Нулевой портал (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 16

Где ж вы раньше работали, Игорь Павлович, не в силовых ли структурах?..

— Продолжим, Анастасия Юрьевна. Вот новая точка — слова хантыйки, ее обращение к вам и тут же — незнакомое вам ранее ощущение чужого присутствия. Это чувство повторялось с тех пор?

Детское сопротивление внутри, раздражение, царапнувшее острым коготком и тут же затаившееся. Настя неожиданно поняла, что нечто внутри не хочет быть обнаруженным, но не имеет полной власти над самой хозяйкой тела. Холодная змейка в горле молчит.

— Да. — Честно ответила девушка. — Вчера, когда встретила вас… Но сегодня было гораздо хуже.

Она рассказала про Эллу-Гринча и барыню Ингу Владимировну, а затем — про экву. Мужчина слушал внимательно, тут же делая пометки в презентации в своем смартфоне. Э, а костяшки пальцев у него конкретно «набитые», прямо как у Арслана. В спортзале или где-то еще, в гораздо менее невинном месте? А шрам на голове где заработал?.. Прямо спросить, что ли…

Пока Настя колебалась, куратор поднял руку, показывая официантке принести счет.

— Раздельно… — начала было девушка, но Игорь отрицательно покачал головой.

— Я старомоден, Анастасия Юрьевна. Счет будет один, не обессудьте. Слушайте меня внимательно. Не приходится сомневаться, что упавший в ОМВО факс о долге как-то связан с вашей находкой. Вы раскрыли какой-то «сюрприз» из прошлого вашей семьи, находившийся в странном латентном состоянии до тех пор, пока вы не вступили в контакт с материальным носителем. Что это такое — наговор, проклятие, какая-то бомба замедленного действия, — предстоит выяснить как можно скорее. Не исключено, не найди вы конверт — вам не позвонили бы еще очень долго или, возможно, не позвонили бы вовсе, а конверт лежал бы себе в шкафу среди бумаг и лежал… Неизвестная хантыйка обратилась к вам на уровне, так сказать, поклонения, распознав что-то, недоступное восприятию обычного городского жителя. В портале вы видели отсылку к каким-то непонятным вещам, похожим на экспозицию выставки, посвященной неким старинным кладам… Непонятное «что-то», увиденное в вас хантыйкой, начало себя показывать, топая ножкой, и это нравится мне меньше всего. Дайте взглянуть на то, что лежит в конверте.

Опять легкое сопротивление внутри, подавленное Настей почти без труда.

Куратор не прикоснулся ни к перу, ни к изуродованному фотопортрету. Смотрел внимательно, сделал фото в разных ракурсах, знаком указал сложить все обратно в конверт.

— Не брались за очин пера пальцами?

— Нет.

— Прекрасно. Студийная фотография, тисненая бумага. — Уточнил Игорь. — Могу ошибаться, но это фотобумага «Бромпортрет». Скорее всего, конец шестидесятых — начало семидесятых годов… Для того чтобы понять, не выколоты ли глаза тем самым пером, нужна соответствующая экспертиза. Организуем. Сейчас точнее не скажу, отверстия рваные, с неровными краями. Может быть, и пером, и не исключено, что тем самым… Пойдемте, Анастасия Юрьевна. Я вас провожу.

Прим. авт.: «Бромпортрет» — одна из марок советской фотобумаги. Ныне тоже производится и, кстати, почитается среди фотолюбителей и профессионалов за эталон качества.

Помог одеться в гардеробе, быстро накинул свой черный пуховик. Когда вышли на улицу, под мягкий вечерний снежок, сказал следующее:

— Вот что нужно сделать… Поднять давние контакты вашей бабушки и, кстати, родни по линии отца, не списывайте их со счетов. У вас есть копия свидетельства о смерти, какой-то семейный архив бабушки, другие документы? Очень важно не упустить ничего. Необходимо показать найденную изувеченную фотографию родителям, сделав это с максимальной деликатностью. Найти хантов, торговавших вчера на проспекте Ленина. Искать информацию о той самой музейной выставке. Пообщаться с ученой братией по поводу уточнения происхождения пера и мифологии — тоже. И помните, если ваша эква, божество или внутренний демон опять даст о себе знать — немедленно сообщить мне в любое время дня и ночи.

— Я сделаю копию, конечно же. Но я не могу вам звонить! — Возразила девушка. — Вашего номера нет в истории звонков.

