Невеста для полковника (СИ) - Ф. Татьяна. Страница 44

— Антон, я действительно пошутила.

Серые глаза сверкнули искринкой, усмехнулись, от чего в их уголках показались крохотные морщинки. Громов поднял чашку с кофе и протянул ее Варваре.

— Пей.

— Больше не хочу.

— Надо.

— С чего бы?

— Пей, Варюша.

— Почему, Антоша?

— Пей моя, хорошая.

— Приворотное зелье тухнет?

— Угадала.

— Так ты и без него приворожил.

— Откуда ты знаешь? Может я с самого начала его тебе подливаю. Пей, говорю.

— Не буду. Что там?

И смеха ради посмотрела в чашку. Замерла. На поверхности горьковатой жидкости блестела тонкая фиолетовая пленочка.

— Что это? — спросила Варвара, чувствуя, как внутри что-то рвется.

— Антидот.

— К чему?

— Тридевятое царство. Он выведет эту дрянь из организма, — неожиданно жестко сказал Громов.

Варвара вскочила, опрокидывая стул назад, и посмотрела на упавшую мебель каким-то затравленным взглядом, после чего перевела его на мужчину и прошептала:

— Ах, Антон, что же ты наделал?

— Завтра презентация, где будет представлена программа, после чего я подаю в отставку, — Громов отставил свой чай и оперся руками о край стола. — Все пилоты, кроме тебя, уже трудоустроены и продолжат работать. Ты из проекта выбываешь. Гайю можешь оставить.

— Почему? Почему ты не спросил у меня, чего хочу я? — воскликнула Варвара.

— Будет тебе домик на море, не переживай, — снисходительно кивнул Громов.

— Какой, к черту, домик?!

— Перестать кричать и сядь, на тебя смотрят, — жестко сказал мужчина. — Так будет лучше…

— Благими намерениями устлана дорога в ад, ты помнишь?!

— Варя!

В глазах девушки блестели готовые сорваться вниз слезы, и он искренне не понимал, почему она так отреагировала. Та информация, которой он обладал, позволяла сделать вывод, что это не та способность, которой стоило бы гордиться и которую хочется холить и лелеять. То, что она использовала ее для создания детали для его сердца, вытащила из нее все силы и могла запросто убить. А этого ему совсем не хотелось.

— Ты…

Она резко замолчала, переведя взгляд за его спину, после чего вылетела из столовой. Громов обернулся. Там стоял Костик и смотрел на него так, словно слышал по меньшей мере половину разговора.

Варвара

Варвара забежала в свою комнату, захлопнула дверь и зажмурила глаза. В голове вихрем пронеслись воспоминания. Белая, стерильная лаборатория. Много искусственного света. Люди в белых защитных костюмах, словно те, кто сейчас сидят на креслах, больны чумой. И он, стоящий рядом.

«— Это подарит тебе супер-способности, но, как и любая другая сила, не даётся просто так. Ты должна будешь быть готова к боли разного характера. Как физической, так и душевной. Ты готова?

Кивнула головой, подставляя руку, и попыталась сохранить бодрый вид, хотя внутреннее состояние прекрасно видно по приборам. Сердце рисовало такую кардиограмму, что в этих графиках запутался бы даже математик.

— Сейчас тоже будет больно, но ты взрослая девочка, должна потерпеть.

Успела сделать только один вдох, когда по венам заструилась лава. Боль была настолько сильна, что не смогла произнести ни звука, лишь выгнулась дугой и отключилась. А когда пришла в себя, то всё закончилось.

— Всё прошло лучше, чем мы предполагали! Ты идеальна!

На тот момент это казалось похвалой и лишь сейчас стало понятно, что так говорили всем. Гормональный баланс на первом этапе очень важен.

— А когда это выйдет из меня, всё закончится?

— Оно само не выйдет. А если попытаться, то закончится очень плохо.

— Как?

— Это всё равно, что вырвать кусок тебя. Твоя нервная система может не выдержать, ведь чтобы супер-способности были супер-способностями, оно должно стать частью тебя, понимаешь?

— Марик? Я боюсь.

— Ты мне доверяешь?

