Невеста для полковника (СИ) - Ф. Татьяна. Страница 17

Поэтому она аккуратно положила свою ладонь ему под руку и они, чинно мирно, как на пасторальных картинах типичной сельской жизни, шли по вытоптанной сотнями армейских сапог дороге. Говорил в основном Константин, рассказывая о своей обычной жизни и немного о работе. Секретность, она такая. И если большую часть Варвара пропустила мимо ушей, поневоле прислушиваясь к пению птиц, то, когда Костя упомянул о том, как они с Громовым брали какой-то объект на Северном Кавказе, девушкины ушки моментально выпрямились.

— И несмотря на приказ, Антоха решил вернуться. Их было четырнадцать, нас двое. До сих пор не понимаю, как ему удалось голыми руками — патроны у нас к тому времени закончились — уложить восьмерых. Если бы не ранение, точно бы под трибунал пошли. Высокопоставленный отец одной из заложниц, выхлопотал ему операцию в лучшей клинике Мюнхена и пока ее делали, наше начальство пересмотрело свои решения. Так что из Германии он вернулся с титановой ерундой в сердце и медалью «За отвагу».

— А ты? — не заметив, что перешла на личное обращение, спросила девушка, вспоминая тот белый шрам на груди Громова.

— Мне повезло больше, отделался сломанным ребром, — по-своему восприняв вопрос Вари, ответил Константин и накрыл своей ладонью руку девушки.

Варвара не заметила это движение, задумавшись.

— Можно вопрос? — спросил Константин, слегка замедляясь.

— Да, конечно, — рассеянно ответила Варвара, все еще витая в своих мыслях.

Соколов засмотрелся. Румяная от бега, со слегка растрепавшимися волосами, с сияющей кожей, открытой благодаря одежде, с глазами черными, как ночь, девушка была просто обворожительна. Как ее еще не взял в оборот Громов, имеющий постоянный успех у женщин, в голове у Костика не укладывалось.

— Что такая невинная девушка, как вы, делает здесь? — Константин остановился возле огромного дуба, своей пышной кроной прикрывая пару от окружающего мира.

Варя подняла на Соколова свои огромные удивленные глазищи и Костик понял, что попал. Он конечно не знал, что о том, что за спиной Варвары не меньше крестов, чем у него, и невинной она вовсе не была, но услышать это было так приятно, что она не сразу поняла намерение мужчины. А когда опомнилась, Константин уже склонился к девушке и поцеловал ее. Сообразить, нравится ей или нет, она не успела, потому что услышала знакомый голос, от которого в груди разлилось тепло, и она невольно выдохнула. С легким стоном.

— Синеет море над бульваром, каштан над городом цветет, наш Константин берет гитару и тихим голосом поет. Я вам не скажу за всю Одессу, вся Одесса очень велика, но и Молдованка и Пересыпь, обожают Костю моряка…

Голос у полковника был хорош настолько, что Варвара замерла, просто наслаждаясь этими звуками. А надо было бы отойти.

Соколов раздраженно отстранился от девушки, повернулся к Громову и задвинул Варвару себе за спину.

— Кость, я тебе говорил, чтобы ты на моего пилота так не смотрел? — полковник, не спеша отпил кофе из белоснежной кружки.

— Антох, ты вообще не вовремя, — ответил Константин, ловя в воздухе руку девушки, в то время как та сделала легкий шаг назад.

— Ну почему же, я ОЧЕНЬ вовремя. Я прямо образец пунктуальности! — Громов поставил чашку на ветку дерева.

Хрустя пальцами и шейными позвонками, разминая вышеназванные части тело, полковник тоже скинул футболку.

— Давай поговорим позже, — пытался урезонить его Константин, в принципе понимая, что Громова вряд ли можно остановить.

— Зачем? Вот прямо сейчас и поболтаем, — секундное движение и кулак Антона смачно врезался в скулу Соколова. — Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?

К следующему движению Константин был уже готов и ловко вывернувшись, наклонился и попытался повалить Антона. Но когда цепляются игроки одного уровня, да еще и находящиеся в одной команде, а значит знающие все приемы друг друга на зубок, обмануть напарника становится практически невозможным.

— Громов, ты охренел?! Приди в себя! — удар, уход от него, обманный маневр.

Громов извернулся и подхватив противника, перекинул его через себя. Раздался хруст, но это никого не смутило.

— Да что на тебя нашло?! — снова пытался воззвать Костя разумное начало друга.

