Бабье царство (СИ) - Осипов Игорь. Страница 11

Свет от масляной лампы был слишком тусклым, и при нём можно только глаза сломать. Ну, или не сломать ноги, когда пойдёшь с ним в сортир, стоящий позади гостиницы. В качестве резервного источника света я достал и включил обычный светодиодный фонарик на прищепке с желтоватым фильтром, чтоб яркий белый свет не заставил местных думать о нечистой силе. А фонариков у меня было много и не потому, что начальство снабдило, а по велению души. Я, вообще, до всякой осветительной фигни, как дурак до фантиков.

Итого имеем. На нас напали разбойницы, наёмница Катарина да Мария да Шана-ун великолепно справилась с ситуацией, убив всех нападавших в одиночку. Такого-то числа остановились на постоялом дворе.

Убив. Я не то чтоб горевал из-за этого сброда, но вбитые с рождения правила цивилизации иногда кололи совесть похуже занозы.

Далее. Описал духа, сказку про северный народ и бессмертие, упомянул про алый шнурок. Сколь ни силился, так не смог вспомнить, чтобы по ним были лекции, а значит запись того стоит.

Диктовал я много, в то время как Катарина бросала частые взгляды на фонарик, который не давал ей покоя.

— Как он горит? — не выдержала наёмница, отложив в сторону оружие, и сев на край кровати, отчего так жалобно скрипнула. Девушка осторожно поднесла руку к жёлтому огоньку и нахмурилась, но дотронуться не решилась.

— Халумарские штучки, — ответил я, лукаво глядя на свою телохранительницу. В самом деле, даже землянину не всегда понятно, как работает электричество, а она средневековый человек.

— Дыма нет.

— Угу.

Девушка покачала головой и вернулась к своему арсеналу. На полу валялись ошмётки войлочного пыжа, который перед чисткой долго и упорно выковыривала деревянной палочкой. Мол, серебряная пуля слишком дорога, чтоб её пускать в какую-нибудь самонадеянную свинью.

Оказывается, помимо пистолетов, фальшиона, который действительно оказался нашего производства, охотничьего ножа и стилета, у неё было несколько метательных ножей, сделанных из настолько дерьмового железа, что если потеряются, то и не жалко. А ещё были наконечник копья, который можно в любой момент нацепить на сколь-нибудь подходящую палку, и топорик. Одним словом, не девка, а ходячий оружейный магазин.

А я усмехнулся, захлопнул блокнот и начал рыться в сумке, достав зажигалку. Конечно же, с фонариком на донышке, таким, на три батарей-таблетки и крохотным диодом. Чиркнув колёсиком и недолго поглядев на дрожащий язычок голубоватого пламени, включил диод и кинул его Катарине.

— Лови.

— Ты голову потерял?! — заорала наёмница, отскочив к самой стене и закрыв руками лицо. — Черви ум съели?!

Она глядела сквозь пальцы на белую искру, упавшую на пол.

— Ты чего? — опешил я.

— Я что, по-твоему, угли должна голыми руками ловить?

— Это не уголь, — старясь чётко и почти по слогам, произнёс я.

— Дурной! Он же добела раскалён, пол загорится, а у меня здесь порох открытый!

— Да не будет ничего! — закричал я в ответ и, соскочив с кровати, подобрал зажигалку и сжал в кулаке, отчего сквозь кожу пробивался свет от диода, став красным. Теперь казалось, что в руке действительно уголёк.

— Всё едино дурной, — понизив голос и сглотнув, пробурчала наёмница. Она смотрела ошарашено на мой светящийся кулак, но не могла понять, что это. Для неё это была магия. Хотя колдовство в этом мире было, оно отличалось от изображённого в фильмах и кино. И если я правильно помню, колдовской огонь — всё равно огонь.

Я разжал ладонь и подошёл к девушке.

— Дай руку.

— Нет, — отозвалась она, глядя на огонь и часто дыша.

— Он холодный.

Наёмница поджала губы и прищурилась, а потом протянула пальцы. Светодиод отражался белыми искорками в её глазах.

— Холодный, — протянула она, когда дотронулась до фонарика. Мне хотелось в этот момент громко выкрикнуть: «Бу!», но думаю, после этого пара костей в моей организме точно окажется сломанной. Посему ограничился лишь улыбкой. Заодно осознал, какая пропасть в мышлении лежит между нами. И от этого улыбка получилась очень горькой.

