Я вернусь (СИ) - Яровая Виктория. Страница 22

Как ни странно, эта мысль ему не понравилось. Да, он злится на нее, но не желает ей смерти. И уже практически бегом он влетел в карантинную зону, внимательно осматриваясь по сторонам, и тут же направился к одной из коек. Надежда на то, что Кристина не заразилась, тут же испарились. Она спала на кровати, крепко обнимая больную девочку, которая была уже на самом краю.

— Займитесь девочкой. — резко бросил он парнишке, стоящему позади него.

А сам подошел к Кристине или легонько потряс ее за плечо.

— Просыпайся, пойдем отсюда. — сказал он ей, видя, как она открывает свои темно-карие глаза, и непонимающе смотрит на него.

Она пошевелилась, и от этого движения проснулась девочка, которая тут же тихонько заплакала.

— Мама, мамочка, мне страшно. — жалобно шептала она и открыв свои чудесные голубые глаза, сейчас подернутые дымкой, и невидящим взглядом смотрела на Кристину.

— Конечно, милая, я здесь и никуда от тебя не уйду. — Кристина нежно шептала девочке слова утешения на ухо, поглаживая по голове и целуя в лоб.

От этой картины у него все похолодело в груди, он понимал, что девочка уже практически мертва и как бы не сжималось сердце от жалости, ей уже не помочь. Но вот что творит Кристина? Она же только усугубит заражение, ей еще можно попробовать помочь.

— Пойдем, нужно уходить. Тебе опасно здесь находиться, ты ей уже ничем не поможешь. — стараясь говорить спокойно произнес Рэм.

Кристина даже не повернула голову в его сторону и тихонько ответила:

— Я не могу ее вылечить, но я могу забрать ее страх. — и продолжая гладить девочку по голове, она нашептывала ей что-то ласковое.

Он видел, как она еле сдерживает слезы и как проглатывает тугой комок, стоящий у нее в горле. Не пролитые слезы звучали в голосе, который по-прежнему был полон нежности и любви, и она дарила их маленькой девочке, думающей, что она ее мама. И он не стал мешать, было сложно смотреть на это, но время девочки уже пришло. Подозвав практиканта, который в нерешительности мялся возле кровати, и жестом дал понять, что пора начинать. А Кристина все гладила и гладила девочку по голове, уже не сдерживая слезы, она шептала:

— Моя милая, все будет хорошо, просто сейчас заснешь и немного поспишь, а когда проснешься, я буду рядом. Я всегда буду рядом.

Кристина все так же сжимала девочку в объятьях, когда молодой практикант собирал слабенький поток энергии эсмэ, исходящий с последними вздохами девочки. Она крепко держала ее в объятиях, покачивая маленькое тело и раскачиваясь сама, ее ласковый шепот сменился судорожными рыданиями. Она рыдала так горько, оплакивая совершенно незнакомую девочку, как рыдают, теряя самых близких людей.

Он видел много смертей и оплакивающих их родственников, но всегда старался не вникать в горе чужих людей, иначе он долго бы не протянул и свихнулся, от такого количества, близко принятой к сердцу, чужой боли. Но боль Кристины, которую он видел сейчас, он не смог откинуть, и она неприятно мазнула холодом его сердце.

Но времени было мало и ему пришлось силой размыкать ее руки, крепко державшие девочку. Подняв ее на руки, он пошел по направлению к двери. Оказавшись во дворе, он сел на траву и крепко обняв ее, покачивал как маленького ребенка, успокаивающе поглаживая ее спину и плечи, которые содрогались от рыданий. Она все никак не могла успокоиться, вцепилась руками в его рубашку и уткнувшись ему в шею шептала:

— Это ужасно место, ужасное, пожалуйста не оставляй меня здесь, забери отсюда, забери, пожалуйста!

Он еще крепче обнял ее и легонько коснувшись лба, погрузил девушку в искусственный сон. Через несколько минут ее тело обмякло, она крепко спала.

— Забрать тебя отсюда я уже не могу. Хочу, но не могу. — проговорил он с сожалением.

Он быстро встал и широким шагом направился обратно. Подзывая на ходу стоявшего у входа практиканта.