— Это ты Костик совсем охренел, — вызверился Громов. — Тебе Аньку припомнить?

— Антоха, это было до тебя! — Константин увернулся от одного удара, увы подхватив второй, но ответив напарнику тем же.

Изо рта брызнула полковника кровь.

— Вот именно! — сплюнул Громов. — Но ты промолчал.

— Не хотел портить тебе жизнь, — попытался оправдаться Соколов, и в его голосе действительно чувствовалось раскаяние.

— Ты ее не испортил, это сделала Анька, но ты, сука, промолчал, — припечатал Громов. — И я тебе один раз говорю. Она моя. Не приближайся, нос сломаю, а то он у тебя еще на удивление целый до сих пор.

— Да вы хам, Антон Игоревич, — раздался спокойный голос Варвары.

Мужчины оглянулись и узрели девушку, сидящую на ветке и допивающую остывший кофе.

— Между прочим, кофеин вредно воздействует на нейроны мозга, — добавила она. — Видимо он и повредил ту часть, отвечающую за осознание своего места в иерархической системе. Так, для четкого понимания ситуации. Я своя собственная. Не ваша, — она посмотрела на Громова, — И не ваша, — взгляд в сторону Соколова. — Я пилот программы «Симбионт», но не чья-то собственность. И прежде чем решать что-то за меня, для приличия ради нужно спросить, а надо ли мне ваше общество вообще. А теперь прошу простить, у меня еще тренировка по стрельбе.

— Варвара! — сквозь зубы сказал Громов.

— Антон Игоревич, мне начальство приказало, — картинно вздохнула девушка. А оно очень грозное и много о себе думающее.

И грациозно спрыгнув с дерева, скрылась за деревьями. Пустая чашечка осталась стоять ровно на том же месте, куда ее поставил Громов.

Раздался хохот. Громов обернулся, намереваясь еще раз двинуть Костику, но тот поднял руки.

— Крепость не сдается, да Антоха? — отдышавшись спросил Константин. — А я все думал, неужели наш Антон остепенился. Да ни хрена!

— Закрой рот, Кость, а то поправлю, — уже без гнева в голосе ответил Громов.

— Антох, может ты действительно начнешь у них спрашивать, чего они хотят? — уже серьезно спросил Соколов. — А то будет как с Милкой…

Мила была милой и спокойной дочерью друга отца. На одном из семейных застолий Громов перебрал спиртного и решил, что девушка с короткой русой стрижкой вполне подойдет для одной ночи. Слабое сопротивление почему-то подкрепило желание полковника, а девушка оказалась девственницей, но понял это он уже когда все случилось. Мила разрыдалась, не так чтобы совсем трагично, но абсолютно неожиданно для Громова, попытавшегося утешить девушку. И вроде разговор состоявшийся после, убедил их обоих, что все было хорошо и не страшно, и можно продолжать жить спокойно, но только через два месяца Мила сообщила Громову о своей беременности. Больше всего кричал отец девушки и полковнику, тогда еще в звании майора, ничего не оставалось как притащить Милу в ЗАГС и зарегистрировать отношения. Беременность длилась чуть больше положенного срока и когда на свет появился смуглый черноволосый мальчик негроидной расы, Громов разочаровался во всем женском роде.

С тех пор за полковником и закрепилась слава бабника, относящегося к женщинам если не с презрением, но уж точно с пренебрежением, как к существам падшим и неверным.

Напоминание о Миле стало последней каплей и Антон Игоревич еще раз от души врезал Костику в район почек. После наклонился к согнутому в три погибели Соколову и спокойно сказал:

— Ты мне друг Кость, и я за тебя жизнь отдам, но к ней не подходи, ты меня понял?

И не дожидаясь ответа, подхватил чашку и направился к плацу.

Варвара и Антон

Жизнь потекла в размеренном режиме. Майская жара этому способствовала, вынуждая проводить большую часть дня под землей и выползать на поверхность только по утрам и вечерам. Особенно зверствовали комары, которым было абсолютно плевать на противомоскитные препараты, и фраза с упаковок спреев «постоянное сотрудничество с Институтом Дезинфектологии» им была по барабану. Не справлялись даже огромные иностранные агрегаты, воняющие аттрактантом, имитирующим запах человеческого пота, и обещающие охват в сорок соток. Через несколько часов чудо-машинка буржуйского производства забивалась не только пискунами, но и слепнями, мошкарой и мухами, и переставала работать. Поэтому вскоре была закинута в один из ангаров для хлама и благополучно забыта.