Реквием для зверя (СИ) - Тард Джулия. Страница 43

Я не хотел слышать то, что говорила мне Сара. Не хотел признавать, что в её словах на самом деле есть та самая истина, которую невозможно проигнорировать даже при всём моём огромном желании.

— Она сама решит как лучше, — подошел к журнальному столику за лежащей пачкой сигарет.

Грудную клетку пробило такой невыносимой жаждой едкого дыма и желанием присосаться к серебряному фильтру, что казалось, будто сейчас я просто подохну!

— Не решит, — бесчувственно отрезала Сара, отставляя пустой бокал. — Всё это время она жила как птица с обрезанными крыльями. Любое решение принимали вы. Вы решали, с кем ей дружить, куда ходить, что надевать, с кем спать! И именно поэтому отпустить её тоже должны именно Вы! — настаивает она, и крепкая затяжка уже не спасает меня от внутренних противоречий.

В моём теле начинают шевелиться два великана. Чёртовы ангел и демон, которые снова и снова рвут меня на части! Какая-то безрассудная часть меня взывает к совести, требуя засунуть своё Я куда подальше и сделать именно то, что необходимо Даяне.

Вот только проблема в том, что я чёртов собственник! И всегда был собственником! Если моё, то моё до самого конца! Я буду бороться за это, даже если к моей голове приставят ствол и начнут грозить выпустить пулю! Буду вгрызаться в чужие глотки и выламывать руки, чтобы получить то, что мне необходимо.

А Даяна моя!

М-О-Я!

И я даже не вижу для неё другой участи, кроме той, чтобы и дальше быть моей!

У нас уже был шанс разойтись по разным сторонам. Была возможность, когда я сам, добровольно, разжал руки и выпустил её на свободу. Но больше нет! Не теперь, когда я, как безнадёжно больной диабетик, нуждаюсь в ней, как в своей ежедневной дозе инсулина!

Но нам с Сарой не суждено довести это разговор до конца. Двери лифта щелкают, и в квартиру влетает взъерошенная Даяна. Она быстро обводит взглядом всё пространство и, видя поднимающую с дивана мать, кидается к ней в объятия, начиная улыбаться и плакать.

Наверное, я в край законченный эгоист, потому что практически схожу с ума из-за того, что всё своё свободное время Даяна проводит сугубо со своей матерью. Своим появлением Сара Мейер возвела между нами самую что ни на есть китайскую стену.

Вот уже две недели Даяна каким-то невиданным образом полностью исчезла из моей жизни, находясь при этом всего лишь в соседней комнате. Мы словно начали жить в двух совершенно разных часовых поясах. Я перестал видеть её по утрам. Перестал разделять с ней свои ранние завтраки. И уже не мог, как раньше, проводить тихие вечера за просмотром телевизора, ну а о том, что мы больше не спали, так и вовсе не хотелось думать!

Теперь Даяна жила в одной комнате со своей матерью, с какой-то неудержимой фанатичностью пытаясь компенсировать её отсутствие за столько долгих лет. Можно даже сказать, что за эти дни они вполне откровенно начали напоминать мне сросшихся сиамских близнецов.

Вместе просыпались и вместе ложились спать. Вместе ходили по магазинам, кафе, кинотеатрам, парку. И пусть за это время у меня и самого было предостаточно дел, но такое стремительное сближение двух женщин из семейства Мейер совершенно не вызывало у меня радости. Но самым тяжелым во всей этой истории было то, что до этого момента я даже и не думал о том, что именно нас ждёт после возвращения Сары…

До этого дня я воспринимал нашу с Даяной жизнь как нечто само собой разумеющееся. Тем более мы так ни разу и не говорили с ней о том, что же случится, когда я наконец-то исполню своё обещание. Ведь, по сути, именно пропажа её матери и стала тем самым связующим звеном, что позволило мне жить с бемби под одной крышей.

Из-за чего мысли о том, как вместе с возвращением Сары в Швейцарию туда же отправится ещё и Даяна, вскрывали мне вены от запястья и до самого локтя. Скручивали в тугой узел и ломали каждую косточку, заставляя изнывать от агонии.

Наверное, именно поэтому я и ушел с головой в решение своих собственных проблем, стараясь как можно реже видеть этих двоих в одной комнате.

