Дочь княжеская. Книга 3 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна. Страница 12

Привел в столовую, неожиданно. Заставил взять полный обед и лично проследил, чтобы Хрийз все съела. Она ела, давясь, — кусок в горло не лез. Никакого аппетита, всего лишь желание отвязаться от самого нелюбимого преподавателя. Но он заговорил только тогда, когда тарелки опустели…

— Двадцать лет назад, — сказал Лае, — я одним из первых столкнулся с тем, что творили маги Опор Третерумка. С последствиями их деяний. У меня был… друг… Стихийный маг Жизни, как и вы, ваша светлость. Я потом предал то, что осталось от его тела, очищающему огню, но его душу… удалось обнаружить лишь годы спустя, в одном из артефактов Опоры… это был не артефакт «резерв», а… даже называть не хочу, вам ни к чему, не поймете все равно.

Он побарабанил пальцами по столу, посмотрел на свои ладони, убрал руки со стола. Хрийз молча смотрела на него. Она ждала чего угодно — головомойки, нотации, очередной лекции, но уж никак не этой обжигающей откровенности. Раздражение унялось, словно его не было. Девушка понимала, что теперь надо молчать и слушать, что господин лТопи скажет.

— Я к тому, что, кроме детей, они охотились на магов Жизни именно. Другие стихийные хранители привлекали их меньше, хотя тоже, угодив в плен, не получали никакой пощады. Стихия Жизни — совершенно особенный вид магической энергии.

Она способна дать гигантский выплеск, сравнимый с суммарным выплеском от тысячи юных жертв… Если применить нужную методику, разумеется. А нужная методика, ваша светлость, доставляет жертве в тысячу раз больше мук, чем все прочие. И вы мне, пожалуйста, скажите, ваша светлость, что собираетесь делать, когда останетесь одна против врага? Когда всех, кто с вами рядом, убьют, и вы останетесь одна? Чем вам помогут ваши цветочки? Я понимаю, магу Жизни тяжело разрушать, это против вашей природы. Но я хочу, чтобы вы смогли защитить себя, если не приведи Триединый такая ситуация вдруг возникнет. Чтобы в голове вашей глупой не возникало даже тени сомнения, как применить и что применить для собственного спасения. Мои оценки — полная ерунда по сравнению с оценками от врага, поймите уже это наконец.

Хрийз возила ложечкой в пустой кружке. Не поднимала головы от стыда.

— У меня не получается, — выдавила она из себя наконец.

— Потому что вы не занимаетесь, — безжалостно отрезал Лае.

— Я… занимаюсь…

— Вижу. Что вы делали сегодня ночью? Почему у вас резерв в минусе?

— Я-a… меня попросили…

— Попросили! Надо научиться отказывать в любых просьбах, если на их исполнение у вас нет резерва.

— Как?! — вырвалось у Хрийз.

— Вежливо, — посоветовал Лае. — Короткое «нет, я не могу», и все.

— Но я могу!

— Переоцениваете свои возможности? Я вам покажу, как точно определять магический баланс и рассчитывать собственные силы. Это просто и это должно войти в привычку, как чистить зубы перед сном. И если резерва недостаточно, нечего лезть. Хватит бросаться спасать всех, кого попало, без ума в голове!

— Звана — не кто попало! — упрямо возразила Хрийз.

— Значит, Звана, — покачал головой Лае. — Неумершая, младшая Дахар. А вы понимаете теперь, что Звана и, через нее, Дахар вам теперь обязаны? Неумершие на службе у хранителя Жизни! Такого свет еще не видывал.

— Не нужна мне их служба! Я не из-за этого!

— В магии, как в торговле, действует простой и жесткий принцип «ты мне, я тебе». Вы отдали силы, вам их обязаны вернуть. Ни вы, ни ваши должники разорвать возникшую связь не можете. Пока она не отработает в обе стороны до конца. Иногда

— до летального конца одного или обоих участников связки.

— Но до этого все получалось. Вы все не давали мне спасти Ель, а я спасла ее! И ничего.

Лае поставил локти на стол, положил подбородок на сцепленные пальцы.

Смотрел с интересом, что мгновенно вывело из равновесия.

— Ничего не случилось! — горячо воскликнула Хрийз. — Ель жива, и она теперь, как и я, хранитель Жизни. Скажите, что я была неправа! Что поступила неправильно! Что миру не нужен еще один маг моей стихии.

