Оборотень (Приквел к Крестной дочери) (СИ) - Черненькая Яна. Страница 4

Мальчишка вел себя молодцом. У самого зуб на зуб от страха не попадал, но не ныл и все делал, что говорят. Себастьян решил, что после этой истории замолвит за него словечко в Ордене. Малому теперь все равно некуда податься, а братство — не самое плохое место.

Зажгли большой огненный круг, поужинали. Ренато и Марко вскоре ушли спать. Не следовало пренебрегать отдыхом. Диего и Себастьян зашли в дом, чтобы огонь не слепил глаза. Наблюдали из темноты за окрестностями, освещенными кострами. Все было тихо, и только оторванная дверь в доме у леса все скрипела и скрипела, раскачиваясь на одной петле от малейшего ветерка.

На небе сияла почти полная луна. Вокруг нее расплывался ореол потустороннего света. От земли поднимался туман, который вскоре заволок все вокруг, поднялся до самых вершин деревьев и даже выше. В облаке тумана луна казалась призраком. Один из коней тревожно заржал, но потом успокоился. То ли приснилось, то ли показалось что-то. Диего встал. Набрал дрова, пошел подкидывать их в затухающий костер.

Себастьян насторожился. Что-то было не так. Встал, взял меч. Спустился вниз следом за товарищем. Диего укладывал дрова в огонь. Кони спокойно щипали траву. Тано сощурил глаза, чтобы свет не слепил. Тихо. Только дверь проклятая скрипит. И тут до него дошло, что не одна она скрипит. Скрежещущий навязчивый звук теперь звучал с двух сторон.

— Дие… — он опоздал всего на несколько мгновений.

Лошади встали на дыбы. Темно-коричневый неправдоподобно большой медведь перемахнул через костер, не заметив огня. В нос ударил сильный запах зверя. Удар лапы, и конь Ренато упал с перебитым позвоночником, Диего успел достать оружие, но не успел им воспользоваться, когда на его голову обрушился второй удар. Себастьян бросился вперед. Пламя отразилось на клинке, ослепив привыкшие к темноте глаза, но Тано не промазал. Меч глубоко вошел в плечо зверя. Руки дернуло, инквизитор потянул оружие на себя. Отступил на шаг назад, набирая дистанцию, еще раз замахнулся, но в этот раз медведь успел уйти с линии удара. Он двигался невероятно плавно и быстро для такой огромной туши. На крыльцо выбежали Ренато и Марко.

Втроем братья набросились на медведя. Дестриэ тоже опомнились, прижали уши и с грозным ржанием пошли в наступление. Сообразив, что остался в меньшинстве, зверь развернулся и, перемахнув через огонь, исчез в темноте. За ним следом бросился Инсендио — конь Диего. Тано и Марко хотели пуститься следом за ним, но Ренато остановил их.

— Нет. Еще не хватало, чтобы нас по одному перебили. Вас двоих я не отпущу.

Стук копыт Инсендио удалялся, но вскоре раздалось дикое ржание дестриэ, рев медведя. Это было совсем рядом, примерно на окраине деревни. Не выдержав, Себастьян бросился к Трамонтано, но Ренато так на него гаркнул, что тот застыл на месте, сжимая в руке поводья.

— Куда лезешь, сопляк?!

В ту же секунду опять раздалось ржание, которое резко оборвалось глухим ударом.

— Теперь понял? — устало произнес Ренато. — Ты стал бы следующим. Нет. Эту тварь надо ловить в логове, а не гоняться за ней в темноте.

Из темноты раздавалось шуршание, влажное чавканье, низкое урчание. Тано до боли в пальцах сжал рукоять меча.

Ренато подошел к Диего, прошептал молитву — голова бедняги превратилась в кашу из костей, крови и мозгов. Здесь уже ничем нельзя было помочь. Достав кинжал, командир креста подошел к своему жалобно ржущему дестриэ и прервал его мучения.

— Четвертый. Покойся с миром, — произнес он. И Себастьян в этот момент, наконец, понял, почему брат Ренато называет своих коней не именами, а цифрами. — Заверните Диего в плащ и отнесите в дом. Я постою здесь.

Служба в боевом кресте опасна. Себастьяну уже приходилось терять товарищей. Редко кто из братьев креста доживает до преклонного возраста. Сейчас был еще не самый плохой вариант. Один удар и все закончилось. Диего не мучился.

