Гостья Озерного Дома (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 35

Марина кивнула, чувствуя, как ледяной комок страха собирается где-то в районе желудка. Чего тут не понять…

Велирин без чьей-либо помощи взвилась на гигантского Грома, юбки полетели в разные стороны, конь затанцевал на месте. Седло было обычным, не дамским, так что обнаженные икры и колени девушки белели в темноте, но вряд ли сейчас кого-либо из присутствующих волновали вопросы стыдливости. Марине достался Умник. Для мага быстро снарядили покладистую пегую лошадку, а в седло пока что уселся малыш-домофей. Удивительно, но лошади его не боялись и вообще как будто не замечали. Может, в конюшне жили свои домофеи?..

Здесь было два выхода — один «парадный», для господ, другой же — предназначенный для челяди — вел во внутренний двор, где помещались разные хозяйственные службы. Беглецы тихонько воспользовались именно «черным» ходом, лошади словно поняли их замысел и ступали тихонько, чуть ли не на цыпочках. Солома, рассыпанная по каменным плитам, как нельзя кстати заглушала шаги.

Так, крадучись, они преодолели последние метры огромного и пустого заднего двора. Марина вдруг ощутила сосущую боль под ложечкой, вспомнила, что пообедать так и не вышло… Тут откуда-то сверху донеслись разочарованные вопли: беглецов заметили, но слишком поздно. Не сговариваясь, они подстегнули лошадей и в мгновение ока очутились за воротами.

— В парк! — Скомандовала принцесса.

Парк, кольцом охвативший дворец, был пустынен и мертв. Маленький отряд пролетел сквозь него за считанные минуты, на ходу смяв двух очень удивившихся гвардейцев. Погони пока что не было, или — как знать? — им уже отрезали путь в другом месте.

На город спускалась ночь.

Не сбавляя хода, всадники понеслись по улицам Главного города, освещенного не огнями фонарей, а пламенем то и дело вспыхивающих пожаров. Да, здесь жили богато, и строили из камня, но… столбы искр фонтанами брызгали в небеса, слышались крики. To, что не из камня, имеет свойство гореть, никуда от этого факта не денешься. Жуткая ночь уже не принадлежала обитателям благополучных кварталов. Казалось, в хаосе воцарившегося безобразия, как в адской бездне, исчезли ухоженные скверики и дворики, вылизанные до блеска улочки, фонтаны и статуи. Бесчинствам никто не препятствовал.

Что-то просвистело над ухом (стрела?! камень?! цветочный горшок?!), и Марина втянула голову в плечи. У нее обрывалось внутри всякий раз, когда Умник оскальзывался на мостовой в каких-то лужах. Была ли то кровь или вода?.. Рядом яростно верещал Диген, подбадривая криком лошадей. Велирин на скаку сорвала со стены дома факел и наотмашь хлестнула полуголого мужика, пытавшегося повиснуть на поводе у Грома. Вопль, запах опаленной плоти… Чьи-то призывы о помощи, грохот бьющейся посуды из окон, растерзанное женское тело на пороге горящего дома…

Фигурки в черно-лиловых мундирах суетились у ворот, тщетно пытаясь запустить запирающий механизм. Двое из них, увидев группу всадников, схватились за пики, третий, голова которого была обвязана пропитавшейся кровью повязкой, за арбалет. Марина зажмурилась, непроизвольно натягивая поводья, но Умник и не подумал слушаться.

— Стойте!!! — Страшным голосом закричала Велирин, воздев к небу руку с эрсой, которую она рванула с шеи. — Я ваша королева! Опустить оружие!

Ее мощный крик перекрыл рев огня. Солдаты обмерли, увидев на чудовищном черном жеребце поистине прекрасную в гневе принцессу. Символ власти сиял в ее руке, как светоч. Этого короткого мига оказалось достаточно, чтобы беглецы проскочили через ворота, как нитка сквозь игольное ушко. За воротами Марина по привычке повернула налево, но Велирин вовремя заметила и вмешалась:

— Не туда! Поедем через Хвост, так быстрее!

«И опаснее», — мысленно закончила Скворцова. Бранясь, на чем свет стоит (слышала бы мама! слышали бы ученики!), она ударами шпор с трудом развернула разгоряченного коня и быстро догнала своих.

