Нет времени для Тьмы (СИ) - Каминский Андрей Игоревич. Страница 2

Но Марыся об этом не подумала. Она ничего не знала о суевериях степняков, а если бы и знала, то вряд ли упомнила, будучи уже не в состоянии здраво мыслить. Сбежав из плена ночью, к полудню девушка свалилась без сил, с трудом найдя подходящее место для укрытия. Стремительный бег под палящим солнцем, голод, жажда (за весь день она перехватила лишь пригоршню ягод да напилась воды из степной речушки), ежеминутное ожидание погони, незнакомая земля, — все это превратило её в затравленное, дерганое существо, с нервами, натянутыми как струны бандуры. Поэтому, заслышав самые страшные сейчас для неё звуки — стук копыт и звуки чужой речи, Марыся не выдержала. Словно испуганный зверь она выскочила из своего убежища и в слепом, не рассуждающем страхе кинулась вниз по склону.

Ногайцы сразу заметили фигурку в растрепанной белой рубахе. Предводитель кочевников, высокий степняк с золотой серьгой в левом ухе, бросил несколько слов другим кочевникам и те, пришпорив коней, с гиканьем стали огибать холм. Ногаец с серьгой остался на месте, готовый отрезать дичи путь, если та вздумает бежать обратно.

Марыся не успела пробежать и сотни шагов, когда ей стала ясна безнадежность её положения. Мимо неё промчались два татарина, сразу обогнав свою жертву. Разъехавшись в разные стороны, кочевники повернули своих коней и со свистом и улюлюканьем поскакали прямо на девушку, которой ничего не оставалось, кроме как карабкаться обратно на холм.

Ей удалось немного оторваться от преследователей, приостановивших коней, смеясь и наблюдая, как девушка карабкается вверх, цепляясь за пучки терновника и чертополоха, расцарапывая руки в кровь. Взобравшись, Марыся, наконец, поняла, что все её усилия бесполезны и не поймана она, лишь потому, что татарам захотелось поиграть с ней, как сытая кошка играет с полузадушенной мышью. Внизу у подножия холма ее уже поджидал третий ногаец, придерживающий коня, нетерпеливо переступающего с ноги на ногу. Заметив замершую в испуге девушку, кочевник довольно осклабился и небрежно махнул рукой: дескать, хватит, набегалась, давай спускайся.

Марыся обреченно взглянула на татарина. Деваться ей и впрямь было некуда и она это прекрасно понимала. Но все равно она не могла себя заставить спуститься к степняку. Она еще раз посмотрела на его надменное лицо. От всей мускулистой фигуры ногайца исходили презрение к жалкой рабыне из неверного племени. Кочевник выглядел, как символ торжествующей Степи, испокон веков посылавшей своих сыновей грабить и жечь поселения, убивать их жителей, уводить в полон их жен и дочерей.

Обжигающая волна ненависти к людокрадам застегнула Марысю, в ней взбурлила вольная кровь запорожских казаков и польских шляхтичей. Забыв о страхе перед татарами, она поддалась вперед и разразилась целой речью на ногайском, который научилась понимать за время плена. Так что ногаец узнал много нового и интересного о себе, своем появлении на свет и своих родственниках, среди которых оказалось немало домашних животных, регулярно болеющих похабными хворями.

Лицо татарина исказилось от ярости. Он издал безумный не то крик, не то визг, хлестнул свою лошадь и погнал её вверх по склону. Пылая жаждой мести, на ходу он вынул из колчана стрелу, накладывая ее на тетиву. Убивать или калечить девушку он, конечно, не собирался, хотя бы потому, что она принадлежала Нураддин — Султану, мурзе касаевской орды, к которой принадлежал и сам ногаец. Он собирался пустить стрелу совсем рядом с неверной сучкой, так, чтобы задеть щеку или мочку уха. Это неопасно, зато больно. Главное, чтобы эта девка поняла, — никто не смеет оскорблять безнаказанно воинов Аллаха. Кроме того, он надеялся этим поступком заставить Марысю еще побегать по степи, повеселив храбрых батыров. А когда потеха им надоест воинам, они накинут на беглянку аркан и отвезут мурзе.

Марыся подняла голову и увидела, как на неё смотрит наконечник стрелы, направленный, как ей показалось, прямо в глаз. И хотя девушка прекрасно знала, что ногайцы не станут её убивать, ее прошиб холодный пот и липкий страх зашевелился внутри неё, словно слепой червяк в гнилом яблоке.

