Невеста для Ярого (СИ) - Серж Олли. Страница 31

Я слышу каждый закатистый всхлип Василисы. Мое сердце пропускает на них удары. Вот они ровняются со мной, и я встречаюсь глазами со своей любимой женщиной. В них боль, страх, разочарование… Ощущаю каждую ее эмоцию, как свою. Сейчас нельзя ошибаться.

Ловлю момент, когда Алану приходится повернуться ко мне боком.

— Вася, падай! — кричу жене и резко бью парню между рёбер локтем.

Болевой шок заставляет его ослабить захват. Я дёргаю девушку вниз, приставляю ствол к затылку Алана и жму курок. Но почему-то слышу не один выстрел, а два. Эта сука успел выстрелить… просто палец на рефлексе дёрнулся.

— Ярый! — проворачиваю голову к брату и вижу алое пятно на его груди. Все-таки попал, гнида, — Ну спасибо, бл*ть! — Миша пытается шутить, понимая, что все закончилось.

Вася тихонько рыдает у меня в ногах. Просто поскуливает и жмётся. Подхватываю ее, тяну вверх и заглядываю в пьяные полные слез глаза.

— Ты нормально?

Она захлопывает веки и кивает. Шевелит искусанными, сухими губами, пытаясь что-то сказать, и меня на них клинит. Хочу впиться в ее губы, рвать, мять, зацеловывать, но от мысли, что час назад они могли быть не моими, ощущаю острый приступ брезгливости.

— Прости… меня, — Вася выдавливает из себя звук. И от этого ее «прости» становится ещё хуже.

Чувствую в руках ее дрожащее тело, но у меня нет даже гребаных моральных сил ее успокоить. Я просто сгораю заживо от чувств к собственной жене. Любовь, презрение, нежность, страх все смешивается в едкий коктейль, стремительно всасывается в кровь и отравляет каждую клетку тела.

— Помогите ей, — отвожу глаза от лица и передаю ее в руки бойцов, — В машину и домой. Девушка под вашей охраной двадцать четыре на семь. Пока сам не сменю.

— Ярый! — меня окликает Валера, — Подойди к нам, — мне уже не нравится резкость в его голосе.

— Да нормально все! — нервничает Миша и не даёт резать на себе футболку.

— Ему в больничку надо срочно, Ярый, — настаивает Валера, — Пуля застряла. Крови много потеряет.

— Скорую нельзя, — шипит Миша, — Нас здесь не было. Надо в нашу ехать.

— Не доедем… — я с трудом сглатываю, видя фарш на месте ранения, — Ты какого черта бронник не надел?

— А ты? — ухмыляется белеющими губами брат.

— Скорую вызывайте из ближайшей больницы на трассу. Пусть там ждут, — жестом подзываю двоих парней, — Так, вы вчетвером Михаила Павловича на заднее сидение. Остальные помогают быстрее грузить местных динозавров. Валер, дом осмотри. Сейфы, документы. Забирай все.

— Принято, Ярый.

— И ещё…

— М?

— Сигарету дай…

Ярослав

— Валер, ну что там? Скорую видишь? — осторожно придерживаю плечи брата, чтобы сильно не трясло, пока выезжаем с грунтовки. Голова Миши лежит на моих коленях, и я уже второй раз за день где-то в глубине души вспоминаю Бога. Как умею. Потому что только этот товарищ всесилен. Не мы. И расплата, за то, что каждый день играем с его полномочиями — это заслужено. Но только не сегодня, пожалуйста! Я найду сам, чем отдать тебе долги. В очередной раз задерживаю дыхание, проверяя у брата пульс.

— Не дождёшься, — слабо шевелит губами Миша.

— Идиот, — я нервно выдыхаю, — Силы береги.

— На месте, Ярый. Гоша тоже уже с ребятами подтянулся, — говорит Валера.

— Это хорошо… — мой взгляд падает на перетянутую футболкой грудь брата. Чёрная ткань очевидно припиталась багровым тоном. Много… но может быть, обойдётся?

Перекладываю голову Миши на сиденье и выхожу из машины.

— Яр! — ко мне быстрым шагом подходит растерянный Гоша, — Там это… Я не уверен, что можно доверять врачу.

— Почему? — мне передаётся его нервозность.

— Там Маша.

— Какая Маша? — я не понимаю с первого раза о ком он.

— Невеста Вадима…

— Твою мать… — напряжение сегодняшнего дня даёт о себе знать. Хочется что-нибудь расхерачить, но нельзя. Закрываю глаза, чтобы создать иллюзию одиночества. Маша… С чего Гоша вообще решил, что девушке нельзя доверять? По рассказам Вадима она была очень ответственной. Да, у неё есть моральное право нас ненавидеть… Но выбора особого нету…

— Врача мне позови, — бью ладонью по водительской двери. И в этот же момент распахиваются задние створки скорой помощи.

