52 Гц (СИ) - Фальк Макс. Страница 86

Ноги потом подогнулись, Майкл привалился спиной к бочкам, пытаясь отдышаться. Погладил Джеймса по щеке нервно дрожащими пальцами. Тот медленно выпустил мягкий член, сморгнул с глаз невольные слезы, промокнул их пальцами. Сам вздохнул наконец поглубже, кашлянул.

— Мы же вроде бы попрощались, — сказал Майкл, застегивая брюки. — Решил с полдороги вернуться?

— Да, забыл кое-что, — хрипловатым горлом сказал Джеймс, поднимаясь к колен и отряхиваясь.

— Плохая примета — возвращаться. В зеркало посмотрись, — посоветовал Майкл.

— Обязательно, — серьезным тоном сказал Джеймс. — У тебя мел на спине.

— А у тебя член во рту, — беззлобно огрызнулся Майкл и повернулся к нему спиной: — Был. Отряхни.

На одной из бочек, действительно, остались смазанные следы, будто кто-то небрежно прошелся по доске меловой тряпкой. Джеймс с силой похлопал Майкла между лопатками, потом сказал, что этого мало — нужна вода или щетка. Пришлось идти их искать. О том, что только что произошло, они не разговаривали, будто ничего и не было. Джеймс, только что игривый и веселый, вдруг стал серьезным и деятельным. Но благостное спокойствие к нему так и не вернулось — просто, казалось, он спрятал игривость в себя, как в шкатулку, и она тихонечко звенела там маленьким комаром.

Майкл вернулся, когда гости уже собирались рассаживаться по машинам, чтобы ехать в церковь. Они с Джеймсом разошлись после того, как оба привели себя в порядок в туалете, будто ничего и не было, и вернулись на лужайку сквозь разные двери. Майкл добрался до Виктории, отвлек ее от оживленной беседы с какой-то величественной старухой, потянул к парковке.

— Уже отстрелялся?.. — спросила она, смерив Майкла опытным взглядом. — Господи, я тебе поражаюсь — как ты все успеваешь?..

— Встретил старую знакомую, — безмятежно отозвался Майкл. Жизнь вновь стала ему мила, и ему даже не требовалось постоянно держать в голове мантру «не порть людям праздник!», чтобы держать благодушную улыбку. — Идем, нам пора выдвигаться.

Свадьба была традиционной, со всеми этими реверансами и выкрутасами, так что взволнованный жених с друзьями, которые подпирали его со всех сторон и не давали ему психовать, прибыли в церковь задолго до невесты. Родственники и ближайшие друзья постепенно занимали места на скамьях, увитых цветочными лентами. Майкл стоял сбоку от алтаря, вместе с Томми, который был румян и бледен одновременно. В том, что Томми счастлив, сомнений не было никаких. Он светился. Даже если он от нервов ненадолго переставал улыбаться — у него улыбались глаза, щеки и даже уши.

— Мы провожаем тебя в последний путь, — заунывным шепотом начал Бран, и Майкл врезал ему по спине:

— Заткнись!

Эван, самый спокойный из всех четверых, разглядывал убранство церкви и трубы органа. Везде были цветы — на колоннах, на скамьях, в корзиночках на полу, и даже с огромных кованых люстр свешивались гирлянды из белых роз. Сара хотела белую свадьбу, чтобы по-сказочному, по-девчоночьи, и Майкл думал, что, несмотря на всю бурную юность невесты, эти символы чистоты и невинности смотрелись здесь удивительно уместно. Потому что Сара и Томми — они были вместе почти десять лет, они были счастливы, они до сих пор были влюблены — и они заслуживали идеальную свадьбу, такую, какая бывает в романтических фильмах, красивую, немного наивную, полную радостных ожиданий.

Бран полез за пазуху, извлек плоскую фляжку, отвинтил крышечку.

— На, взбодрись, — он протянул Томми.

Томми нервно схватил фляжку, глотнул для храбрости.

— Ты его так навзбадриваешь — нам его потом придется на руках таскать, — предупредил Майкл.

— И потаскаем! — с энтузиазмом ответил Бран. — Что мы, не потаскаем?

— У тебя помада на губах, — с веселой досадой сказал Майкл. — С Дакотой целовался? Это ее цвет.

— Может, и целовался, — сказал Бран, растирая губы ладонью. — Тебе-то что? Че ты вообще на мои губы пялишься?

