Нет времени для Тьмы (СИ) - Каминский Андрей Игоревич. Страница 11

Вскоре, однако, стало ясно, что действия скелета вовсе не так нелепы, как могло показаться. Чем больше крови и мяса налипало на древних костях, тем больше они менялись. И Ниса и Марыся и ногайцы вскоре заметили шевеление на высохших ребрах и позвонках. Еще через некоторое время стало ясно — скелет обрастает плотью. Среди суставов зазмеились белые нитки сухожилий, потом красные — мускулов и кровеносных сосудов. Мертвец поднял голову и все увидели, как в глазницах черепа двигаются окровавленные глазные яблоки.

Наблюдавшие за этой жуткой сценой кочевники, наконец, вышли из ступора, в котором пребывали до сих пор. Некоторые их них разворачивали коней, пинками и ударами стараясь их вывести из того оцепенения, в котором находились сами (Марыся мельком подумала, что в этом тоже надо винить колдовство Нисы). Другие степняки выхватывали сабли и с криками неслись вперед, желая разрубить на мелкие кусочки гнусное чудовище, ворочающееся среди останков их погибшего сородича. Но труп в гоплитском шлеме недолго оставался в одиночестве. По всему залитому зеленым светом полю шевелилась земля, возникали черные провалы и из них, словно гигантские уродливые черви выползали мертвецы: как люди умершие недавно, так и давно сгнившие трупы, а то и вовсе скелеты. В рассыпающихся от ржавчины боспорских доспехах, генуэзских латах, русских кольчугах, в панцирях степняков — все они объединялись в один устрашающий легион Смерти. Многие держали в руках ржавое оружие или более менее сохранное бронзовое, которым они воинственно размахивали.

Некоторые из восставших недосчитывались той или иной части тела, а то и вовсе не могли подняться на ноги из-за отсутствия таковых. Но и они ползли, вцеплялись в ноги коней, заставляя их сбрасывать с себя татар. Зубы вгрызались в тела людей и животных, костяные фаланги разрывали плоть, вспарывали животы, вытаскивали внутренности. И чем больше людей убивал такой не-мертвый, тем больше он становился похож на человека. Даже скелеты обрастали плотью, мышцами и сухожилиями. Впрочем, плоти на всех не хватало и поэтому по земле бродили невообразимые существа: частично покрытые здоровой плотью, частично прогнившей, съедаемой червями.

Иногда земля выбрасывала отдельные части тел: конечности, зубы, внутренности и прочую дрянь. Но и эти ошметки не оставались бесхозными: на глазах у Марыси, с ужасом наблюдавшей за этой вакханалией Смерти один из мертвяков без нижней челюсти, подобрал челюсть какого-то хищного зверя вроде волка и воткнул себе под основание черепа. Тут же выросли связующие сухожилия, тем самым узаконив появление уродливого гибрида.

Ногайцы еще пытались вырваться с места, где разверзлись врата Преисподней. Но вскоре стало ясно, что мертвецы их не выпустят. Они постепенно сбивались по краям зеленого круга, очерченного колдовским светом Луны. А в центре оказались татары, которым отсекли все пути к бегству. В действиях оживших мертвецов просматривалась система, будто имелся полководец, умело командовавший омерзительной армией.

Впрочем, Марыся, бросив взгляд налево поняла, что так оно и было.

Только сейчас славянка осознала, что за исчадие Ада находилось с ней все это время. Ниса энергично с безумной страстью в глазах, размахивала руками, выкрикивая заклятия. Человек из будущих, более просвещенных времен, сказал бы, что эллинка дирижирует этим преисподним оркестром. Марья только заметила, что мертвецы двигаются в такт движениям рук Нисы.

Поняв, что бежать им не удастся, степняки сбились вместе, ощетинившись саблями во все стороны. Когда, повинуясь невидимому ритму, мертвецы двинулись вперед, словно приливная волна, переползая через растерзанные трупы людей и животных, кочевники с безумным криком обрушили на них сабли. В разные стороны летели руки, ноги, головы, мертвяки разрубались пополам, тем более, что они и не увертывались. Благодаря этому, а также своей сплоченности, кочевники почти сумели вырваться из окружения.