— Нужна отдельная, изолированная комната. — бросил он ему на ходу.

— Следуйте за мной, господин эмиссар, я покажу.

И они двинулись вглубь здания, где он открыл одну из нескольких дверей. За ней находилась маленькая светлая комнатка без окон. Из мебели были только кровать, стул и маленький столик. Рэм аккуратно положил Кристину на кровать и сказал:

— Следи за ней, я скоро буду.

Быстро открыв портал, он оказался у себя в шатре и провел процедуру очистки, чтобы не принести в уже зачищенную территорию заразу, быстро нашел нужно лекарство он также стремительно портировался обратно, в комнату к Кристине. Одним движением залил ей в рот какую-то жидкость из флакона. Постоял, посмотрел на реакцию, вроде отторжения не последовало, это дает надежду. Достав из кармана, еще несколько флаконов, он поставил их на столик и велел давать ей лекарство каждые три часа.

— Отвечаешь за нее головой. — рыкнул он на практиканта. — Из сна не выводить. Пусть спит, я приду завтра.

Следующие несколько дней, как оказалось, были для него одними из самых волнительных за последнее время. Кристина действительно заразилась, но держалась хорошо, он надеялся, что успел вовремя и лекарство подействует, нужно только подождать. Каждый вечер он приходил к ней и молча стоял у кровати, смотрел на нее и размышлял. Она совсем исхудала, под глазами залегли плотные тени. Вчера весь день она билась в лихорадке и все время звала какую-то Марину и плакала, плакала. А он ничем не мог ей помочь, мог только присесть на край кровати и прижимать к ее лбу холодный компресс, шепча какие-то успокаивающие слова.

Но зато радовала обстановка на месте эпидемии, ликвидация болезни шла успешно, они шли по периметру окружения, направляясь к центру. Удалось зачистить практически все, осталось совсем чуть-чуть, а потом ждать и контролировать. За эти две недели он так устал. Хотел, чтобы это все поскорее закончилось, и он бы заперся на неделю в замке и не вышел бы оттуда, пока не выспался до отвала. Что ему делать с Кристиной он не знал, она поправляется, но как теперь с ней быть он совсем не представлял. Ему придется крепко над этим подумать.

Глава 13

Кристина

Она плыла по бескрайнему морю. Спина затекла от жестких бревен ее хлипкого плота, который плавно раскачивался на волнах. Беспощадное солнце пекло и нестерпимо хотелось пить. Ей чудилось, что она видит далекий берег, а на нем стоит Марина и так призывно машет ей. Борясь со слабостью во всем теле, Кристина пытается подняться с плота, броситься в воду и поплыть к ней, но у нее не получается. Из последних сил она дергается и пытается вырываться, но как будто чьи-то сильные руки держат ее, не дают подняться. И тогда она плачет, плачет взахлеб и зовет ее. Но плот необратимо удаляется все дальше и дальше. Совсем потеряв из вида такой желанный берег, она снова качается на волнах, мучаясь от жара и жажды. Иногда из ниоткуда приходило успокоение и ощущение прохладной руки на лбу, и она наслаждалась этим моментом, пытаясь его продлить.

Но постепенно плот под ней исчез, и она поняла, что лежит на узкой кровати. Медленно открыла глаза и попыталась понять, что происходит и где она находится. Оглядела комнату, крохотная с белыми стенами практически без мебели. На единственном стуле у двери сидел молодой мужчина в форме, которого она уже видела. Он сидел, опустив голову на грудь и казалось, что задремал. Но от ее слабого движения, он тут же проснулся и резко вскинул голову. Мгновенно оказавшись рядом с ней, он приложил к ее губам чашку с прохладной водой и спросил:

— Как вы себя чувствуете? — его глаза внимательно вглядывались в ее лицо. Кристина прислушалась к себе и поняла, что чувствует себя полностью разбитой. Горло саднило, опять болела голова и появилось тянущее чувство в груди.

— Немного болит голова. — приврала она. — А что случилось? Где я?

— Голова может болеть, вскоре пройдет. Сейчас вы в Фордоке. Вы заразились болотной морью, но эмиссар Вермонт успел привезти для вас лекарство. Пришлось вас изолировать, трое суток вы провели в лечебном сне.