Падение полумесяца (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш". Страница 45

— Как же хочется сейчас пробежаться, пофехтовать… Два кинжала или кинжал с мечом… лёгким, — мечтательно протянула Бьянка. — Или хотя бы на этом пароходе по реке прокатиться. Воздушный шар тоже хорошо… ближе к небу.

— Скоро. Месяц, полтора, — постаралась утешить подругу Лукреция. — А фехтовать — это тебе ещё мою сводную сестру учить предстоит. Вот от неё не ожидала. Это надо же так неудачно с лошади упасть, чтобы… Или удачно, раз ума прибавилось? Что скажешь, Чезаре?

— Что всегда рад помочь своим близким в исполнении их желаний, — подмигнул я Лукреции, напоминая, что и она сама того, не без греха в этом плане, что её тоже многому учить пришлось. — Думаю, через год-полтора наша дорогая Изабелла сильно изменится, да так, что её немногие узнают. Быть настоящим Борджиа — это сложно, но и очень многое даёт. И я сейчас не про обычные балы, пиры и прочие мелочи. Есть стремления куда как интереснее, вам ли не знать.

Они знали. Тяга к власти, самостоятельности, возможности самим прогибать окружающий мир под себя — всё это если почувствуешь, примешь как часть собственного это, так оно с тобой навсегда и останется. И ты уже никогда, ни за что не позволишь это отобрать. Если, конечно, сумеешь почувствовать всю глубину и многогранность вырванного у мира и судьбы дара. Обе девушки это почувствовали да ещё как. И от этого мне становится совсем-совсем интересно относительно того, как, в какой мере они смогут это передать своим детям?

Детям, да. Там, в прошлой по сути жизни у меня детей не было. То обстановка не благоприятствовала, то девушки, к которой имелись бы чувства, рядом не обнаруживалось. Зато здесь, в Италии конца XV века, случилось. Ну ладно, почти случилось. Однозначно новый опыт будет, тут сомневаться не приходится. Даже боязно как-то, право слово!

Рим, октябрь 1497 года

Нервы, млять! Нервы, они, твари этакие, могут так больно по тебе бить, что порой аж волком взвыть хочется, да только ни черта это не помогает. И главное тут, что ситуация то насквозь житейская, естественная. Какая? Естественное завершение растянутого пусть не на девять, но на восемь с небольшим месяцев процесса у Бьянки. Того самого, об окончании которого подруга уже откровенно задолбала повторять и который сегодня таки да подходит к концу. Там, у неё в комнатах, в присутствии действительно лучших врачей, к тому же оснащённых передовыми по местным понятиям знаниями и инструментарием. Ага, часть из которого не без моего прямого участия и внедрялась, начиная с банальной дезинфекции и заканчивая обезболивающими и средствами для остановки крови. Хвала богам, всем и сразу. что вроде как кесарево делать не нужно, всё нормально идёт.

Эх, очень хочется оглушить нервную систему парой действительно хороших, крепких сигарет, но уж чего нема, того нема. Табак, он там, в Новом Свете, а досюда ещё не через год и не через два доползёт. Не могу ж я отправлять людей искать то не пойми что, а прямые указания были бы слишком подозрительными даже с учётом всех моих «странностей».

И что остаётся? По сути ничего, кроме попыток как-либо отвлечься, ведь пить в сколь-либо больших количествах вино или чего покрепче — это однозначно не мой стиль. Так что сижу и, в попытках как-то отстраниться, играю в шахматы с «отцом», причём в так называемые быстрые, когда на ходы каждому игроку отводится не более десяти минут в общей сумме. Секундомеров, понятное дело, тут пока не водится, но их с успехом можно заменить клепсидрами, а остановку оных — специальными заслонками, мешающими воде переливаться из верхнего сосуда в нижний. И остальные особо близкие тоже тут. Смотрят, переговариваются, играют, но уже в бильярд. Кто именно? Гоняют шары вернувшийся из Сербии на некоторое время Мигель и Лукреция. Мигеля на Балканах временно сменил Винченцо Раталли в качестве командующего войсками, ну а присутствие Борджиа возложено на Джоффре. Сам парень, увы, до серьёзного пока так и не дорос. Но сидеть, учиться и потихоньку мотать на ус — усов нет, но пофиг — это может, старается, практикует.

