Гостья Озерного Дома (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 5

Маг вздохнул с облегчением. Судя по всему, он отвык от слов благодарности, и сейчас был удовлетворен искренним «спасибо». Марина решила его подбодрить:

— А все-таки, как вам удается так манипулировать материей? Я имею в виду превращения?

Маг повернулся к своим чертежам и пустился в пространные пояснения. Через несколько минут Марина уже пожалела о своем любопытстве, но прервать старика не решалась. Сама же попросила рассказать, вот и терпи теперь. Иногда ухо ловило некоторые знакомые термины: «атомный вес», «клеточный уровень», «биоэнергетические процессы». Термины очень плохо вязались с окружающей действительностью и словом «магия». У Скворцовой кружилась голова, нестерпимо ныл затылок, и вообще наконец — то навалилось понимание: это не сон, каким бы абсурдным не казалось происходящее, все по- настоящему она в чужом мире, дом неизвестно где… Разум отказывался принять ситуацию такой, как есть. Да, много прочитано и просмотрено на тему перемещения в параллельные реальности, в прошлое, в будущее, и тому подобные вещи. Да: иногда, особенно в детстве, хотелось оказаться на месте героя… Но не на самом же деле! Такие испытания для психики даром не проходят. А факт свершился, и как ни крути, придется приспосабливаться к новым обстоятельствам. Видимо, душевное и физическое состояние Марины в полной мере отражалось на лице, потому что Тавель приостановил свою лекцию.

— Какой я дурень, право слово! Вам не очень хорошо после перехода, предсказуемая реакция… И то ладно, что вы не потеряли слух или зрение, а я ведь об этом читал, и боялся, что вы придете в наш мир слепой и глухой, и надо будет восстанавливать

чувствительность… Но все равно… Ах, я дурень, старый дурень! — Он быстро подставил девушке кресло, помог сесть и крикнул вглубь коридора: — Диген! Приготовь кофе на двоих!

«Откуда тут кофе?» — билась в сознании мысль, заполняя собой весь рассудок, и даже витая перед затуманенным взором Марины: как заголовок газетной статьи. В доме зашуршало и брякнуло, после чего невыразительный скрипучий голос что-то не очень вежливо ответил, а потом вновь наступила тишина.

— Это домоправитель мой, Диген, — сказал Тавель, обмахивая гостью пыльным листом бумаги вместо веера. — Самый что ни на есть истинный домофей, да… Домофеи — народец тихий, суеты не любит, с людьми контактирует редко. Дом они выбирают сами, приходят и заселяются, куда захотят. Если вы им не понравитесь — лучше продайте дом, будут шалить, баловаться. Но когда вы найдете с ними общий язык — порядок и уют обеспечены навсегда.

У них такой способ существования, называется хозяйственный симбиоз. Диген прижился в этом доме вскоре после моего рождения, чему ваш покорный слуга рад чрезвычайно.

На глазах у изумленной Марины в комнату приплыл по воздуху поднос, на котором дымились две больших кружки с жидкостью, по цвету и запаху действительно похожей на кофе. Следом плавно влетело блюдо с горкой вкусно пахнущих штучек, напоминавших маленькие треугольные пирожки. Прибывшие предметы устроились на низком столике, после чего Тавель вполголоса поблагодарил кого-то невидимого. Тот же скрипучий голос буркнул уже от двери:

— Ладно, чего там…

Марина вздрогнула. Старик улыбнулся и подал ей красивую кружку из обливной глины.

— Простите, ллид, что не предупредил: Диген обычно не показывается. Я его сам не

видал уже лет пять.

— Он невидимый? И вас это не смущает?

— Ни в какой мере. Диген — сама деликатность, выполняет необходимую работу и удаляется. А вы, вижу, кофе не пьете? Горячо?

Температура напитка девушку не волновала. Пища этого мира вполне могла стать для выходца из иной реальности ядом. Может, кофе пробуравит желудок, как серная кислота, а? Оставался единственный способ проверить. Марина с опаской пригубила из своей кружки. Кофе как кофе, средней крепости, даже сахара достаточно. Она осмелела и надкусила пирожок, начинка которого была точь-в-точь варенье из ревеня. Маг извиняющимся тоном произнес:

— Видите ли, ллид Мариен, в моем доме вы не найдете мясной пищи, она губительна для магических способностей в пожилом возрасте. Да и сосудам, говорят, во вред, и для желудка тоже… Вы не будете страдать?