А в Хвосте ярился ад. Здесь большая часть строений была деревянной, а посему горело все, что могло гореть. Огню помогал ветер. Воздух был густым от жара, криков людей и ржания лошадей. Что-то мягкое дважды попадало под копыта Умника, но останавливаться и проверять было просто нереально.

На город спускалась ночь..

Огонь не добрался до рыночной площади, которую всадники пролетели как на крыльях.

К рынку прилегали кварталы всевозможных злачных мест, как-то: игорных домов, питейных заведений и борделей. Судя по звукам, тут было весело: слышался звон бьющихся бутылок, смачная ругань, визг и смех накрашенных в стиле «вырви глаз» продажных девок, высовывавшихся из окон. Перспектива пожара тут явно никого не пугала.

Не сбавляя хода, принцесса и ее спутники оказались на тракте. Город разрастался вширь, не признавая никаких границ, а потому огорожен второй стеной не был. От тракта ответвлялись несколько дорог, и Велирин уверенно направила коня по одной из них. Белка понесла Димла в другую сторону; мальчишка махнул беретом и исчез в сумерках.

Марина теперь точно не знала, куда ехать, она, не задумываясь, следовала за принцессой. Последняя перехватила чадящий факел из правой руки в левую.

— Ну! — Голос был сорван, звучал сипло и дико. — Догорает! Куда теперь, домофей, ежовая твоя душа?

— Пропусти-ка меня вперед, высочество, — в тон ей ответил Диген, — мои глаза позорчей будут!

Они спустились в неглубокую балку, и копыта коней зачавкали по вязкой грязи. Домофей скакал впереди, и это обстоятельство ему было до факела: а вот девушкам доставалось. Особенно не повезло Марине, которая получила шлепок грязи прямо в лицо и чуть не вылетела из седла от неожиданности. Судя по далеко не монаршим словечкам, Велирин тоже перепало гостинцев.

Через некоторое время всадники выбрались на дорогу. Выгоревший факел пришлось бросить. Приближался лес.

— Берегите зенки! — Рявкнул Диген.

Лошади перешли на рысь, а потом и вовсе двинулись почти шагом. Марина низко пригнулась к шее Умника. К счастью, из-за туч показалась почти полная луна, желтая, как злой кошачий глаз. Света хватало, чтобы не натыкаться на деревья. Марина услышала знакомый плеск ручья.

Поляна, озерцо, домик, освещенное окно… Тишина. Со страхом девушка подумала, что они опоздали, что спасать уже некого. К великой своей радости, она ошиблась.

К визиту гостей маг приготовился во всеоружии. На нетерпеливый стук дверного молотка и кулаков в дверь из глубины жилища послышались шаркающие шаги, а затем в смотровом окошечке двери недвусмысленно блеснул арбалет.

— Послушайте, господа разбойники, идите своей дорогою! — Послышался твердый и очень вежливый совет. — В доме моем небогато.

Негромкий щелчок подсказал, что арбалет приведен в боевую готовность. Гости заговорили разом, и громче всех — Диген.

— Хозя-и-и-ин! Свои!

Дверь поспешно распахнулась, и Тавель предстал в малиновом халате, из-под которого стыдливо выглядывали белые подштанники и кожаные домашние шлепанцы. Он изумленно повел глазами.

— Ваше высочество?! Ллид Мариен?.. Диген? А как же твой отпуск?

— Какой там отпуск! — Скорчил рожицу домофей. — Одевайтесь, надо валить.

Старикан опешил, ничего не понимая, и наскоро цепляя очки на нос. Чумазые лица

ночных гостей привели его в полное замешательство.

— Сударыни, не желаете ли умыться с дороги? — Он плотнее запахнул халат и пропустил троицу в дом.

Велирин фыркнула.

— Умыться?! Простите за каламбур, но если мы не смоемся отсюда, то нас точно умоют. Если вам дорога жизнь, собирайтесь живее. Времени у нас в обрез!

— Да что случилось?

Теряя терпение, принцесса по-крестьянски уперла руки ладонями в бедра.

— Случилось то, что ваш дражайший воспитанник вкупе с этой крысой Приором устроили переворот. Вы попались на удочку, как и она. — Принцесса посмотрела в сторону Марины. — Братцу нужен был двойник в качестве подставы… Он добился, чего хотел, а теперь ликвидирует свидетелей. А вы, Тавель, ценный свидетель!

— Это невозможно, — пролепетал старик, — его высочество не мог так поступить!