Участковый. От стажера до ведьмы - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 9

– С детства. Парашка ее пока лупила, тут поприличнее было, а как Клавка выросла да замуж вышла, так с этой дурищей никакого сладу не стало. Пошел я, водовки хлопну. А то глядя на эту комедь – с души воротит. Тебе не предлагаю…

Ирина пожала плечами. Мол, я бы со всем нашим уважением, но – нельзя.

– Ну, сиди тогда. Хорошая ты девка, хоть и ментовка. А уши лучше заткни, эту дуру если палкой никто не треснет, она еще пуще разойдется.

И удрал.

Ровно через пять минут Ирина поняла, что дядя Коля, хоть и выпивши был, оказался со всех сторон прав. Именно так.

И разошлась пуще прежнего, и развизжалась, и конца-края этому видно не было. Но…

Безвыходно.

Они при исполнении, им нельзя ни бить, ни пить. А иногда так хочется!

Пойти, что ли, пока по району побродить? Недалеко?

Домик, вон, навестить, с ромбиком на дверце, пирожок какой купить…

Люся была занята. Она пыталась успокоить дочку потерпевшей, хотя Ирине показалось, что подруга больше демонстрирует майору свои красоты и виды, чем реально помогает.

Ну и ладно, должно быть у человека в жизни что-то хорошее? Какие-то приятные впечатления… посмотреть там есть на что. Пусть развлекаются.

Рапорт она напишет, нужды в ней нет, ну и чего?

Ирина отправила Люсе на телефон смс и выскользнула за ворота.

Вернулась она через час. Истерика еще продолжалась, алканарий как в воду глядел. Все выглядели изрядно утомленными, но дама не унималась.

Она СТРАДАЛА.

Красиво, вдохновенно, точь-в-точь как в сериалах. Ирина махнула Люсе и протянула ей пакет.

– Тут на всех. Спасибо дядюшке Робину.

Салатов не предвиделось, но булки с сосисками вполне достойная замена. И стаканчики с кофе и чаем, кому что понравится…

Из окружения истерички мигом исчезли четверо человек, почти материализуясь рядом, оперативник выхватил булочку и буквально вгрызся в нее.

– Шпашибо.

– Кофе. Салфетка. И вот – горчица, – протянула Ирина самое жизненно необходимое.

Мужчины жевали.

Истерика постепенно стихала, лишившись зрителей. Наконец тетка отряхнулась и встала. И была тут же препровождена в дом, разбираться, что пропало и что осталось.

Истерика пошла заново. Как оказалось, пропало ВСЁ.

Три магнитофона, три куртки кожаных, три портсигара золотых… нет, тех – шесть, иконы старинные, особо ценные, ваза хрустальная, картина…

Когда вы у матери были последний раз?

Э-э-э… около года назад. Или полтора.

Могла она это продать, подарить…

Нет ответа.

Обычно на всю процедуру, с допросами, протоколами и прочим, уходит три часа. Иногда даже меньше. Сегодня ушло шесть.

Потом квартиру опечатали, и все посторонние, в том числе и Ирина, наконец смогли тронуться со двора. Чтобы натолкнуться на дядю Колю.

– Уходите уже?

– Уже?

– Так Клавка могла и полдня блажить. Дурная баба, что тут скажешь? Парашка все сокрушалась, род прервался…

– Она с рождения такая?

– Ты знаешь, нет. Жена говорила, сначала Клавка нормальная была, а в какой-то момент как пошло и пошло… Парашку жалко. Хоть и стервь она была, а все ж баба правильная.

Дядя Коля как-то даже ссутулился. А потом вдруг просветлел лицом.

– Слушай, а погоди пару минут…

Ирина пожала плечами, переглянулась с Люсей и осталась на месте.

Дядя Коля влетел во двор и через пять минут вылетел оттуда с большим керамическим горшком, в котором покачивало листьями какое-то непонятное растение.

– Что это?

– Вот, возьми. Парашку помянешь. Это вербена, она ее на подоконнике выращивала, к чаю… у меня-то такого добра вагон на даче, а тебе, глядишь, и пригодится.

Кустики покачиваются под ветром, приятно пахнут.

– А давно вам соседка ее отдала? – сделала стойку Ирина.

Дядя Коля махнул рукой.

