Бабье царство (СИ) - Осипов Игорь. Страница 25

— Катарина, что там? — тихо спросил я, держа пистолет в руке. Пальцы сами собой сняли его с предохранителя. — Мне слово идемони шептать?

— Там… никого… нет, — процедила девушка, глядя на меня каким-то непонятным взглядом.

В этот момент в окно постучали.

— Катарина? — переспросил я, но девушка смолчала. — Катюша?

— Там никого, — торопливо ответила она, но стук в окно повторился.

— Открой. Мы всё решим, — спокойно произнёс я.

— Не открою.

— Открой, — повысил я голос так, чтоб это не казалось грубостью, когда постучали в третий раз. — Пожалуйста.

Девушка зажмурилась, что-то прорычала, а потом в одно движение развернулась, отошла от окна. Ставни медленно раскрылись.

А когда я рассмотрел, что произошло, чуть не выругался.

— Клэр?!

За окном, цепляясь рукой за оконную раму, являя нам неимоверно воодушевлённое лицо, была именно она. Оруженоска Ребекки улыбалась так, что казалось, лицо треснет.

— Милостивый господин Юрий, не примите ли вы от вашей почитательницы скромный дар. Господин Сасанич сказал, что в стране халумари принято к цели своего вожделения являться с цветами. Я собрала ромашек.

Девчурка сунула в окно вторую руку, в которой был букет. А я состроил жалостливую физиономию и поглядел на пистолет. Как-то само собой появилось желание пристрелить «Сасанича», коим он стал из уст будущей рыцарши. И что делать с пятнадцатилетней дурой, которую явно тонко и изощрённо потроллили? Не выгонять же взашей. Всё же, дочка целого графа.

— Кто? Где? Это воры?! — громко прорычала из угла Урсула, хватаясь за кошкодёр. Наёмница вскочила с мешка с сеном и быстро оказалась у окна, где замерла, щурясь и часто моргая спросонья. — Это что за дырка малолетняя?

— Это есть юная графиня Клэр хаф да Кашон, — спокойно произнёс я, глядя в сияющие от восторга глаза оруженоски. Только недавно став на путь истинного дворянства она, наверняка ещё не растеряла весь романтизм происходящего. Подвиги не стали бытом. А тут ещё первый кавалер сердца, пусть и по науськиванию своей наставницы.

— А мы чё? Во дворце ночуем? — растерянно оглянувшись и обведя взглядом комнату, спросила Урсула, что заставило меня улыбнуться. — Я не помню, чтоб стражу щемила. А это чё, всамдельная графиня?

И я, и Катарина одновременно кивнули.

— Ваша Сиятиства, чё жа вы там? Вы внутрю пожалуйте, — расторопно подошла к окну и протянула руки женщина. Возрастная наёмница, в отличие от Катарины, говорила неграмотно. Её диалект простой горожанки отличался от академической речи так же, как разговор официального лица от колхозной байки. Мат, нестандартные выражения и сравнения.

Клэр легко нырнула в проём, а потом быстро встала передо мной на колено, протягивая цветы. Я же чувствовал себя не в своей тарелке. Совсем. Никакие лекции профессоров, никакие земные сказки не могли подсказать, что делать. Я же не Дульсинея, чтоб томно вздыхать на балконе и ронять надушенный платок восторженному рыцарю.

— А он чё, тожа граф? — тихим шёпотом спросила Урсула у Катарины, но та лишь зло зыркнула на неё, скрестив руки на груди. — А чё это мы стоим, как столбики? Надо жа, деточку накормить.

Я мельком глянул на наёмницу, которая вчера размазала по стенке четверых вооружённых девок, выбивая из них кровавые сопли, а сейчас превратилась в курицу-наседку. Но сейчас меня больше заботит Клэр. Я старше на девять лет. Да, цивилизация с хорошим питанием, развитой медициной и минимум изнурительного труда делает меня моложе, но такую разницу всё равно не сократит. Плюс гены способствуют. Помню, мне, уже ушедшему на дембель, не хотели пиво в магазине продавать. Но она всё равно ещё ребёнок.

Подумав немного и представив себя эдакой Рапунцель, я умилённо улыбнулся и принял цветы. Засунуть бы их Сасанычу в одно отверстие вместо вазы. Уже соображал, что делать дальше, но Клар, радостно пискнув, вскочила с колен и быстро вернулась к окну.