Тем более, во-первых, предоставленные мне Паулем люди выполнили своё предназначение на «отлично», и теперь я снова и снова оказывался на первой полосе всех печатных изданий Нью-Йорка, оправданный по всем возможным статьям. Во-вторых, после того как Джеймса выписали, признав полностью вменяемым, я передал в его распоряжение контрольный пакет акций Deutsch, тем самым продемонстрировав всей стране, что между мной и моим сыном нет никаких разногласий. И в-третьих, пришлось как следует попотеть, для того чтобы проданная мне компания Кларка Мейера «вернулась» в распоряжение моей подопечной. И теперь все считали новость о её приобретении не более чем простой сплетней, которая была запущена в СМИ без малейших на то доказательств.

— Я могу зайти? — показалась в дверях моего кабинета улыбающаяся бемби.

— Конечно, — как-то уж слишком по-детски подпрыгнул я в кресле, напоминая безумно счастливого пса, на которого наконец-то обратила внимание драгоценная хозяйка.

— Извини, что так поздно обратилась к тебе по этому вопросу, — обошла Даяна мой стол и присела на самый его край. Красивые ноги оказались прямо передо мной, заставляя пожирать взглядом аккуратные колени и безупречные голени. — Просто очень хотела, чтобы мама как можно дольше побыла в стране перед возвращением домой.

— И когда же твоя мама улетает? — облегчённо выдыхаю и сразу же даю волю рукам, поглаживая Даяну по нежной коже.

— В субботу, — приятно смеётся бемби, когда я подтягиваю её к себе и усаживаю на колени.

Она такая маленькая, что я практически не ощущаю её тельце у себя в руках. Кажется, что эта женщина не более чем мираж, состоящий из огня, бриза и самого потрясающего аромата, которым я когда-либо наполнял свои лёгкие.

— Я скучал по тебе, малышка…

Три недели нашей бесконечной разлуки бьют по мозгам электрическим разрядом, и я сразу же перехватываю её улыбающиеся губы голодным поцелуем. Нежно прикусываю и втягиваю в рот одну за другой. Провожу по ним языком и болезненно прижимаю к краю зубов, заставляя Даяну упереться руками в спинку кресла. Она слегка выгибается и оттопыривает круглую попку, издавая рваный всхлип, который я сразу же проглатываю и начинаю трахать ее горячий рот своим настойчивым языком.

Жадные руки уже скользят по бедру вверх, и я практически дурею, когда кончики пальцев добираются до тонкого кружева. В штанах так сильно каменеет. Так невыносимо изнывает от боли, что я готов кончить, как озабоченный подросток.

За эти дни Даяна превратилась в моё ночное наваждение! Бездонный кошмар! Сон, после которого тело снова и снова выкручивает в мучительной агонии и пробивает немыслимой огненной судорогой. Ведь и её хриплые стоны, и тугие соски, и влажное тепло, которое я так сильно стремлюсь попробовать на вкус и войти в него напряженным членом, не более чем моя отчаянная фантазия!

И я целыми днями не мог вытравить сладость этой женщины со своего языка. Не мог избавиться от него ни при помощи горьких сигарет, ни с помощью кисловатого кофе, ни, тем более, чёрного шоколада.

Недели, во время которых я был готов дрочить только от одного вида её обтянутой тканью задницы! Когда шел в душ как последний смертник, обливая себя цистернами ледяной воды, только бы не сдохнуть от того бесконечного жжения, с которым яйца втягиваются в пах. Как их выкручивает от невозможности получить желаемую разрядку.

Мозги начинают отключаться, когда Даяна втягивает мой язык к себе в рот и начинает так откровенно посасывать, что в пустой голове уже нет ничего, кроме откровенной бомбёжки разрывными снарядами, которые вырывают из меня кусок за куском, превращая в кровоточащий кусок мяса, облитый бензином, и заставляют сгорать от желания трахнуть сидящую у меня на коленях малышку!

«Блядь! Да эта девчонка на тот свет меня отправить хочет!» — пробивает меня мелкой дрожью и отдает импульсом в пульсирующий член, когда она разрывает наш поцелуй и её тонкие пальчики тянутся к вороту рубашки, освобождая шею от ненужных пуговиц.