Цена притворства (СИ) - Черная Снежана Викторовна "Черноснежка". Страница 55

«Дикошарая идиотка! Да она глупа как пробка! Фурия! Ноль воспитания, ума с орешек!» — возмущался Аскольд Бестужев.

Но по-настоящему он пришёл в ярость в вечер их помолвки. К чертям реверансы - не понимает по-хорошему, будет по-плохому. Хватит ему перед ней гнуться, идиота - романтика изображать! Ломаться вздумала?! Да что она о себе возомнила?!

Возможно он переборщил, хоть и уверял себя, что дерзкая девчонка заслужила. Он слишком далеко зашёл, чтобы остановиться. Да и подумать даже не мог, что у неё это впервые. Об этом он догадался после, когда поразмыслил немного. Он был уверен, что Ася Пылёва у него в кармане. Женщины перед ним лужицей растекались, и она не исключение. Но девушка и вовсе обезумела: взвыла и начала пинаться, расцарапала ему лицо, а этого он уже стерпеть не мог. Тупая сука! Аскольд Бестужев ослеп от ярости: мало нанесли ущерб его самолюбию, так еще и внешности.

Чёрт, а ведь чём-то она его действительно зацепила. Особенно когда увидел её в том белом платье. Нет, он и раньше понимал, что она вовсе не такая страшилка, как он себя убеждал до этого. Просто не было в ней того лоска и холёной ухоженности, которые отличают женщин его круга от обычных низших сословий. Но это всё было поправимо, став его женой, ей пришлось бы соответствовать. А ещё его заводила мысль, что он станет первопроходцем. Он испытывал настоящий кайф, представляя как будет ломать ей целку. Настоящую! Не после пластики а самую что ни на есть реальную целку! И чем больше девчонка его злила, тем сильнее он её хотел. Чистую, никем не тронутую. Но каково же было его разочарование теперь, когда он понял, что его опередили!

Между тем Марина поднялась с пола и попыталась сесть на Аскольда верхом.

— Пошла вон! — оттолкнул он девушку так, что та снова приземлилась на полу.

Возмутиться такому обращению Марина не успела, дверь распахнулась и в комнату вошёл Эдуард Бестужев. Хмуро взглянув на открывшуюся перед ним картину, он обратился к девушке:

— Выйди.

Аскольд же отсалютовал отцу бокалом, даже не замечая, что тот не в духе.

— Где она? — спросил Эдуард, когда дверь за Мариной закрылась.

— Кто? — невозмутимо поинтересовался он.

— Придурка из себя не строй. Где девчонка Пылёва?

— В подвале, — нехотя ответил Аскольд.

— Ты идиот? — взревел его отец, — Немцова на пороге, пробивает себе дорогу грудью. Если ей не дать увидеться с Пылёвой, она сюда целый штаб журналистов притащит во главе с Первым каналом!

— Ну так пусть заходит, — всё так же флегматично ответил Аскольд, — составит компанию Пылёвой в подвале.

— Идиот! Какой подвал?! Её вся страна знает! Думаешь, никто не заинтересуется её пропажей?

Ответить Аскольд не успел. Совсем рядом что-то громыхнуло. А следом ещё один взрыв выбил окна. Куски стекла разметало по сторонам, Эдуарда отбросило на пол, а когда он поднял голову и взглянул на своего единственного сына, слова засоряли в глотке. Из горла рвался только нечленораздельный хрип.

Аскольд всё так же безмятежно сидел в кресле. Его голова была запрокинута назад, а в его шее торчал окровавленный кусок стекла. Пробив затылок, он вышел с другой стороны.

— Не могу поверить, что всё это из-за какой-то девчонки, — сквозь зубы прошипел Саид.

— Это любовь, брат, — усмехнулся Лёха, — когда-нибудь и тебя «пилоткой» накроет.

— Да пошёл ты, — сплюнул Саид, — я бы лучше сейчас у полковника покараулил.

— С полковником Лис остался. Там всё путём.

— Вы закончили? — перебил их Данила, — Тогда Лёха со мной. Саид, ты остаёшься здесь и никого не впускаешь внутрь.