— Да…»

Два пальца в рот и в унитаз отправился съеденный с таким аппетитом завтрак. Голову прострелила неприятная боль, всегда сопровождающая принудительную эвакуацию содержимого желудка. Варвара тяжело откинулась на дверь туалета и старалась дышать равномерно. Надежды на то, что препарат не успел впитаться в слизистую было мало, но всегда хотелось верить в лучшее.

В дверь заскребли.

— Привет дружочек, — просипела Варвара, когда протиснувшийся в приоткрытую дверь енот, протянул ей почти уже вылизанную пластиковую баночку от творожного йогурта.

Делился.

— Спасибо, — Варвара потрепала его по голове. — По-моему я попала. Очень серьёзно.

Можно было, конечно, прямо сейчас написать план по самоубийству и начертить три девятки. Пока препарат ещё действует и не начал разрушение. Но к сожалению, вариант с завершением дел земных уже не подходил, так как от неё зависело уже несколько маленьких жизней.

По телу прошла небольшая судорога, вздыбившая шерсть и заставившая сердце на несколько мгновений остановиться. Оно? Уже?

Но нет. Варвара ждала несколько минут, но больше ничего не происходило. Может ей показалось? Может антидот вышел? Она снова закрыла глаза и опёрлась затылком в дверь. Почему-то про Громова сейчас Варвара не думала вовсе. Её волновало лишь то, что маленький Андрей может остаться один, а она даже не посмотрела, что там лежало в том конверте.

Конверт!

Может там что-то жизненно важное, а она даже не удосужилась взглянуть на его содержимое. Подскочив и ударившись коленкой об унитаз, девушка охнула, но продолжила свой подпрыгивающий путь до письменного стола. Открыв ящик, где среди пакетиков с орешками сиротливо лежал длинный желтоватый конверт, она отметила, что тот выглядит совсем не новым. А таким, словно ему уже лет двадцать, не меньше. И цвет свой приобрёл не благодаря производителям дизайнерских бумаг, а лишь времени, жестокому и беспощадному.

Конверт был запечатан и абсолютно точно никогда не вскрывался. Осмотрев его со всех сторон, она огляделась по сторонам в поисках того, чем его можно было бы открыть, но ничего похожего не обнаружила. Корреспонденции у неё отродясь не было, а аппликацией она занималась последний раз в детском доме.

Посмотрев на просвет, уверенно дёрнула край. Бумага легко поддалась силе, разрушившей притяжение молекул целлюлозы. Просунув пальцы в конверт и нащупав внутри плотное содержимое, вытащила его на свет настольной лампы.

Это была фотография молодого красивого мужчины лет тридцати с чёрными, как у неё, глазами и такими же чёрными усами. Варино сердце пропустило удар. Одетый в лёгкую полосатую рубашку, он опирался на невысокий деревянный забор и в камеру не смотрел. Фотография, сделанная аналоговым аппаратом, была слегка потрёпана. Было видно, что её часто держали в руках. Варвара чуть покрутила фотографию, меняя угол падения света. Да, так и есть, отпечатки губ аккурат поверх головы мужчины.

Девушка перевернула фотографию. Ничего. Она снова взяла в руки конверт, повертела его и увидела уже почти выцветшую строчку, выведенную кривым почерком: «Мать просила передать».

Савин. Варвару передернуло. Она никогда не жалела, что ни разу не навещала своего названного отца. И говорить ли ему посмертное спасибо за то, что передал через юристов эту фотографию, она тоже не знала. Зачем ей это? Неужели думал, что она будет искать того, кто когда-то бросил ее, пусть не самую путевую, но мать с еще не родившимся ребенком? Правда?

По телу прошла еще одна судорога, и пальцы, державшие фотографию, внезапно ослабли и выронили кусок бумаги. Фотография спикировала на пол и залетела, как только это умеют тонкие листы, под стол, теоретически не использующий ножек, но технически имеющий зазор между ДСП и линолеумом в полтора миллиметра. Этого хватило, чтобы бумага надежно спряталась.

Варвара встряхнула рукой и ощущение контроля над телом вернулось. Опустилась на колени и осмотрела зазор на предмет освобождения фотографии. Нет. Если только двигать мебель или скорее переставлять. При движении картонка может смело последовать за столом.