Гостья Озерного Дома (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 18

Промелькнуло в толпе лицо ллид Элинн, с припухшими красными веками грустных глаз — скорее всего, княгиня «побеседовала» с фрейлиной на свой манер, без сантиментов и хоть какого-то намека на деликатность. Брюнетка, сменившая алое платье на амазонку небесно- голубого цвета, явно собиралась на верховую прогулку. Заметив Марину, она побледнела и поспешила скрыться, даже не поклонившись.

Скворцову невольно раздражала атмосфера праздности. Следуя указаниям принца, девушка выступала в роли стороннего наблюдателя, но что именно надо было наблюдать, оставалось неясным. Внезапно ей пришло в голову, что можно предпринять другие шаги, более продуктивные. Несомненно, при расследовании убийств велись какие-то записи. Почему бы не обратиться к ним?..

Придя к такому решению, Марина двинулась искать начальника тайной полиции, которая, вообще-то, представляла собой службу безопасности королевского двора. Если верить характеристике, данной его высочеством, данная структура являлась «сборищем бездарностей, лодырей и мздоимцев», а уж эльд Конри — самым главным из них.

Отыскать его не составило труда. Вышеупомянутый чиновник находился в собственном кабинете и, на первый взгляд, был занят делом — переписывал бумаги, словно простой секретарь. Внешность у Конри была самая неприметная: неопределенного цвета волосы и глаза, какие-то апатичные черты лица, и даже правый профиль не похож на левый. Наверное, подходящий облик для начальника тайной полиции. Эльд Конри занимал данную должность уже в течение десяти с гаком лет.

Когда сам младший наследник вошел в комнату (холодную, мрачную и сумбурно обставленную дешевой казенной мебелью), Конри немедленно встал из-за стола и очень почтительно поклонился, ожидая, что же скажет гость. Марина попыталась придать лицу требовательное выражение. Она присела на неудобный стул и предложила хозяину кабинета последовать ее примеру. Затем прямо перешла к интересующему ее вопросу:

— Простите, эльд Конри, что отнимаю у вас драгоценное время, но вчерашнее убийство побуждает меня к действиям.

Собеседник хранил молчание, выжидая с бесстрастным лицом.

— Я полагаю, — продолжала Марина, — что в такой скверной для двора ситуации не имею права оставаться в стороне от событий…

Кружевные манжеты, обрамляющие худые, но крупные кисти рук полицейского, чуть заметно дрогнули. Или то была игра теней?..

— У вас есть соображения или сведения, ваше высочество?

— Покамест, нет. Но, возможно, они появятся, если вы дозволите мне ознакомиться с протоколами опроса свидетелей.

— Но, ваше высочество, все материалы отмечены королевской печатью… Доступ к ним закрыт.

«Вот тебе и раз! Выходит, убийца и правда кто-то из своих, раз засекретили». Марина быстро нашла, что возразить. У нее действительно была очень хорошая память, и она быстро взвесила в уме возможности члена королевской семьи.

— Согласен. Однако правила не запрещают членам королевской фамилии знакомиться с любыми полицейскими отчетами, кроме тех, на которые ее величество наложила особый запрет.

Эльд Конри пожал плечами, но упираться не стал. Он открыл сейф и вынул оттуда не слишком толстую кожаную папку с завязками.

— Вот, ваше высочество. Тем не менее, вынужден просить вас не выносить важные бумаги из пределов моей канцелярии. Вы можете пройти в комнату напротив: и там спокойно работать с бумагами. Делать выписки тоже можете, там есть письменный прибор. Вас никто не потревожит.

Поблагодарив не слишком любезным тоном, и чувствуя на затылке пытливый взгляд сыщика, Марина вышла, куда ей было предложено. Комната напротив очень напоминала зал совещаний, и, вероятно, таковым и являлась. В центре просторного зала стоял длинный прямоугольный стол на витиеватых ножках, а по бокам от него шел ряд одинаковых стульев с мягкими сиденьями — рассчитанных на долгие «заседанки». Стены зала, обитые бархатом оливкового цвета, были украшены доспехами, оружием и гобеленами на военную тематику.