— Милостивый господин, приличия требуют, и я должна уйти, — протараторила эта, по подростковому нескладная и при этом возвышающаяся надо мной на целую голову, особа и перекинула ногу через подоконник. В следующий миг она ойкнула и буквальным образом свалилась вниз. Раздался грохот и тихое постанывание.

Я бросился к окну, вглядываясь в темень.

— Клэр?

— Я здорова, — жалобно протянула она, — локоть ушибла, и только.

В узкой улочке послышался шёпот, и возня, а потом смог услышать: «Герда, помоги». Ну, слава всем здешним богиням, она не одна. В то же время мелькнула мысль, что в земном средневековье барышень оберегали от нежелательной беременности заточенной в башне принцессы. А если принцесса сама лезет в башню к принцу? Юношу что лишать девственности, что не лишать, на физиологии это никак не скажется. Или лучше её здесь обозвать юнственности? Наверное, тот же строгий этикет оберегает от нежелательного зачатия неугомонную принцессу.

Снизу снова раздалось невнятное бурчание, на которое последовал ответ: «Ничего не глупо».

Я вздохнул и прикрыл ставни, а обернувшись, увидел две физиономии. Ухмыляющаяся Урсула и хмурая, плотно сжавшая губы Катарина. Вспомнился рассказ храмовницы о посаженном на кол возлюбленном. Если я прав, то этикет здесь очень суров. Куда суровее, чем в нашей нынешней Европе, где всех пугают судом за неосторожный взгляд в сторону феминистки. И не зря мне система советовала в том трактире с приставучими шахтёрками вести себя, как книжный червь.

Буду знать. Буду осторожен.

Глава 12. Ведьмины склоки

— Юрий, — услышал я сквозь сон и открыл глаза. Балдахин был сдвинут рядом с кроватью стояла хмурая Катарина, уже одетая в платье и с оружием. Лучи только вставших светил, пробивающиеся сквозь щели в ставнях, и надсадно кукарекающие петухи, скрипящие доски запахи простой еды придавали утру некую обыденность и беззаботность, словно не на другой планете, а в деревне у бабушки. Хотя, если приглядеться, можно заметить, что рядом с каким-нибудь тонким, но ярко-белым лучиком есть ещё один — блёкло-красноватый. Небесный муж по имени Сол, всегда рядом со своей супругой Шаной. И всегда блёкнет в её сиянии.

Я вздохнул. Этот мир-перевёртыш совсем не такой, как описывали лютое средневековье известные писатели. А может, я ещё не встретился с тем всеобщим дерьмом, в которое окунулся дон Румата. Я не видел глобальной охоты на ведьм, хотя успел побывать в нескольких передрягах. Но разбойники везде есть. Не видел гонений на умных, хотя ещё и не встречал с таковых. Умников здесь ищут другие. Другие их и спасают от неприятностей. Я всего лишь «старший куда пошлют», которого, как и волка, ноги кормят. На пару с головой.

— Где Урсула? — спросил я, садясь и свешивая ноги с кровати.

— Внизу, — ответила Катарина. Она поправила перевязь с ножнами и подошла к окну, неспешно раскрыв его. Утренняя свежесть вместе с утренними же шумами ворвались в комнату. Сквозняк прошёлся по помещению, словно полновластный хозяин, проверяющий, всё ли имущество на месте. А под окном спорили, кому убирать навоз, оставшийся после тяглового вола. Спорили самозабвенно, с трёхэтажным матом, отчего не все слова понимал. Но догадывался по общему контексту. Мат, он и на другой планете мат.

— Мне приснилось, или ночью к нам действительно через окно залезла Клэр? — пробормотал я, а потом увидел рассыпавшуюся охапку ромашек на столе. Значит, была.

— Озорство сильней рассудка, — огрызнулась девушка, тоже глянув на букет. — Оно проронило в душу уверенность, что раз положено иметь мужчину сердца, то и в окна залезать тоже надо. Но, зачем именно этой ночью? Другую ночь не могла выбрать? Вот она незрелое яблоко.

Я вздохнул и потянулся за вещами. Словосочетание «незрелое яблоко» означает наивность, ну или наивную дуру. Да, Клэр действительно не блещет хитростью, и набитых обучением шишек не видно. Не успела ещё набраться цинизмом. Впрочем, именно такой и должна быть юная рыцарша — идеалисткой с горящими глазами, уверенной в том, что весь мир существует только для приключений.