— Думаю, нет… — пирожки пошли «на ура», но после десятого у Марины начали слипаться глаза. Сказывалась усталость и нервное потрясение, даже кофе бодрости не способствовал. Тогда хозяин дома пожелал ей «доброй ночи», хотя на дворе было светло, и вышел, осторожно притворив за собой дверь. Устраиваясь на кровати, сонная гостья присмотрелась к постельному белью — плотный качественный ситец с веселеньким принтом, фабричного происхождения, к тому же края обработаны оверлоком… Чудеса, да и только…

Открыв глаза, Марина не сразу поняла, где, собственно, находится. Потолок с деревянными балками, зеленые стены… Прошло несколько секунд, прежде чем стало ясно, где… Другой мир! Принц! Маг! Домовой!!! Тьфу, домофей… С утра вчерашние события представились, мягко говоря, в ином свете. Она собиралась стать шпионом августейшей особы, двойником мужчины! Бред какой… И надо же было согласиться! Как утверждала мировая литература, кинематограф и молва, все женские переодевания рано или поздно заканчивались разоблачением. С другой стороны, выхода нет, так как некая магическая формула предполагает выполнение двойником определенных действий. Пойди туда, не знаю куда!

Надо сказать, что Скворцова в полной мере обладала тем завидным качеством, которое принято именовать «стрессоустойчивостью». Казалось, что нет в мире таких вещей, которые могли бы испортить ей здоровый сон и хороший аппетит. Ни выходки школьников, ни пробки на дорогах, ни вечное ворчание старушек на лавочке у подъезда просто не могли вывести ее из себя. Педсовет затянулся на три часа?.. Ну и что! Родительское собрание? Подумаешь, переживем!.. Если обстоятельства сильнее тебя, и ты ничего не можешь с ними поделать — переживем. Как говорится, самая тяжелая штука в мире — это синий кит, а остальное… А тут на тебе!.. Перемещение! Куда?.. Зачем?.. Как это вообще возможно вне книг, кино и компьютерных игр?.. Значит, возможно. Значит, остается только одно — покориться обстоятельствам, чтобы сохранить рассудок и — кто знает? — жизнь.

Марина встала с кровати, не без удовольствия потянулась и надела халатик, извлеченный из недр сумки. Хм: а как отнесется Тавель к такому наряду? Скорее всего, по здешним меркам негоже незамужней девице маячить в полуголом виде перед седовласым дедушкой. Обдумав это, она переоделась в спортивный костюм, с типично женской надеждой включила сотовый: а вдруг сеть появилась? Часы показывали ноль часов ноль минут, дата показывала первоначальную настройку (день покупки телефона двухлетней давности). Время замерло. Быстро попрощавшись с надеждой на звонки и отключив телефон, гостья отправилась на поиски воды для умывания. Должен же тут быть колодец или нечто подобное?

Миновав короткий коридорчик, она босиком прошла через лабораторию и очутилась в комнате с камином, той самой, откуда началось знакомство с домом мага. Удивительно, но каменные плиты пола были приятно теплыми. Окна были плотно занавешены богатыми, массивными темно — красными шторами, и единственным источником света служил тусклый голубой шар бесплотного огня, зависший над столом. Когда Марина раздвинула шторы, дав доступ солнечным лучам, шар исчез, оставив в воздухе смутный запах горелой бумаги. Тут некстати вспомнилось, что в разных сказках и фантастических романах чародеи защищают свои жилища охранными заклятиями. Например, пытается злоумышленник дверь открыть, а его испепеляет струя пламени. С огненным шариком повезло, ничего не взорвалось, но ведь могло! С умыванием придется подождать, пока не проснется хозяин. И вообще, который час? Совпадает ли местное время с земным?..

От нечего делать Марина вернулась в лабораторию и взяла с полки первую попавшуюся книгу, рассчитывая на более информативное, чем вчера, чтение. Похоже, рукопись была очень древней: переплет из черной кожи был затерт до состояния гладкого стекла. На обложке мерцал странный символ, вычерченный серебром: треугольник, и в нем — стилизованная фигурка неизвестной птицы или, скорее, птеродактиля с человекообразным телом. Существо выглядело неестественно и уродливо.