Я погасил огонёк и вернулся к своим вещам. Зажигалку отправил в карман, а притороченный к сумке спальник отцепил и кинул на кровать. Буду использовать его вместо одеяла.

— На полу будешь спать? — спросил я, стягивая с себя курточку. На мне осталась уже немного попахивающая потом нательная рубаха, поверх которой была на лямках подмышечная кобура с пистолетом, и штаны. Как-то неловко оказаться в присутствии женщины в труселях. А с оружием расставаться нельзя по инструкции.

— Не положено вместе с чужим мужчиной.

— А у вас есть легенды, где леди Ланселотта и со своим возлюбленным разделяла ложе, но чтоб не поддаться искушению, между ними клала меч? Ну, как грань между плотским и духовным.

— Глупости, — пробурчала Катарина. — В кровати, это в кровати. К тому же ты — халумари. И лет тебе, наверное, триста. Не меньше.

Она села на свой плащ и сидя укрылась одеялом, прислонившись головой к стене. А я прикусил губу, чтоб не рассмеяться. Она считает, что я типа бессмертной Галадриэль из Властелина Колец? Или Леголас? Хрен его разберёт, кем она меня считает с этим долбанным гендерным реверсом.

— А сколько годиков тебе, дитя моё? — стараясь не заржать на всю гостиницу, спросил я.

— Восемнадцать, — шмыгнув носом, ответила наёмница.

— Ну, так знай, дитя, — пафосно протянул я, не забыв отметить тот факт, что Катарина умеет считать больше трёх, — твоему спутнику всего двадцать четыре.

Ожидал, что она пробурчит что-то нехорошее, или вздохнёт с недовольным видом. Но вместо этого наёмница оторвала голову от стены, пристально посмотрел на меня, а затем поправила чёлку. Это было столь неожиданно, столь по-женски, столь непохоже на ту паладиншу, которая в упор расстреляла разбойниц и хладнокровно добила раненых, что я улыбнулся.

— Спокойной ночи, — произнёс я и погасил фонарик.

— Яси ниот, — донеслось тихое пожелание в ответ, а потом короткое «Фу» и масляная лампа последовала за моим светодиодом.

Я долго не мог уснуть несмотря на тяжёлый день, разглядывая звёзды, виднеющиеся в небольшой вырез ромбиком в ставнях. В голове крутились убийство разбойников, спешка через Гнилой Березняк, ночной дух. Всё это казалось фильмом ужасов, но при этом словно не сегодня происходило, а когда-то давно. Неделю назад. Две. Три.

И Катарина. Укутанная в одеяло и свернувшаяся калачиком у стены…

Сон всё же наполнил веки тяжестью.

— Да-а-ай! — раздался противный визгливый крик прямо у меня над ухом. — Да-а-ай!

Я через силу открыл глаза, едва различая в темноте силуэт кого-то склонившегося к моему лицу, но пошевелиться не мог. Тело не слушалось. Даже рот открыть не получалось и что-то произнести. А это нечто начало ощупывать меня, мыча, как старуха во время лихорадки.

— Дай-дай-дай, — тихим жадным шёпотом произнесло нечто.

Оно перемещалось вокруг меня по кровати, но я не чувствовал, чтоб кровать шевелилась. Оно словно парило в воздухе.

«Система, режим Берсерка!»

«Отказано. Вы в фазе быстрого сна».

«Почему я не двигаюсь?»

«Зафиксирован сонный паралич».

— Дай-дай-дай, — непрерывно бормотало нечто, а потом взвизгнуло, неприятно царапнув щеку ногтями.

— Идемони! — раздался рядом голос Катарины. — Изыди!

— Моё! Оно моё! — противным, скрипучим голосом возразило невидимое существо.

— Иди в бездну!

Два быстрых шага, и что-то, вспоров воздух, хрустнуло. Нет, скорее, с хрустом вошло в нечто сухое. И тут же стало светлее.

Наёмница в исподнем вонзила стилет в висящее в воздухе тело, похожее на гнилой, обтянутый серой кожей скелет. Сморщенное безглазое лицо с кривыми зубами казалось ещё чудовищнее в сиреневом свете, бьющем из места, куда вошёл клинок. Чёрные растрёпанные волосы свисали с головы, как лоскуты грязной половой тряпки. А груди, похожие на приклеенные к телу пользованные перепачканные презервативы, вызывали отвращение.