Созвездие Силвана. Триады (СИ) - Черная Ева Л. "Черная Ева". Страница 15

В принципе, второе послужило еще и причиной моего решения возвращаться из бара домой пешком, экономя оставшиеся дени на поездке в текскаре. Путь мой был долгим — квартал, в котором до сих пор живет любвеобильный Гато считается элитным. Мой — тоже неплохой, хоть и классом пониже, но вполне престижный. Загвоздка заключалась только в том, что между ними вклинивался, словно узким языком, не самые благоприятный район. Вроде тихий и спокойный — пусть и не богатый, — но в нем вечно что-то происходило.

Обоим — и моему, и Мих-аловскому, — кварталам это не мешало, потому как жители их передвигались в основном или на служебных, или на личных таккарах. Ну в крайнем случае вызывали текскар с автопилотом. Так что, сталкиваться в живую с не самыми благополучными соседями не доводилось. А вот в тот раз я…

Сами знаете, пьяным море по колено. Именно это, я считаю, толкнуло меня, безоружную, побежать на звуки драки и начавшейся пальбы из лейз-ов, характерный свист и легкий треск лучей которых ни с чем не спутаешь.

Подоспела я вовремя — как раз, чтобы своими воплями перепугать нападавших, хотевших, видимо, решить свои дела тихо. Почему меня там же не положили, рядом с обнаруженным вполне себе живым мужиком, которому только и досталось, что несколько побоев да срезанный лучом кусок кожи на предплечье, не знаю. Вернее, тогда не понимала.

Теперь же осознаю, что мои вопли о вызванной полиции сыграли не маловажную роль. Убить кого-то из семьи Рха — подписать себе не просто смертельный приговор, а не публичное, только для просмотра своими, колесование со всеми остальными средневековыми пытками вместе взятыми. А уж лишние свидетели процессу убиения и явление полиции — прямая к этому дорога.

Правда, неожиданно спасенный мной индивид тоже не спешил на встречу со стражами порядка. Потому, зачем-то сграбастав пьяноватую меня, сам на сверхзвуковой исчез с места несостоявшегося покушения.

Уже спустя пятнадцать минут мы оказались в неприметной однокомнатной квартирке с обшарпанной мебелью, забитым под завязку деликатесами холодильником и богатым на выбор аптечным шкафом размером два на два. Последний меня особо впечатлил.

«На, обработай» — это первое и, по-моему, единственное членораздельное, что проворчал мне тогда вроде как спасенный мной мужчина, тыкая в руки походной аптечкой уже выуженной из шкафа.

Курс оказания первой помощи мы проходили, так что, что делать со всем этим «чудом инженерной и биологической мысли», я знала. Проблему составило другое. Еще окончательно не проветрившиеся мозги дали какой-то странный сбой. Или хотите, можете назвать это временным отклонением на почве сильного расстройства…

Мне жутко понравилось прикасаться к этому совершенно незнакомому телу. Испорченная рубашка давно валялась разорванной тряпкой где-то в углу комнаты, а я, чуть ли не поглаживая собственными пальчиками местами рубцеватую от старых шрамов кожу, обрабатывала рану антисептиком и накладывала медицинским пистолетом швы-скобы, стягивая края раны и крепя на всякий случай дренаж. Чтобы если и пойдет нагноение, то рану не пришлось бы вскрывать повторно, о чем не преминула доложиться и раненному.

От каждого нового укола мужское тело рефлекторно вздрагивало, хозяин его, тела, чуть морщился, но внимания не обращал, продолжая все так же давать указания по собственному коммуникатору неизвестному мне собеседнику.

Странное у меня тогда было состояние. Где-то глубоко внутри, умом понимала, что стоит оттуда поскорее уходить и больше никогда даже попытки не делать встретить этого мужчину. А вот остальная часть меня просила об обратном. Тут и голос природной вредности нашептывал отомстить гулящему, только что брошенному, любовнику его же монетой. И либидо решило высказаться за то, что такое тело грех упустить и не расслабиться… В общем, хмель во мне отыгрывался по полной.

И только этим я могу объяснить растерянность, не позволившую ответить отказом сразу, когда угрюмый, неразговорчивый уже с закрепленной мной повязкой, индивид, отложив комм, повернулся ко мне и… поцеловал.