— Такой ценой — нет, не нужен, — холодно отрезал Лае. — Но вы поймете это, когда получите счет от мироздания. Вам жизни не хватит, чтобы закрыть его, ваша светлость.

— Хватит меня пугать, — сердито сказала девушка. — Я не боюсь!

— Вы не боитесь, — кивнул Лае. — Могу понять. Когда-то и я был, как вы, молод и глуп. Я тоже не боялся когда-то.

Сейчас он расскажет очередную жуткую историю из своего прошлого, поняла Хрийз. И снова станет мучительно стыдно, больно и страшно. Но, но, но, но! Это была его жизнь! Почему она должна повториться со мной? У меня — своя… свой… свое предназначение! Я не буду копировать его жизнь, да и не смогу, даже если захочу. Мы слишком разные, оба. Как он не понимает…

— Некоторые вещи постигаются лишь на собственной шкуре, — сказал лТопи, вставая. — Но некоторые шкуры не настолько прочны, чтобы их выдержать. Подумайте об этом на досуге, ваша светлость. Подумайте! Вам не повредит.

Он ушел, и в спину ему, уходящему, Хрийз быстро показала язык. Зануда оранжевая, как есть. А вдруг спиной увидел?! Девушка торопливо прикрыла лицо ладонью. Но лТопи если и увидел, то ничем этого не показал.

В пришкольном парке стояла звонкая морозная темнота, подсвеченная зеленовато-сиреневыми сполохами полярного сияния. Строго говоря, полярным сиянием явление называть было неправильно, Сосновая Бухта находилась не за полярным кругом. Повышенный магический фон, всего лишь. Зима, война…

В войну не верилось. Совсем. Да, где-то там сражаются и погибают люди, но здесь льют оранжевый свет уличные фонари, скрипит под ногами свежевыпавший снег, застыли в ледяной неподвижности деревья, усыпанные снегом, и воздух пахнет свежей сдобой, соленым холодом и почему-то апельсинами. Зимняя сказка.

На одной из лавочек сидели двое… Чудные, замерзнуть же по такой погоде легко. Хрийз хотела окликнуть или, еще лучше, кинуть снежок. Уже сгребла в руку холодный шарик, подышала на него, укатала… И передумала.

На лавочке сидели Ель и Кот Твердич. Сидели не вместе, не в обнимку, молчали, смотрели в разные стороны. Девушка узнала обоих по ауре — синей, с переливами, ауре начинающего мага жизни и лесному солнечному свету, скрывающему серый тусклый стержень проводника стихии Смерти. Хрийз тихонько отступила назад. Незачем им мешать. Пусть… Вот, Кот Твердич не уходит же, хотя мог бы. Может быть, у них как-то наладится все. Хрийз очень надеялась на это.

Сверху с радостным воплем свалился Яшка. Девушка подставила ему руку, досадуя, что негодный птиц выбрал самый неподходящий момент. Но не ругать же его! Яшка что-то бурчал, терся головой о плечо, умильно заглядывал хозяйке в лицо оранжевым глазом.

— Эх, ты, дуралей, — привычно сказала ему Хрийз, ласково касаясь жесткий перьев на спинке.

Пошел снег. Вначале тонкий и слабый, затем — все плотнее, сильнее. Скоро на город упадет полноценная метель, с воем, порывами ветра и нулевой видимостью. Хрийз вздохнула. Как всегда в середине зимы кажется, что снег и мороз пришли навечно, и весна не придет уже никогда. Девушка взглянула на лавочку.

Там никого не было.

ГЛАВА 3

— Скажите мне на милость, ваша светлость, — тихим, терпеливым голосом говорил доктор сТруви, — почему вас потянуло на подвиги именно тогда, когда старый, уставший, гнилой мертвец прилег в родную яму немного отдохнуть от трудов праведных?

— Вы не гнилой, — упрямо возразила она. — И не мертвец!

— Вы лучше меня знаете, кто я такой? — язвительно поинтересовались у нее.

— Знаю, — кивнула Хрийз, решив стоять на своем до конца. — Вы мыслите, значит, живете. Вы живете, значит, вы не мертвец. И гнилью от вас не пахнет. И вообще. Мало ли что там аль-нданна Весна сказала! Она вас не любит.

— Еще бы она меня любила! — коротко посмеялся сТруви. — А вы, ваша светлость? Любите?

— Вы первым меня магии учили, помните? — тихо спросила Хрийз, и, не дождавшись ответа, добавила:- Люблю. Как учителя. Как старшего друга.