Два плюс один (СИ) - Неиванова Елена. Страница 29

Вечер потихоньку улизнул во двор небольшого московского дворика. Запутался в ветках темнеющих деревьев, немного посидел на пустых качелях и, распластавшись под косыми лучами фонарей — незаметно испарился.

Макар с трудом втиснулся между двумя белыми седанами и заглушил двигатель. Потер кулаком уставшие глаза и посмотрел вперёд. Там, среди ветвистых клёнов и лип, притаилась россыпь желтых сталинских домов. В одном из них и проживал Макар.

Полностью приглушил радио и посмотрел искоса на Ксюшу, которая безмятежно спала, уткнувшись носом в собственное плечо.

" Вымоталась, маленькая. "

Не хотелось будить. Отстегнулся, стараясь как можно тише отпустить ремень. Снова взглянул. Улыбнулся уголками губ. Почти незаметно, словно это не улыбка, а просто тени фонарного столба бликуют на лице. Как назло курить захотелось неимоверно: руки два раза доставали пачку и убирали назад. Макар стоически попробовал сдержаться, периодически поднося сигарету " табачной" стороной к носу. Похоже, как назло, Ксюша, реально не собиралась просыпаться. "Так сладко спят дети после операции"- подумал, не собираясь нарушать это хрупкое спокойствие. Спустя пять минут раздосадованно убрал сигарету в пачку и достал телефон. Совершенно без любопытства открыл последние сообщения. Вот Юлька прислала слова поддержки и кое- какую информацию по знакомым врачам. Одобрительно кивнул. Безусловно, внутри нарастало чувство благодарности за столь необходимое внимание. Пролистал пальцем последнюю галерею фотографий. На крайней- Юлька с радостным взглядом поднимает вверх большой палец руки. "Как раз ехали на машине в отпуск". Где — то внутри перевернулось что- то теплое, потертое, знакомое до боли. Тронул большим пальцем подбородок и пролистал ещё несколько фотографий назад. Юлька фоткала расписание пригородных электричек. Перед этим чашка с кофе, густо посыпанная кривым сердечком. Ещё одна — Юлька нацепила его домашние шорты и изображала толстопузого Макара через двадцать лет. Широко улыбнулся. На кончиках коротких густых ресниц повисло сожаление. На секунду закрыл глаза. Реальность происходящего сбивала в ног. Недавно все казалось стабильным, оптимальным, понятным. Что сейчас? Сестра при смерти, по правое плечо спит чужая беременная, а бывшая девушка отправляет по три сообщения за час. Сумбур. Энергично потер висок пальцами и сделал глубокий вздох. Наверное слишком большой, поскольку Ксюша вздрогнула, дернувшись.

— Тише, все хорошо, — послышалось сбоку. Разлепила сонные глаза и посмотрела в лобовое стекло. Кругом темень и только свет фонарей, освещал чужой двор.

— Я вырубилась, прости, — приподнялась в кресле, распрямив затекшие плечи.

— Ничего, мы приехали уже, — отозвался глухо, словно из далёкого тоннеля.

Ксюша вышла на улицу и зябко поежилась. Воздух дышал плотной ночной прохладой. Макар быстро выгрузил вещи, пересыпав кукурузу в темную дорожную сумку. Скрестив руки на груди, девушка крутила головой. Ей стало совершенно очевидно, что она находилась в одном из самых старых районов Москвы, где улочки, кривые и потёртые от старости, дышат особенной атмосферой.

— Идёшь? — окликнул впереди.

Ксюша ускорила шаг, оторвавшись от созерцания живописной картины известного певца на трансформаторной будке.

Не смотря на кажущееся сходство, этот подъезд отличался от ее собственного в лучшую сторону: свежая краска на стенах, просторный и чистый холл. Однако лифт все такой же маленький. Очень. Старалась не показать волнения и сделала вид, что завязочки на груди Макара представляют собой очень любопытный объект. Вышли. В квартире непривычно высокие потолки и огромный коридор.

— Бросай здесь сумочку, — предложил, стаскивая кроссовки.

— А это одна квартира? — с удивлением спросила девушка.

— Да, раньше была коммуналка. Потом предыдущий владелец намутил нехилый ремонт. Две комнаты и кухня большая получились.

— Класс, я себе не так представляла старые дома.