— Помогите, чего застыли? — Маша мажет по мне равнодушным взглядом, — Одноразовый чехол постели, — говорит совсем молоденькой девочке, видимо, медсестре, пока я помогаю вывозить носилки.

— Здравствуй, Маш, — я ловлю ее за локоть и жестко фиксирую, — Ты меня не узнала?

— Руку убери…те, Ярослав, — она ведёт плечом и отступает на шаг, — Я вас узнала. И Гошу вашего… Но после всего, что он мне уже успел наговорить, имею ещё меньше желания вспоминать вас обоих.

— Маша, там огнестрел. Мой брат…

— Я уже в курсе, — она пытается уйти, но я снова хватаю ее за руку, — Маша…

— Не мешайте мне работать, Ярослав. Я — врач. Мне ваши «понятия» не знакомы. Каждый день спасаю чьих-то братьев, сватьев, сестёр… Меня интересует только жизнь пациента, которую вы сейчас ставите под угрозу. Я даже не всегда знаю, как их зовут, — девушка стряхивает меня и быстрым шагом догоняет медсестру с носилками.

— Так, аккуратно перекладывайте его и везите в машину.

Прислоняюсь спиной к корпусу медицинской кареты и подкуриваю. Ощущаю себя дерьмом. Просто за то, что посмел сравнить светлого человека с собой.

— Сигаретой не угостите? — ко мне подходит водитель скорой.

Подаю ему пачку.

— Вы нашу Марью Ивановну не обижайте, молодой человек. Фельдшер от Бога она. По ночам доучивается и вот дежурит.

— Я не со зла… — глубоко затягиваюсь, подбирая слова для ответа, — Знакомы мы были. В прошлой жизни…

— Да в любой жизни, ты — либо Человек, либо — нет. Вот Марья наша — с большой буквы, — пускается мужик в философию.

— Петрович, помощь твоя нужна, — окликает моего собеседника Маша.

— Пойду, — он выбрасывает сигарету и тушит ее ногой.

— Ярослав, — меня девушка зовёт чуть тише, — Вы тоже подойдите.

Почему-то эта просьба запускает мое сердце на двойной ритм.

— Вы группу крови брата знаете? — распечатывает стерильную повязку и надевает ее на лицо, — Вика, халат стерильный, — запускает руки в рукава, поворачиваясь ко мне спиной, — Завяжите, пожалуйста.

Я покорно выполняю просьбу, осознавая, что сейчас будет что-то происходить.

— Так какая группа? — щедро обрабатывает руки антисептиком, растирая его между пальцами.

— Первая… Кажется. Отрицательная.

— Ещё лучше. У вас такая же?

— Нет…

— О Господи, — она закатывает глаза, — Ярослав, включите голову. У вашего брата редкая группа крови. У кого ещё есть такая же? Сейчас тихо! — командует и прикладывает к груди Миши фанедоскоп, — Ну хоть лёгкое цело, — делает с облегчением вывод, — Я слушаю, — поднимает глаза на меня.

— У Гоши…

— Петрович, — поворачивает голову к своему водителю, — Сообщи, пожалуйста, в больницу, чтобы готовили палату для прямого переливания крови, пакеты с консервами на всякий случай и найди этого Гошу, — девушка переводит дыхание, — Пусть с паспортом сейчас же отправляется в больницу. Мы едем следом. До нашего приезда он должен сдать все анализы на инфекции и получить результат.

— Что вы собираетесь делать? — я смотрю, как медсестра раскладывает на небольшом столике медицинские инструменты и ампулы.

— Вика, кетамин ему.

— Поняла, — девушка готовит шприц, нащупывает у брата вену и аккуратно вводит в неё иглу.

— Я собираюсь спасать жизнь вашему брату, — раздраженно отвечает Маша, замеряя у своего пациента пульс, — Он продолжит терять кровь, пока я не достану пулю. Через час спасать будет уже некого.

— Ты уверена? — у меня перехватывает горло от осознания ситуации. Но больше всего добивает то, что я абсолютно бессилен.

— Я не уверенна! — Маша отвечает мне со злостью и напором, — У него может быть раздроблена кость или задета артерия. И он может умереть на моих руках сейчас, а может на твоих через час! Только уже с вероятностью в девяносто процентов! Лучше помоги мне, — она пропускает меня вглубь салона, — Общего глубокого наркоза у нас здесь нет. Дали короткий. Поэтому если не подействует, то придётся просто крепко держать. Ещё двое мужчин нам бы не помешали.