Но это был уже последний отчаянный рывок. Из земли вылезали все новые орды, оживленные нечистым искусством. Некоторые из мертвецов поднимались на лошадях — останки киммерийцев, скифов и сарматов, похороненных вместе со своими конями. Многие из новых отродий обрастали плотью, даже без пожирания оной у ногайцев. Порой даже из земли они выходили уже во плоти, — похоже, что чудовищная магия, вызвавшая эту омерзительную пародию на всеобщее воскрешение набирала все большую силу.

А из земли уже лезли скелеты невиданных зверей, также быстро обретающие тела: огромный медведь, почти вдвое больший, чем те, которых казаки и шляхтичи иногда убивали на охоте; здоровенная зверюга, похожая на волка, только величиной с осла и с пятнистой шкурой; чудовище, напоминающее помесь медведя и рыси с огромными саблевидными клыками; исполинский зверь, с длинной рыжей шерстью, завитыми клыками и длинным гибким носом. А следом поднимались уже и вовсе невероятные твари, напоминающие уродливые помеси ящериц, змей, птиц, рыб.

Однако Ниса, видимо, решила, что и этого ногайцам будет мало. С её губ полились новые заклинания и другие твари полезли из-под земли. Эти выглядели вполне живыми, но не менее отвратительными, чем мертвяки: волосатые сатиры с козлиными рогами и копытами, птицы со злыми старушечьими лицами, химеры, огромные змеи и драконы, капающие ядом из зубастых пастей и многие другие.

Эти существа никогда не принадлежали миру людей. Порождения Аида и Тартара, отродья Тифона и Ехидны, извечно таящиеся во мраке подземного царства, пока их не вызвало оттуда злое колдовство.

Теперь у степняков исчезла последняя надежда на спасение. В отличие от толп мертвецов, напирающих с тупым упорством неодушевленного механизма, в глазах новых чудовищ светились коварство и хитрость. Они старались напасть незаметно, со спины, пока степняк отбивался от наседавших мертвецов. Если тварь обладала крыльями, то она атаковала сверху, улучшив подходящий момент. В результате такой тактики единый монолит ногайского войска оказался разбит на отдельные очаги сопротивления, уничтожение которых пошло намного быстрее.

Смотревшая на эту кровавую оргию Марыся, случайно подняла голову, посмотрела на небо и замерла, не в силах оторвать глаз от нового ужасающего зрелища.

Огромная, раз в десять большая, чем обычно, Луна вновь поменяла цвет. Теперь она стала ярко-красной, словно напитавшись всей пролитой кровью. И на фоне ночного светила, превратившегося в какое-то вурдалачье солнце, виднелась фигура трехликой женщины со змеями в волосах. Страшным огнем светились три пары глаз, длинные руки с когтистыми пальцами простирались вперед, благословляя своих детищ.

С Марыси было довольно. Она упала на колени, уткнув лицо в землю, лишь бы больше не видеть этих ужасов. Но это не укрылось от зорких глаз эллинки. Одним тигриным прыжком она преодолела расстояние, отделяющее её от девушки. Упершись коленом ей в спину и вдавив в землю, Ниса ухватила славянку за волосы, заставляя задрать голову.

— Не смей прятать лицо! — прошипела она. — Не смей отводить глаз! Владычица Мрака, Трехликая, пришла, чтобы спасти твою никчемную жизнь! Сделает ли это когда-нибудь твой Христос? Захочет ли твой варварский бог спуститься на землю, ради того, чтобы ты и дальше влачила свое жалкое существование? Смотри! Смотри на торжество Гекаты!

И Марыся смотрела. Она видела, как ногайцев разрывают на части клыкастые твари, вроде тощих карликов, с телами поросшими серой шерстью и крысиными мордами. Видела, как Исмаил-паша падает на землю, разрубленный надвое мечом всадника с длинными светлыми волосами. Приглядевшись, Марыся с удивлением заметила, что это женщина, — голубоглазая, стройная и почти красивая, если не замечать большой дыры в щеке, через которую проглядывают белые зубы.

Марыся наблюдала как окровавленные останки турка растаскивают мерзкие существа вроде женщин с ослиными ногами и собачьими головами. Видела и как Нурадин-Султан из последних сил отбивается от отступивших его адских тварей и как огромная многоголовая змея стаскивает его с коня и душит в могучих кольцах, а коня разрывает на части остальная адская свора.