— Я тоже не хотел связываться сначала, но за такую цену, недалеко от центра грех было не взять. Район, конечно, старый. Здесь до ближайшего магазина пилить, как до звезды и с парковкой большие проблемы.

— Все лучше, чем у нас, — махнула рукой, не решаясь продвинуться дальше коридора.

— Санузел прямо, полотенце сейчас принесу, — отозвался Макар.

Ксюша быстро смыла косметику и посмотрела в большое прямоугольное зеркало в стиле " прованс", потертое серой патиной. Очевидно, Юля внесла львиную долю в обустройство этого жилища. Ещё раз посмотрела в отражение: вид, конечно, абсолютно " потрёпанный". Затем взгляд переместился вниз, на стеклянную полочку, заставленную сверху донизу различными косметическими средствами. Очевидно, Юля не отказывала себе ни в чем. В районе желудка пробежал неприятный, ворчливый холодок. Представилось, как она здесь стояла, напротив этого самого зеркала, и мазала кремом свое прекрасное загорелое лицо.

Соскользнув с мыльницы, кусочек ароматного мыла в виде розового фрукта, ловко прокатился по раковине. Еле поймала.

Внимание теперь привлекло полноценное высокое окно, наполовину закрытое рулонной шторкой. Из любопытства осмотрелась: на широком глубоком подоконнике стояли принадлежности Макара. Электробритва, несколько дезодорантов, пена для бритья. Ничего интересного.

Стук в дверь заставил обернуться.

— Я полотенце принес, халат, — послышалось за дверью.

— Спасибо, — кивнула по пионерски.

— Я тебе свою футболку дал длинную и халат, полотенце большое, примешь душ. Мочалки для гостей, извини, не держу, — вручил целую гору банных принадлежностей.

— Не удобно, Макар, — пробубнила, сминая пальцами темно — синий хлопковый халат.

— Я его не надевал ни разу, терпеть не могу халаты. Юлька на новый год подарила, так и провисел до сегодняшнего дня. Там бирка должна быть, сорви.

— Хорошо, — кивнула, застыв с вещами в протянутых руках. Макар тоже завис, несколько секунд молча сверля взглядом бирюзовых глаз. Непривычно было видеть Ксюшу в собственной ванной комнате.

— Я закрою дверь, извини, — тихо произнесла и скрылась за толстой стеной.

По разные стороны двери замерли два дыхания. Одно было сбивчивым, как у маленького зайчика, другое — глубоким и тяжёлым, как у человека, пробежавшего стометровку.

***

Спустя двадцать минут выйдя из ванной комнаты, Ксюша сделала маленький шаг вперёд в сторону кухни. Обоняние не подвело — Макар сварил кукурузу. Запах стоял на всю квартиру. Она замялась, словно стесняясь своего смешного вида.

— Слушай, я не мог ее не сварить, иначе смысл всей экспедиции пропадет, — потянулся наверх, за большой солонкой с плоской деревянной крышкой. — Будешь?

Ксюша заметила, как под тонкой майкой — алкоголичкой играют крепкие мышцы лопаток.

— Ты что, конечно, я мечтала сейчас, стоя под душем, — радостно отозвалась и без приглашения присела за квадратный стеклянный стол. Макар поставил перед Ксюшей большую плоскую тарелку, наполненную молочно — жёлтой кукурузой и щипцы с силиконовыми зелёными кончиками.

— Только по..

Не успел предупредить, как девушка взвизгнула от боли. Кипяток сочных зёрен обжёг язык. Моментально разжав пальцы, она уронила початок на пол и скривилась. Реакция не заставила себя ждать. Макар инстинктивно, почти профессионально смахнул остатки горячих зёрен с обожженных губ. Задержался на долю секунды ладонью на ее подбородке, дотронувшись большим пальцем до покрасневшей каемки. Встретились глазами. Буквально врезались друг в друга взглядами. Вдребезги разбилось что- то между, какая — то прозрачная стенка, невольно разделяющая все это время. Ксюша не поняла, как это произошло, но через секунду Макар сократил расстояние, перевесившись через стол и почти дотронулся губами до самого " больного " места. Отшатнулась, как будто уличная кошка при звуке чужих шагов. Ощутила только ускользающее дыхание, жаром опалившее подбородок. Макар вернулся в исходную позицию, стараясь сделать вид, что ничего не произошло.