— Ой, заткнитесь оба, — нервно сказал Томми, поворачиваясь спиной к гостям, чтобы еще раз приложиться к фляжке. — Цапаетесь, как пидоры.

— Че это мы пидоры! — вполголоса возмутился Бран. — Это вообще он пидор, а у меня девушка есть!

— Это не у меня губы в помаде, — мстительно сказал Майкл.

— Так, я тебе сейчас… — начал Бран, поднимая кулак, но Эван неожиданно подал голос, явно уловив лишь часть разговора:

— У меня есть бальзам для губ, кому надо?.. — и достал из кармана крошечную жестяную коробочку.

— Вот ему, — Бран кивнул на Томми. — Ему невесту целовать, а он вечно губы грызет, потом ходит, как…

Он осекся, заметив многозначительный взгляд Майкла и слегка приподнятую бровь.

— Так, молчи уже, — приказал Бран.

— А я молчу, — со значением сказал тот.

— Вот и молчи…

— Тихо!

В распахнутых дверях церкви показалась Сара под руку с отцом. Она была в белом, в кружевах и жемчуге, с бриллиантовой тиарой на голове, с которой на спину спускалась длинная полупрозрачная фата. Вступила музыка. Майкл смотрел, как Сара приближается к ним, как становится все виднее почти смущенная, но счастливая улыбка. Перед невестой тянулась вереница мелких девчонок в длинных платьицах с корзинками лепестков, которые они кидали во все стороны, устилая путь: в воздух, в гостей и друг в друга. Бран рядом кашлянул, длинно шмыгнул носом. Переступил с ноги на ногу, снова предательски кашлянул. Сделал вид, что у него зачесался глаз.

Майкл улыбался, глядя на них — на всех. На Томми, который едва сдерживал слезы радости, на Брана, который держался из последних сил, и только мелко дрожащие, плотно сжатые губы выдавали его. Эван улыбался безмятежно и ласково, Майклу тоже не хотелось рыдать, хотя все это было безмерно трогательно: и клятвы у алтаря, и взволнованные голоса, и глаза Сары — какие-то уже другие, взрослые, радостные.

Правда, иллюзия взрослости Сары исчезла, когда та после всех проникновенных обещаний, поцеловавшись с Томми, развернулась к гостям и драматическим жестом "зырьте, че я отхватила!» показала кольцо на пальце.

Солнечный день сиял, отражаясь от белоснежного платья, когда она с Томми выходила из церкви. Майкл щурил глаза от яркости белой ткани, вместе со всеми швырялся в молодоженов пшеницей, конфетти и лепестками — чтобы были счастливы, пусть не каждый день — как сегодня, но чтоб были. Джеймс стоял в линии напротив него, и когда Томми и Сара прошли мимо, Майкл бросил горсть лепестков и в него — пусть тоже будет счастлив, хватит ему уже мыкаться. В ответ получил чуть не в лицо горсть пшеницы — едва успел прикрыться локтем.

Сара запустила букет в толпу незамужних девиц — и поймала его Виктория, подпрыгнув выше всех — как баскетболист в летящем шелковом платье. Майкл хмыкнул, покачал головой: он, в отличие от Виктории, в приметы не верил.

После церемонии они вернулись обратно в особняк в Хайгейт, Сара сменила длинное платье на другое, попроще и покороче. В одной из гостиных едва ли не до потолка высилась гора подарков. На лужайке устроили свадебный завтрак, танцы — и выцепить Сару из объятий Томми можно было только с боем. Пришлось подослать к нему леди Агату — они с Томми прониклись друг к другу какой-то совершенно особенной нежностью. Возможно, она напоминала ему его собственную бабку, а он ей — одного из ее первых мужей. Так или иначе, Томми был обезврежен, и Майкл завладел рукой Сары. Они покачивались на одном месте, обнявшись под медленную музыку. Молча, просто прижавшись голова к голове. Майклу не надо было ничего говорить, Сара понимала его без слов. При всем том, что событие было исключительно радостное, для Майкла оно было немного грустным. Словно окончательно закрывалась его связь с прошлым, переворачивалась страница — та, где они все были горячими, глупыми, молодыми.

— Вы такая красивая пара, — сказал Майкл, когда Сара пристроила ему голову на плечо. — Хорошо, что вы вместе.

— Мне жаль, что у вас не сложилось, — тихо сказала она. — Вы очень подходили друг другу.

— Ну, что теперь жалеть, — сказал Майкл, накрывая ее ладонь у себя на груди. — Может, не так уж и подходили, раз ничего не сложилось.