Тано и Марко завернули тяжелое тело в черный плащ, отнесли в дом, положили на пол. Утром Ренато отслужит заупокойную молитву и будет еще одно огненное погребение. Дай Бог, чтобы оно стало последним.

Вернулись обратно на крыльцо. Командир стоял все в той же позе и настороженно поглядывал по сторонам, держа в руке меч. Себастьян прислушался. Все тот же скрип. Но теперь опять та самая дверь и ничего больше. Потом в другой стороне вновь что-то заскрежетало, чуть позже послышался удар деревом по дереву.

— Вы слышали? — спросил Тано.

— Да. Он все еще здесь. Зайдите в дом.

— Но наши лошади… — подал голос Марко.

— Чтобы выучить нового коня нужно года три или даже меньше. На обучение такого, как ты, от шести до восьми, не считая твоего сопливого детства, а потом надбавь еще лет пять на опыт. Пошел в дом.

Опустив голову, Марко поднялся по лестнице и шагнул в помещение. Себастьян последовал за ним, но замешкался на пороге. Ему точно так же отчаянно не хотелось оставлять Трамонтано. Может быть, когда-нибудь он станет похож на Ренато, но сейчас ему было всего двадцать четыре, и это был его первый дестриэ. Верный друг, который не раз и не два спасал Себастьяна, вытаскивая из разных передряг. Как его оставить? Словно почувствовав волнение хозяина, Трамонтано поднял голову, посмотрел на него умными глазами и топнул копытом. Он не боялся и ни в чем не сомневался. Зайдя в дом, Себастьян сел рядом с выходом, не выпуская меча из рук. Ренато укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. Не прошло и минуты, как Марко устроился рядом с приятелем, только с другой стороны от двери. Теперь они видели все, что творится поблизости.

— Я спать, а вы охраняйте, — бросил Ренато, укладываясь на пол совсем недалеко от мертвого Диего.

— Как он может… так? — шепотом спросил Марко.

— Говорят, что он в боевом кресте со дня его создания, — так же шепотом ответил ему Себастьян. — Было время привыкнуть. И ты привыкнешь… и я…

— За шесть лет, я смотрю, ты не очень-то привык.

Тано помолчал немного, вглядываясь в темноту.

— К этому сложно привыкнуть. В первые три года вообще каждый такой раз, — он кивнул в сторону, где за домом все еще лежало тело Четвертого, — воспринимаешь как трагедию. Потом попроще, если это… других касается. Но… Линдо все равно будет для тебя особым.

После этих слов Марко невольно бросил взгляд на своего жеребца. Черного как ночь, но с белоснежной гривой. Мощная грудь коня бугрилась мышцами. Время от времени Линдо нетерпеливо бил копытом по земле, не в силах успокоиться после нападения зверя.

— Для меня Трамонтано тоже будет особым, — продолжил Себастьян свою мысль. — Думаю, первый дестриэ Ренато тоже не казался ему всего лишь очередным конем. Наверняка он дал ему красивое имя и считал особенным. Просто потом…

— Хорош сплетничать, как бабки старые, — раздался из темноты недовольный голос Ренато. — За окрестностями следите… особенные, а то станете особой трапезой для оборотня.

Пришлось замолчать. До утра ничего так и не произошло. Похоже, ранение, нанесенное Себастьяном и, позднее, возможно, Инсендио, на некоторое время поубавило желание оборотня нападать.

Утром вытащили Пако из подпола, позволили ему немного размяться. Все вместе позавтракали. Накормив голубя, выпустили птицу. Гибель Диего привела Ренато к мысли о том, что оборотень слишком опасен и следует перестраховаться на всякий случай. Птица быстро взлетела и направилась в сторону Кастель-Рива.

День выдался солнечный. Пахло лесом и травами. Отвратительный запах смерти стал намного слабее. Казалось бы, живи и радуйся… вот только не радовалось как-то. Марко, единственный, кто пристально смотрел вслед голубю, словно даже немного ему завидуя, вдруг громко выругался.

— Что случилось? — недовольно спросил Ренато, поворачиваясь к нему.

— Не будет нам подкрепления. Вот же… тварь, другую добычу найти не мог. Коршун, что ли? Отсюда не вдруг рассмотришь, — Марко показал рукой вдаль, где виднелась крупная черная птица, уносившая в когтях их почтового голубя.

— Значит, придется справляться самим, — невозмутимо отозвался Ренато, никак не выказав ни досады, ни злости.