запястья из лап этих убогих тварей, обхватываю ладонями лицо юноши.

— Але-е-е-ей! — рыдания рвутся наружу, и я задыхаюсь ими не в состоянии протолкнуть сквозь скованное спазмом горло. Слезы застряли в груди и распирали ее в разные стороны, грозясь выломать ребра наружу.  — Алей, прости, прости, — поцелуями царапаю его щеки, подбородок, потрескавшимися и покрывшимися коркой губами продолжаю шептать: — Я люблю, люблю тебя.

Парень сжимает мою талию.

— Прости, — хрипит он, и его взгляд становится стеклянным.

Я чувствую, как боль пронзает мое нутро, и только тут опускаю глаза. Ярко-алое пятно растекается на наших одеждах. Губы предательски начинают дрожать, когда колени Алея подкашиваются, и я не удерживаю парня, отпускаю его. Острие стрелы, словно тонкая иголка, выскальзывает из-под моих ребер, и оттуда фонтаном бьет красная кровь. Я в шоке смотрю на эту картину и прижимаю ладонь к груди, пытаясь заткнуть прохудившуюся кожу. Но красная жидкость ищет выход и, не останавливаясь, продолжает вытекать меж пальцев.

Чувствую, как в глазах все темнеет, люди и здания сливаются в одно сплошное пятно. Так больно внутри и одиноко. Я так не хочу умирать.

— Не-е-е-ет... — хриплю я и падаю навзничь, захлебываясь собственной кровью.

— А-а-а-а-а! — хватаю ртом воздух и резко сажусь в кровати.

Глава 21

Меня колотил озноб. Я провела ладонью под грудью, проверяя, нет ли там крови. Сердце трепыхалось так, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет наружу. Двумя ладонями я схватилась за шею сзади и заревела в голос. Слезы нескончаемым потоком лились из глаз. Я опрокинулась на спину и застонала вслух. Перекатилась на бок и подтянула колени к подбородку вместе с одеялом, обхватила их руками и уставилась в одну точку, прислушиваясь к звукам в комнате. За окном бушевала непогода, как будто вторила моему состоянию внутри. Меня отпускало из своих вязких пут сновидение, и теперь в груди бушевал необъятный океан противоречивых волнующих эмоций. Они захлестывали меня с головой, раздирая, расщепляя мою истерзанную за две недели ауру.