Хуана тут, конечно же. Играет в карты с Изабеллой, которая за прошедшее время изрядно как освоилась и осторожно, шаг за шагом изображает быстрый, но не невероятный прогресс в «развитии» себя любимой на радость «отцу» и остальным. Этакая постепенная метаморфоза из наслаждающейся праздной жизнью принцессы в нечто большее и полезное для семьи.

Все? Да, все, ведь действительно близкий круг иным быть и не может. А тут не просто близкий круг, а по сути семья, в неё вошедшие и к ней приравненные. Уже объявлено о помолвке Мигеля Корельи и Лукреции Борджиа. Вот и появился у Сербии, помимо королевы, принц-консорт. Сам консорт воспринял это как абсолютно житейское событие, понимая, что в его жизни не особо многое и поменяется, ну а свобода нравов будет распространяться в обе стороны сразу. Главное, чтоб уж не совсем публично, с соблюдением хотя бы минимума приличий.

Так что стал давний друг и соратник Борджиа… не по крови, а посредством брака. Ну а Бьянка… Тоже, но неофициальным образом. Про отца ребёнка, который вот-вот родится, понятное дело, знают далеко не все, но вот связь с Лукрецией не секрет ни для кого из здесь присутствующих. Посему тоже… семья. Причудливо тасуется колода и не только в плане крови.

— Мат, — констатировал «отец», передвигая епископа и окончательно подводя черту. — Ну не особо большой я мастер в шахматах, тем более таких вот, с серьезным ограничением времени на раздумья. — Ещё партию?

— Может быть, но чуть позже. В голове сумбур, а оно, понимаешь, не способствует остроте мыслей и вообще.

Родриго Борджиа понимающе разводит руками и прикрывает глаза, отрешаясь от всего происходящего. Самому ему, по большому счёту, особо переживать не из-за чего, хотя уж он то прекрасно знает, чей именно ребенок вот-вот родится.

Встаю и подхожу поближе к бильярдному столу, где именно Лукреция жестко нагибает Корелью в «пирамидку», загоняя в лузы один шар слоновой кости за другим. Мигелю только и остаётся, что тяжко вздыхать, терпя очередное поражение. Глазомер, однако! Это я про Лукрецию, ведь стрелять она научилась на очень высоком уровне, вот и в этой игре сие умение оказывается небесполезным.

— Следующую партию ты страдать будешь? — интересуется Корелья. — Хотя нет, ты играешь лучше меня, может и справишься с сестрой.

— Не, я просто посмотреть пока. Иногда это куда больше расслабляет.

Партия явно близится к завершению, ну а я, наблюдая за ней, поневоле кручу в голове мысли иного рода, помогающие отстраниться от переживаний. Благодаря установленному вдоль основных дорог Италии оптическому телеграфу вести удаётся получать не просто быстро, а чрезвычайно быстро… по местным, разумеется, понятиям. Вот и теперь узнать, что король Франции Людовик XII Валуа и аж три кардинала Авиньонского Папы следуют сюда, в Рим, удалось в сжатые сроки. Почта голубиная по французским землям, а там тот самый оптический телеграф вновь показал торжество прогресса над архаикой.

Это было не вчера, а гораздо раньше, сейчас же… Сейчас французский король, которого нашему послу, Хуану Борджиа-Льянсоль де Романи, удалось продавить практически по всем пунктам, в сопровождении немаленькой такой свиты и солидной охраны тащился по дорогам, что вели в Рим. Правда, сам Валуа наверняка печально думал, что Вечный город будет отдавать незабвенным ароматом Каноссы, ну так в этом он сам виноват. Кто ж его, паразита коронованного, заставлял заводить шашни с османским султаном? Уж точно не я! Сам вляпался в дерьмо, вот теперь пусть и отмывается, что ну никак не обходится без солидных затрат. Иначе… Людовик XII однозначно понимал, что включает в себя то самое «иначе», только потому и согласился на выдвинутый ему ультиматум, пуская и тайно, без лишних свидетелей. Нам, Борджиа, нужно было не показательное унижение Франции, а всего лишь отсутствие пакостей с её стороны. Ну и хотя бы символическое участие в общеевропейских делах, которые должны быть прочно, основательно и на веки вечные отделены от дел азиатских.