Игорь улыбнулся уголком рта:

— Три звездочки, три нуля, «решетка». Я пойму… А еще нам очень нужен специалист по паранормальным явлениям, которого в филиале Сургута нет. Я уже сделал запрос, он приедет в ближайшее время.

Глава 8.

Зеркала

«С максимальной деликатностью!»

«Ага, так и представляю… мам, ты глянь по «Вайберу», тут у бабули в вещах фотка с выколотыми глазами и перышко к ней в придачу…»

Так мысленно ворчала Настя, принимая вечерний душ и размышляя, под каким таким соусом начать разговор с родителями.

Контакты бабушки, которые могут быть хорошо известны маме, добыть не трудно: например, можно сказать ей, что какой-нибудь журналист желает написать статью о становлении медицины в Сургуте, это очень даже запросто. Также совсем не сложно пойти в СОКБ или медицинский институт СурГУ и поинтересоваться историей на месте — на правах потомка Евгении Викторовны. Фигуры таких корифеев неизбежно оставляют след именно в коллективной профессиональной памяти, а не только в виде фотографий на выставках, посвященных делам дней минувших. А вот как деликатно расспрашивать о родне папы… С шумной и веселой семьей дяди и тети Настя знакома с самого детства. Из родителей папы и его брата, Константина, жива только мать, переехавшая к семье старшего сына и уже ожидающая рождения первого правнука этой весной. Настя ведь скоро сама станет теткой!

Прим. авт.: СОКБ — Сургутская окружная клиническая больница, крупнейшая в ХМАО; СурГУ — Сургутский государственный университет.

Напевая какой-то прицепившийся попсовый мотивчик, девушка закрепила лейку душа в настенном держателе и оперлась ладонями на пластик душевой кабины, позволяя теплым каплям падать на волосы и плечи свободным веером. Кабина наполнилась влажным паром. Морозова с неудовольствием подумала, что, скорее всего, вытяжка в ванной комнате опять барахлит. Дом-то далеко не новый, хоть и содержится управляющей компании в практически идеальном состоянии.

Она выключила воду, пар практически сразу начал рассеиваться, оставляя капельный туман на узкой полоске зеркала в углу душевой кабины…

Настя прошлась по зеркалу ладонью — так, машинально, скорее из привитой с детства привычки оставлять после себя идеальную чистоту где угодно, — хоть на кухонном столе, хоть в ванной комнате, — нежели из желания полюбоваться своим отражением…

Теперь отражение смотрело на нее сияющими голубыми глазами, яркими, словно драгоценные камни или декоративные цветные линзы. Несущими погибель стрелами разошлись сгустившиеся черные брови. Заострились и приподнялись скулы, придавая нежным контурам лица вид хищной и опасной красоты. Розовые губы приобрели насыщенный, почти пунцовый оттенок, резко контрастирующий с ровным и светлым тоном кожи.

Черные змеи мокрых волос струились вокруг овала лица, дополняя образ, частично показавший себя в зеркальной стене утром, после памятного разговора с Эллой-Гринчем. Хо-ро-ша-а-а…

Отражение слегка склонило голову набок и вопросительно произнесло чужим голосом, рассыпающимся звонкой хрустальной крошкой:

— Нун, нама келнэ?

Оживилась холодная змейка на дне гортани, но не так, как это было в клинике, без налета мрачного удовольствия и презрительного гнева, а мягко и неспешно, как будто пробуя на вкус Настины голосовые связки:

— Нун йэм…

Прим. авт.: слова, конечно же, хантыйские. Использован «сургутский» хантыйский диалект. С переводом придется снова подождать — скоро в сюжете появится некто, способный помочь в этом деле.

Указательный палец женщины из отражения — собственный Настин палец! — прикоснулся к лицу в районе подбородка и двинулся вверх, по губам, по правому крылу носа, правой скуле, исследуя рельеф лица.

Морозова закричала и рванулась из душевой кабины, задыхаясь от волны леденящего ужаса, затопившего легкие, будто тяжелая холодная вода зимней Оби. Ей казалось, что яркие голубые глаза так и сверлят спину взглядом из покрытого паром зазеркалья, глядя испытующе и насмешливо… Дергая дверцу, она не сразу догадалась, что делает совсем не то, надо толкать от себя, а не дергать! Ободрала пальцы, кое-как сообразила, как выйти, выломилась из душевой кабине в приступе страха…