Но степняк не успел выполнить свое намерение. Когда он уже был готов спустить тетиву, его скакун угодил ногой в щель между каменных плит. Раздался хруст ломаемой кости, конь упал на землю, громко ржа от боли и испуга. Не ожидавший этого татарин, державший поводья буквально двумя пальцами, вылетел из седла. Спущенная стрела вжикнула рядом с ухом Марыси, не задев его. Ногайцу пришлось гораздо хуже: он со всего маху врезался головой в мраморную плиту. Раздался треск раскалываемой кости, красные брызги вылетели из размозженного черепа, забрызгав мрамор, траву и Марысю. Ошметок мозга упал ей на лоб и она брезгливо сбросила его на землю, оставив на лице широкую красную полосу.

Несмотря на это Марыся ликовала. Карабкаясь сегодня на холм, она заметила, что его поверхность усеяна такими вот ловушками. Девушка и сама чуть не сломала ногу в одной из них, хотя двигалась несравнимо медленней ногайца и вообще чуть ли не вползала на вершину. Она не ожидала, что степняк разобьется насмерть, но, увидев это, оскалила зубы в мстительной ухмылке. Чтобы не случилось дальше, одна из татарских собак мертва, а значит, её побег уже был не напрасным.

Но радость девушки быстро улетучилась. Стоявшие с другой стороны холма ногайцы негодующе закричали. Игры кончились, теперь оба степняка не на шутку разозлились, погнав коней вверх по склону. Судя по лицам, искаженным в злобной гримасе, они всерьез вознамерились отомстить Марысе за смерть соплеменника, хотя вины девушки в общем то и не было — сам скакал как безумный. Другие ногайцы, видимо, учли его печальный опыт и все же старались, хоть иногда, смотреть куда ступает конь.

Сейчас, когда один из преследователей погиб у Марыси вновь появились желание и силы бороться за свободу, хотя она прекрасно понимала, что даже одного степняка ей хватит за глаза. Она оглянулась, высматривая наиболее удобный путь к бегству. Увы, вокруг была только голая степь. Единственный путь, суливший ей хоть какую-то надежду, находился за спинами ногайцев: в сотне шагов от кургана протекала небольшая река, окруженная камышами и небольшими деревьями. В них Марыся могла найти спасение. Но сейчас река была так же недоступна, как и Луна.

Продолжая оглядываться по сторонам, Марыся бросила взгляд на тело ногайца и пятна крови вокруг него. Вздрогнула и посмотрела еще раз, не в силах поверить в увиденное.

На её глазах кровь всасывалась в камень.

Марыся ожесточенно помотала головой, прогоняя наваждение, но оно не пропадало. Напротив стало еще видней как красные потеки бледнеют и исчезают, словно растворяясь в мраморе. Застывшая от ужаса Марыся наблюдала, как кусочек мозга, прилипший к одному из камней начал съеживаться, как если бы кто-то очень голодный высасывал из него все соки. Девушка была даже готова поклясться, что слышала доносящийся из-под земли омерзительный чмокающий звук и довольное урчание.

Крики ногайцев раздавались совсем рядом, но беглянка почти не обращала на них внимания. Кочевники были грубы, жестоки, от них мерзко воняло, но все же это было зло земное, человеческое и грозило оно только телу девушки. Здесь же, среди развалин (а теперь Марыся ясно видела, что это именно развалины, а не случайное скопление невесть как сюда попавших мраморных глыб) таилась какая-то бесовская сила, грозившая погибелью ее бессмертной душе. У себя на родине Марыся часто слушала рассказы о нечистой силе, которую насылает на землю Враг рода человеческого: о ведьмах слетающихся к Лысой Горе под Киевом, об огненных змеях, вводящих в соблазн одиноких женщин и незамужних девушек; о Вие — мохнатом подземном чудовище с веками до самой земли. Но что-то подсказывало девушке, что кровопийца, живущий в мраморе намного страшней всей украинской нечисти.

Между тем мрамор полностью очистился от красных потеков. Тело лежащего рядом ногайца тоже стало необычайно бледным, словно и из него высосали кровь. Марыся почти физически ощущала, как неведомая тварь внутри холма рвется наружу в поисках новых жертв и новой крови. Беглянка почувствовала, как под её ногами начала дрожать земля.