– Да не так, чтобы уж. Слегла когда, вот и отдала. Ей ухаживать не под силу было, а я все никак его до дома не дотащу. И поливать забываю… жалко, погибнет…

Ирина переглянулась с Люсей. С одной стороны, они не могут ничего брать на месте преступления. С другой – это и не так. И не на месте, и не было там этого горшка, и потерпевшая сама его отдала, и им сейчас все отдают добровольно…

– Вы уверены? – на всякий случай спросила Ирина.

Дядя Коля вдруг ухмыльнулся.

– Во-во. И я Парашку спрашиваю, мол, ты уверена? Может, хоть оборвешь да засушишь? А она посмеялась так, и говорит – я до зимы не доживу, лучше сейчас все добром отдать. Как чуяла… Вот и я добром отдаю. Берешь?

– Беру, – согласилась Ирина. И потащила тяжелый горшок.

Люся шагала рядом.

– Так… день пропал. Квартирка мне не обломится. Ну, хоть горшок с цветком, и то хлеб.

– Вот и помогай нести, если хлеб, – огрызнулась Ирина.

– Вот еще. Тебе подарили, ты и тащи.

– Ну и потащу. Смотри, какой красивый.

Горшок и вправду был шикарный. Явно старый, тяжелый, из обливной керамики. В несколько цветов, переливчатый такой, синий цвет плавно переходил в багровый, тот в зеленый, и безвкусным это не казалось. Павлиний хвост ведь не вульгарен? Такой же была и подставка под горшок. Вербена в нем выглядела не слишком интересно. Сюда бы розу или орхидею… одним словом, что-то экзотическое.

– Ладно. Смотреться он будет, – признала Люся. И вытащила из сумки пакет. – Ставь сюда, вместе понесем.

На окне в общаге горшок особенно не смотрелся. Чужеродный элемент, иначе и не скажешь. А дядя Коля и правда не поливал несчастное растение, земля аж растрескалась. Как еще трава держится?

Люся махнула рукой, не мешая подруге заниматься, и ушла в душ.

Ирина набрала воды в бутылку и принялась лить тонкой струйкой. Земля впитывала воду. Порыхлить чуток?

Черт! Рука дрогнула, и вода пролилась чуть мимо горшка. Ирина схватила тряпку и принялась промокать ее. Потом вытерла бок горшка, сняла его с подставки… а почему он так неустойчиво стоит?

Вот на подставке – ровно, а сейчас кренится на один бок? Скол какой-то?

Ирина подняла одной рукой горшок, а другой провела под ним, ощупывая дно чуткими пальцами.

Что-то отломилось и упало ей в ладонь. Ирина от неожиданности вытащила руку и отпустила горшок. Тот встал, как ни в чем не бывало, и теперь уже не кренился. А в руке у нее осталось… Больше всего это походило на монету.

Старую, из темного металла, к которой зачем-то приварили ушко. Вот, оно и мешало.

Размер? Дореволюционный пятачок.

Рисунок? С одной стороны коловрат с концами, загнутыми против солнца. С другой – змея, свернувшаяся клубком. Кажется, так…

Кругляшок и темный, и чистить его надо, так ничего не разберешь. Может, это то, что искали?

Ирина подумала и чуть сама себе пальцем у виска не покрутила. Вот еще, чушь какая. Искать – такое? Да такого хлама в любой антикварной лавке вагон, грести лопатой замучаешься.

Не золото, для золота легковат. Ирина поставила бы или на медь, или на бронзу.

Снаружи зашумела Люся.

Ирина оглянулась… куда сунуть? В карман халата?

Дальше она действовала по наитию. Или по придури?

Цепочка с крестиком была расстегнута, на нее надет кружочек, и цепочка застегнута вновь. Отвечать на Люсины вопросы почему-то не хотелось.

Показывать монетку и рассказывать о ней? Вдвойне не хотелось.

Это была Иринина тайна и ее дело. Всё.

Обычно сны Ирине не снились. Никакие. Или кошмары виделись, после которых она просыпалась и долго лежала в темноте, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце.

А вот в этот раз… Ей приснился лес. Большой величественный, с громадными соснами. И она медленно шла по тропинке. Та прихотливо вилась между деревьями, показывая самые красивые и заповедные места, давая полюбоваться то роскошным белым грибом – в локоть вырос, шляпка – хоть на голову надевай, то алыми волчьими ягодами, то веселым дятлом на сосне, то хитрой сеткой паутины…