Три армейских товарища, три офицера специального подразделения. У каждого своя судьба, которая сложилась по-разному, но никогда, ни один из них не отказал бы другому в помощи. Это военный кодекс, кодекс чести или дружбы, если хотите. Но факт остаётся фактом, когда Даниле понадобилась помощь, ни тот ни другой даже не раздумывали, перед тем как отправиться на явное самоубийство.

Саид сжал рукоять оружия и ползком придвинулся ближе, затаившись между двумя иномарками перед крыльцом особняка. Отсюда открывался прекрасный вид на главный вход, где только что скрылись Лёха с Данилой. А заднюю дверь он ещё перед этим вывел из строя с помощью нехитрых манипуляций.

В холе пришлось разделиться: Лёха остался внизу, Данила же отправился наверх. Этот дом он знал неплохо, не раз приходилось бывать здесь вместе с Пылёвым. На ходу разогнув усики чеки, он зубами выдернул кольцо и швырнул гранату в помещение для охраны. Никто даже не успел сориентироваться, взрыв прозвучал сразу, как только дверь вновь закрылась.

Саид, услышав условный сигнал, отточеным движением бросил ещё одну гранату в окно второго этажа так, что взорвалась та ещё в пути. «Опыт не пропьёшь, как не старайся» — резюмировал он, отстреливая из укрытия бросившуюся к крыльцу охрану.

Тактика Данилы сработала безотказно: пока стояла суета и все отходили от взрыва, он беспрепятственно направлялся вглубь длинного коридора с автоматом наперевес, распахивая двери  одну за другой.

Её нигде не было! Он проверил почти весь второй этаж, но она как сквозь землю провалилась!

— Ну здравствуй, Снайпер, — голос прозвучал одновременно с глухим хлопком. Данила пошатнулся, но на ногах устоял. Медленно развернувшись, он усмехнулся, увидел безумный взгляд Бестужева и пистолет с нашлёпкой глушителя в его руке.

Тишину подвала нарушали лишь тихие всхлипы и шёпот — люди были до того перепуганы, что услышав за дверью суету и выстрелы, начали кричать и жаться к дальней стенке. Вскочив на ноги я подбежала к двери и заколотила по ней руками.

— Даня! Мы здесь! Дааня!!!

Слёзы лились градом а я всё колотила по железной двери и кричала как умалишённая, пока дверь не открылась. Внутрь ворвался яркий свет, ослепляя отвыкшие от него глаза, а из-за слёз я и вовсе ничего не видела.

— Ну привет, красивая. Опять под замок посадили?

Лёха что-то ещё говорил но я уже не слушала. Рыдая ещё сильнее, я вцепилась в него, крепко держа второй рукой Алекса. Всё дальнейшее было как в тумане.

Очнулась я только на улице. Светало. Повсюду была полиция и кто-то громко что-то говорил. Через распахнутые двери группа захвата выводила таких же рыдающих людей и палачей в белых халатах, меня обнимала откуда-то взявшаяся Немцова, а Алекс вцепился в подол моей ночной сорочки — вот и всё, что запомнилось.

— Руки за голову! — донеслось со стороны и Лёху повалили на землю лицом вниз.

А он даже не сопротивлялся.

Окончательно пришла я в себя, когда увидела шатающегося Данилу. Его выводили в наручниках двое полицейских.

— Стойте! — крикнула я и бросилась им на перерез. — Не трогайте его!

Меня оттолкнули в сторону, но я продолжала метаться, хватая за руки всех подряд и без конца повторяя: —Он спас нас, слышите, он нас спас… Он хороший! Он всех спас!

В ярком свете прожекторов двор особняка больше напоминал поле битвы или площадку, где только что снимали боевик. Огромный джип догорал у ворот, из приоткрытой двери наполовину вывалился человек, а на земле лежало еще по меньшей мере десять. Я дернулась, зажмурилась, стараясь ничего не видеть, а потом сжала кулаки и заплакала, видя, как Даню, со скованными за спиной руками, швырнули в военный «газик». Он лишь успел повернуть голову и ободряюще мне подмигнуть.

Эпилог.

Когда я была маленькой, я мечтала о большой и дружной семье, где все живут рядом и  собираются за общим семейным столом, превращая эти посиделки в маленький праздник. А ещё я всегда подсознательно тянулась к отцу, которого любила несмотря ни на что. Хоть тому и было намного легче всучить мне что-то в руки и отправить в комнату, чтобы не мешала.