Устроившись так, чтобы из окна падал максимум света (что было не так уж просто, поскольку три четверти стрельчатых окон заросли плющом со стороны сада), девушка с нетерпением раскрыла папку. Там лежали несколько тонких папочек из плотного картона, действительно, отмеченных королевской печатью. Наспех пробежав глазами содержание первой папки, Марина чуть не взвыла с досады! Перед ней лежал вовсе не протокол расследования, а какой-то скверно написанный детективный роман, который сочиняла дюжина разных авторов, и каждый словно бы старался вложить в свой труд драматизма, да побольше… Факты были изложены сбивчиво, путано, а имена свидетелей попросту отсутствовали! Их заменяли обезличенные: «прислуга», «гвардеец», «некая ллид», «фрейлина»! Специально, что ли?.. Или есть другие протоколы, более грамотные, но секретные?.. Пришлось гостье из двадцать первого века признать, что сериалы про разбитые фонари, сентиментальных теток — следователей и умнейших полицейских собак тут явно не снимают..

Несмотря на плачевное состояние отчетов, Марине удалось составить для себя картину печальных событий. Первое убийство — убийство ректора — пытались «списать» на Тавеля. Любопытно, что следующей жертвой пала фрейлина королевы, которая при первом расследовании была свидетельницей защиты и горячо утверждала, что маг провел злополучный вечер в ее салоне, развлекая высокочтимую публику «всякими штуками». Фрейлина обеспечила старику алиби, и, возможно, ей за это отплатил убийца?.. Двое отравленных слуг могли стать свидетелями злодеяния, или даже исполнителями, от них попросту избавились за ненадобностью. Если верить каракулям полицейских, то эти двое прислуживали за обедом, после коего фрейлине стало плохо, а потом женщины не стало вообще. За столом находились все сливки двора, элита… Таких на допросы не таскают, ибо неприкосновенны…

А вот учитель танцев принцессы, щеголь и вертопрах. Все знали, что Велирин терпеть его не могла, предпочитала танцам более спортивные занятия вроде верховой езды и фехтования. Ходили слухи, что в узком кругу танцор позволил себе непочтительное высказывание вроде: «У ее высочества грация, как у породистой кобылы! Хороша, бесспорно, но ноги все-таки четыре!». Принцесса могла обидеться, но за подобную болтовню не отправляют к праотцам безродного учителя на жаловании. Его выставляют вон без жалования, с отвратительными рекомендациями, и хорошо, если без тумаков. У ее высочества язык, словно из горчицы сделан; она бы попросту высмеяла беднягу так, что тот слопал бы свою шляпу с досады.

Граф Энрин. Граф незадолго да смерти откровенничал под пьяную лавочку с княгиней Габиель: случись-де «такое — этакое», он станет первым кандидатом на престол, так как является ближайшим кровным родственником покойного короля! А что могло случиться?! Если Энрин знал, что, и поэтому присоединился к своему покойному кровному родственнику?.. Его убили также, как фрейлину, отравили во время обеда. Там он и отдал концы, не дойдя до десерта. И опять — та же порфироносная компания вокруг. Те, от кого ответа не потребуешь. Только принца там не было, судя по содержанию документа…

Паж из обедневшего дворянского рода, погибший на следующий день. Никто не видел, как он умер и с кем общался до того. Признаки отравления те же, без сомнения. Ненужный свидетель или исполнитель?! Похоже, все эти смерти были звеньями одной мерзкой цепочки, и, видимо, Мариен сам пришел к такому выводу. А кто бы не пришел, а? Кого принц подозревает, почему молчит?.. И какое отношение к данным убийствам имеет самое последнее? Есть ли смысл в смерти ничтожного слуги ничтожного посла из ничтожного королевства?..

Преступление совершено мастерски, придраться не к чему. Как раз в то утро, когда лже- Мариен появился во дворце, трое пажей из свиты посла с лихо закрученным именем проникли в винный погреб через отдушину. Наверное, им казалось, что совершают подвиг из рыцарского романа!.. Разжившись несколькими бутылками вполне приличного вина (в королевских погребах плохого не держат), подростки вылезли обратно со своей добычей и прошмыгнули в уединенный уголок парка — пировать задумали. Однако им помешали. Пажи услышали голоса и смех приближающейся группы людей, так что сочли за благо скрыться в густом кустарнике. Когда голоса удалились, воришки выждали еще чуть-чуть, а потом вернулись к прерванной попойке.