Крепко так, сладко. Настолько маняще, что растерянность быстро уступила место страсти и я, не придумав ничего лучшего, послала все к черту и решила: «будь, что будет!».

То, что было дальше иначе, как сумасшествием не назовёшь. Мы будто пытались друг другу доказать, что живее всех живых. Вырывая друг у друга каждый стон блаженства и радости обладания, как последнее свидетельство нашего взаимного существования. Иногда доходя даже до более жёстких действий. Нежно-розовой, тягучей сладости не было места в этой борьбе. У меня такого даже с Гато никогда не случалось. А уж говорить о его опыте — не стоит…

Ранее утро (скорее даже, остатки уходящей ночи) я встретила под тихое посапывание уставшего мужчины у себя под боком, с трезвой головой и кучей панических мыслей в ней. Решила последовать самой здравой из них — смыться. Все же связь, пусть и единоразовая, с явно уголовным элементом — не самый лучший старт для карьерного роста будущего шерифа. На поддержку Мих-ала я больше не рассчитывала, потому о собственной репутации забеспокоилась сразу, как только в голове прояснилось от любовного угара.

Стараясь не скрипеть кроватью (хоть нынешние аналоги наполнителей матрасов и не имели ничего общего с пружинами, эта старая рухлядь умудрялась все наши поборушки в постели совсем немузыкально озвучивать), выбралась из-под тяжёлой, просто-таки вдавившей меня в мягкое ложе, мужской руки. Сгребла свои пожитки и разбросанную одежду, пританцовывая от нетерпения и одевая ее в маленьком коридоре у самой входной двери, и попыталась открыть входную дверь.

Попытка оказалась не совсем удачной. Видимо любовный дурман вперемешку с хмельными парами не выветрились окончательно из моей буйной головушки иначе бы сразу сообразила вместе с одеждой взять и ключ-карту хозяина жилища для идентификации у устаревшего, можно сказать древнего, искина. Постучалась тихо об стену в узенькой прихожей, оглянулась на комнату, мысленно чертыхнулась и…

Пришлось возвращаться… на четвереньках. Как мой недавний любовник, на первый взгляд чистокровный тэнкварт, не проснулся от, производимого мною во время поиска карточки, шума — я не знаю. Но мне все же удалось ускользнуть незамеченной, подождать пока закроется с легким скрежетом старая дверь и даже успеть забросить обратно на пол прихожей, во все еще открытый проём тщательно оттертую от собственным отпечатков, карточку.

Больше я своего нежданного любовника не видела… До сегодняшнего дня. Хотя иногда и вспоминала. Нет, поначалу я боялась. Боялась, что кто-то что-то узнает. Или этот подстреленный «Ромео» меня найдет. А потом… потом время шло, недолюбленный Гато штурмовал раз за разом мою крепость и… ничего. Вот, совершенно ничего не происходило. История немного забылась, оставив в памяти только самые приятные воспоминания. Даже улыбку от такого уровня авантюризма в той ситуации. Все же три года прошло — я расслабилась.

Оказалось, зря. Да и мне, дуре, стоило помнить о законе подлости, который каждый раз собственной, любимой мной, персоне подкладывает свинью в самый неподходящий момент. Я отдавала себе отчет, что скорее всего, именно это мое приключение помогло менее болезненно пережить разрыв с Мих-алом.

Позволило относиться к бывшему возлюбленного тире куратору более спокойно, без глупостей и излишнего надрыва. Но все равно, встретиться вот так, лицом к лицу со своим недавним, но уже хорошо забытым, прошлым я была не готова. Чем, кажется, очень позабавила еще одного своего теперь уже бывшего любовника.

— Кхм, — откашлявшись, призналась я, — неприятные ощущения, когда тебя вот так огорошивают.

— Верю, — взглянув на свои пудовые кулаки, хмыкнул он, — я тоже тем утром обалдел от такой скромности. Грешным делом, подумал — вдруг так не понравилось, что даже без вежливого «пока» сбежала.

И взглянул так, со значением, мол, что скажешь?

— Я не… — запнулась, потому что чуть не ляпнула лишнего, — … решилась тебя будить, а сама очень спешила — то был мой второй рабочий день.